— Почему ты должен быть таким раздражительным? — Я поднимаю руку, когда он открывает рот. — Не отвечай, это был риторический вопрос.

Осторожно забираюсь в кровать рядом с ним. К сожалению, здесь не хватает подушек и места, чтобы возвести между нами барьер, поэтому я придвигаюсь как можно ближе к краю.

Прежде чем успеваю выключить лампу на своей стороне кровати, мой телефон пикает, и на экране появляется несколько сообщений.

Лэндон: У меня вчера была встреча с твоим отцом.

Лэндон: Я буду в Лондоне через несколько недель и хочу пригласить тебя на ужин.

Лэндон: Я скучаю по тебе, детка.

Даже спустя два года он не оставляет меня в покое. Он изменил мне, но считает, что я должна его простить.

Обычно, когда он слишком много выпьет, тянется ко мне, умоляя принять его обратно, а иногда — мстителен и озлоблен, потому что я отменила нашу помолвку.

В первый раз, когда Лэндон написал мне после разрыва помолвки, я заблокировала его номер, но на следующей неделе он написал мне с нового.

Не помогает и то, что он ведет дела с компанией «Таунстед Интернэшнл» и что мой отец считает, что мы должны быть вместе.

Еще одна причина, по которой нам с Кэшем не стоит связываться. Я больше не смешиваю бизнес и удовольствие.

— Кто пишет тебе так поздно?

Кэш наклоняется, пытаясь заглянуть в экран моего телефона.

— Никто, — отвечаю я слишком быстро, отворачивая экран от него.

— Ага. — Его тон скептичен. — Не забудь сказать, кто бы это ни был, что ты в постели с мужем. Это должно заставить его замолчать.

Я поднимаю бровь.

— Откуда ты знаешь, что это парень?

— Только бывший, любовник или тот, с кем ты раньше переспала, мог написать тебе в такой час в выходные.

Он прав, но я не собираюсь это признавать.

— Спокойной ночи, Стаффорд, — говорю я, пропустив мимо ушей его замечание. — Тебе лучше оставаться на своей стороне кровати, — предупреждаю я, выключая лампу.

— Прошлой ночью тебя не волновали обозначенные стороны кровати, — насмехается он игривым тоном.

Я распушиваю подушку и устраиваюсь на ней лицом к нему.

— Это была текила, а не я.

— О, так теперь мы играем в игру с обвинениями? — Он ухмыляется от уха до уха. — В таком случае, я сделаю все возможное, чтобы остаться на своей стороне, но этот матрас имеет привычку толкать меня на середину кровати.

— Ты невероятен, — насмехаюсь я.

— Я стараюсь изо всех сил.

Он подмигивает, прежде чем повернуться ко мне спиной.

Почему меня раздражает, что последнее слово осталось за ним? Сколько бы я ни бросала в него оскорблений, он остается невозмутимым.

Переворачиваюсь лицом от него, когда он выключает прикроватную лампу, погружая комнату в темноту, и зажмуриваю глаза. Я не люблю темноту. Проходит несколько секунд, и Кэш перекладывается поудобнее.

Его спина касается моей, но он не отстраняется. Я не хочу ничего говорить, решив, что это только подстегнет его.

Вместо этого остаюсь неподвижной, сосредоточившись на контролируемом дыхании.

Пока я жду, когда меня сморит сон, вспоминаю наш неожиданный поцелуй сегодня днем.

Когда фотограф попросила Кэша поцеловать меня, я должна была протестовать, но какая-то часть меня отчаянно желала почувствовать его рот на своем — краткий миг, который мы разделили в часовне, заставил меня жаждать большего.

Встретившись с ним взглядом, я почувствовала нежный шепот его дыхания на своей коже. Когда наши рты встретились, это вызвало дикий пожар привязанности, который я не хотела прекращать. Желание удержать его рядом пересилило все логические доводы.

Я сжала бедра вместе, решив прогнать ненужные мысли из головы. Но это трудно, когда рядом со мной лежит мужчина, преследующий мои сны. Не в силах заснуть, я мысленно возвращаюсь к нашей ночи в Вегасе.

Кэш бросает на стол стодолларовую купюру и берет меня за руку.

— Куда мы идем? — спрашиваю я, пока он пробирается через пиано-бар, увлекая меня за собой.

— Ты только что согласилась выйти за меня замуж. Я ни за что на свете не стану ждать ни секунды, чтобы официально сделать тебя Эверли Стаффорд.

Он открывает дверь клуба и направляется вниз по улице.

— Стаффорд, подожди, — я хватаю его за руку и заставляю остановиться посреди тротуара. — Что значит, ты не хочешь подождать еще секунду? Ты буквально только что попросил меня.

Выражение лица Кэша смягчается, на его губах появляется улыбка. Он обхватывает мою щеку рукой и проводит кончиками пальцев по моей челюсти.

— Я хотел тебя с десятого класса, Эв. Я ни за что не позволю себе упустить шанс назвать тебя своей.

Мой рот открывается, а глаза расширяются от его заявления.

— Ты шутишь?

Он качает головой.

— Я был влюблен в тебя с тех пор, как ты вошла в наш десятый класс на урок английского языка с волосами, спадающими на спину волнами, и в своих любимых «Doc Martens». Ты подарила мне одну из своих фирменных улыбок, и я был готов.

Я наклоняю голову и закусываю нижнюю губу.

— Почему ты мне не сказал?

— Тео поймал меня на том, что я пялился, и встретил меня после уроков. Он дал мне понять, что ты не подходишь, если я хочу остаться его другом, а я не мог рисковать потерять вас обоих.

— Что изменилось?

— Теперь я знаю, каково это — жить без тебя.

Смотрю на него, не в силах говорить.

Это безумие.

Я должна попросить Кэша отвезти меня обратно в отель, но безнадежный романтик внутри меня, дремавший годами, снова появился и не желает упускать свой шанс на счастливую жизнь, о которой мечтал раньше. Каким бы мимолетным он ни был.

Выныриваю из воспоминаний, когда Кэш перекладывается в постели. Напоминание о том, что безнадежный романтик победил, и теперь я в постели с мужем.

Я до сих пор не могу поверить, что мы поженились.

В его признании, что он испытывает ко мне чувства еще со школы, есть что-то пьянящее, и мое сердце бешено колотится, когда я вспоминаю, как тепло он держал меня в объятиях прошлой ночью.

Мне становится гораздо труднее удержаться от соблазна перебраться на его сторону кровати, чтобы снова оказаться рядом с ним.

Это будет долгая ночь.

ГЛАВА 8

КЭШ

Я просыпаюсь с Эверли, прижавшейся к моей груди. Ее голова покоится в ложбинке моего плеча, нога перекинута через мое бедро, рука надежно обхватывает мою талию.

Во сне черты ее лица становятся мягче, складки вокруг глаз разглаживаются, уступая место умиротворенному выражению. С ее плеч свалилась вся тяжесть мира, и она расслабляется в моих объятиях.

Когда я двигаюсь под ней, мой твердый член упирается в ее живот, напрягаясь в боксерах.

Блять.

Я осторожно выбираюсь из-под нее, стараясь не разбудить. Меньше всего мне хочется, чтобы она запаниковала и обвинила меня в том, что я вторгся в ее пространство. Хотя, технически, она была на моей стороне кровати.

Последние два утра я просыпался гораздо раньше обычного. Я сова и сплю при каждом удобном случае. Когда Харрисон только возглавил «Стаффорд Холдингс», он проводил утренние встречи с Диланом и со мной. Но после того как я пропустил полдюжины за первый месяц, он перестал назначать встречи раньше 10 утра. Он был бы потрясен, если бы смог увидеть меня сейчас.

Несмотря на то что я близок с братьями и сестрой, часто чувствую себя чужим.

С ранних лет Харрисон был готов возглавить «Стаффорд Холдингс». Он окончил колледж с дипломом бизнесмена и получил степень MBA. Если не считать бунтарства, из-за которого год играл в профессиональный хоккей, он — идеальный сын.

Дилан — финансовый талант, закончил школу лучшим в своем классе. После того, как его давняя подружка бросила их с Лолой, когда ей было всего шесть недель от роду, он был отцом-одиночкой, пока в его жизни не появилась Марлоу.