— Когда у тебя прямо доступ к их душам, это не так уж сложно, — Немертвый подошел ближе. Что еще ты понял? Я же по глазам вижу, что догадался.

— На самом деле, тебе не нужен сосуд. И никогда не был нужен.

— Браво, — Эргрим с удовольствием зааплодировал.

— Тогда зачем все это? — Дорен крепко держал зеркало в руках. — Зачем ты хочешь, чтобы я его использовал?

— Потому, что мне остался последний шаг. Я почти понял, — в голосе Эргрима промелькнуло неприкрытое вожделение. — Стать богом Смерти очень непросто. Я столетиями искал правильный катализатор. И я его нашел.

— Ты должен принять окончательную смерть, — Дорен тихо пробормотал.

— Жаль только, что ты испортил свою сцену, — Эргрим с досадой вздохнул. — Я переборщил с драматическим эффектом. Знал же, что ты слишком подозрительный. Надо было подкинуть тебе пару схваток по дороге. С другой стороны, ты бы все равно что-то заподозрил, если бы после битвы не последовала реакция… Впрочем, ничего. Ты все равно убьешь меня. У тебя нет выбора.

— И почему же? — юноша нахмурился.

— Не включай дурака, там твои приятели умирают, — Эргрим махнул рукой, и над его головой появилась яркая картина.

Дорен увидел его отряд, из последних сил удерживающий оборону. Ученики вместе с Элисой медленно отступали, а израненная Ариана прикрывала их отход.

— Их силы на исходе. А совсем скоро, эти ваши мятежники обнаружат, где укрываются их реальные тела. Это я им помог. Так что на раздумья времени почти нет. Добей меня, а после, я даже подарю тебе выбор.

— Какой?

— Ты решишь, кто из вас выживет. Я отправлю либо тебя, либо твой отряд прочь из города. Тот, кто останется, умрет. Мне больше не нужны живые в этом месте.

— Наслаждаешься этим? — Дорен с презрением посмотрел на Немертвого.

— Очень. Ах, ты такое пиршество мне испортил! Только представь, ты жертвуешь всеми жителями города и только потом понимаешь, что помог мне стать богом! Я бы с таким удовольствием насладился таким финалом… Но с другой, стороны… Может так даже лучше? — Эргрим потер подбородок. — Ты ОСОЗНАННО убьёшь всех жителей, зная, что тебя ждет. Такая феерия смерти подтолкнет меня за пределы, и я восстану. А после ты решишь, что станет вишенкой на торте, твоя смерть, или смерть твоих друзей. Да, чувствую этот финал будет прекрасен!

— Я не понимаю только, почему я? — Дорен устало вздохнул. — Ты ведь мог пропустить любую другую экспедицию к центру и позволить убить себя.

— Не стоит себя недооценивать, — Эргрим покачал головой. — Ты уникален. Понимаешь, отключить центральный барьер я не могу. Городская формация действует по заложенным в неё защитным протоколам. А моё тело ведь при смерти. Поэтому формация и заблокировала доступ к башне. И хотя я создал собственное отражение, я не могу перехватить контроль над городом у самого себя. А чтобы вернуться богом после смерти, все должно быть по-настоящему. Убийца должен меня ненавидеть. Желать мне гибели. И сделать это добровольно. И пожертвовать тысячами невинных душ, конечно же. До сих пор не было никого, кто бы мог добраться до моего тела. Я искал и искал подходящего кандидата. Честно говорю, думал, что уже не найду. Но когда я узнал, что на этот раз в истории замешаны Истинные… Узнал о твоей роли…Я все понял. Вот оно. Мой шанс. Понимаешь? — глаза Немертвого сверкнули безумием.

— А почему тогда только три ступени? Почему не впускать магов посильнее?

— Я ведь поначалу действительно искал для себя сосуд. На всякий случай. А толпа сильных магов… они непредсказуемые. Эти ваши, например. Встали лагерем рядом с внутренним городом, и что я могу сделать? — Эргрим недовольно скривился. — Видимо им было известно, что отражение не может далеко отойти от основного тела. Или что там они от Аспекта Хаоса узнали. Но их высокомерие их же и сгубило. Ну ладно, поговорили и хватит. А теперь используй зеркало. Выполни своё предназначение.

Дорен уставился на скелет на троне. А затем его взгляд сместился на копье, торчащее в его груди.

— О, ты можешь попробовать. Но не советую. Ты ведь не думаешь, что мой убийца оставил своё оружие просто так? Копье проклято. Самым страшным из проклятий.

Духовное чувство юноши коснулось оружия. А затем он почувствовал. То самое, до ненависти знакомое чувство узнавания. Из копья буквально сочилось точно такое же проклятие, как и на его шкатулке.

«Нет. Только не это. Только не снова. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет…»

Юноша потерял самообладание. Его тело непроизвольно затряслось. Использовать копье было невозможно.

— Хватит тянуть. Бей уже. И даже не думай использовать его силу на отражении, это бесполезно. Только разозлишь меня и лишишься шанса на выживание.

«Вот и все? Я проиграл?»

Его разум, в поисках выхода, нырнул в самую глубокую область подсознания, чтобы выиграть еще хотя бы немного времени на размышление.

Бесплотный Дорен висел посреди бесконечной бездны. Он все перебирал и перебирал варианты, но решения так и находил. Наконец, его добавочное время вышло, и юноша открыл глаза в реальности.

— Ты плачешь? О? Кровавые слезы? Как поэтично. — Эргрим расплылся в дразнящей улыбке.

Юноша машинально провел пальцем по щеке, и уставился на кровавый отпечаток.

«Мой дар проснулся.»

Голова Дорена опустела. Он снова посмотрел на проклятое копье.

— Тоска по вчерашнему дню, — активировал способность и схватился за оружие.

— Что ты делаешь идиот, я же все объяснил! — Эргрим закипел от злости, но прежде, чем с его губ сорвалась следующая фраза, озадаченно замер. — Что. Ты. Делаешь⁈

Дорен неуловимо менялся. Тоска по вчерашнему дню, его особый дар, позволяла юноше на короткое время вернуть тело в прошлое, в любой момент, который происходил с ним раньше. Этот дар порой его сильно выручал, ведь на пороге смерти можно было вернуться в идеальное состояние прямо перед боем и добить врага. Конечно, применять способность можно было и более творчески.

Состояние, в которое перешел Дорен… Было взято им прямо из иллюзорного испытания. Из того самого момент, когда он в боевом трансе убил неизвестного мага семи звезд. Он на секунду испугался, что это может не сработать, но, когда с телом стали происходить привычные трансформации, отпустил тормоза.

Кости юноши стали покрываться многочисленными рунами. В иллюзии Дорен не боялся разрушения тела, но теперь, разрушение происходило уже в реальности. Его сила подскочила до предела. Но ему было уже все равно. Проклятие из копья вгрызлось в его душу, и стремительно пожирало её.

— Ты ведь убил себя, — глаза Эргрима сильно расширились.

— Ты все это время наслаждался чужой смертью. Говоришь, познал её во всех проявлениях? Но ты ничего о ней не знаешь. Ты никогда не испытывал этого отчаяния сам. Я же умирал тысячи раз. Я страдал. Страдал так, как никто другой. Я мечтал о вечном забвении. Молил о нем богов. Но мне никто не ответил. Так что, если кто из нас и может стать богом смерти, то это я. А ты… Ты недостоин.

С этими словами душа Дорена вспыхнула. Он сжигал её без малейшего страха и сомнений. Его сила, плескавшаяся в районе пика седьмой звезды, взлетела еще дальше, в неизведанные пределы.

— Неееет! — Эргрим прыгнул к Дорену, но в этот момент, скелет, сидевший на троне, тоже вспыхнул как спичка. — Почему⁈

Юноша превратил себя в чистую силу и с её помощью активировал божественное копье. Он больше не боялся проклятья, ведь что оно может сделать мертвецу? Дорен почувствовал, как зеркало в его руках освобождается. Контроль Немертвого над ним полностью исчез.

«Он не смог. Я разрушил его уверенность, и он не смог вознестись.»

Дорен доживал свои последние секунды. Но казалось, боль его совсем не тревожила. Он искренне, от всей души рассмеялся.

Последним усилием воли он через зеркало подключился к городской формации. Он тут же мысленно перенесся к своему отряду. Ариана осталась одна окруженная врагами. Зеркало Мириад больше не могло создавать копии. В укрытие учеников уже ломились мятежники.