Я ведь тогда сделала выбор и решила, что останусь с Тангаром. Только когда попыталась вернуться в пустыню, портал уже закрылся, и я как дура ударилась лбом о стену камина, чувствуя, как внутри что-то обрывается. Какая же я была дура, что решила оставить его…

Что наивно подумала будто смогу забыть и жить дальше…Без него.

Но портал закрылся. А единственный, кто мог его открыть снова, лежал мертвым там, на холодных песках под темным небом без звезд. Я еще долго стояла тогда перед стеной, словно надеялась на чудо, но, как всегда в моей жизни, оно не произошло. И тогда я решила, что буду выбираться из особняка.

В соседней комнате, там, где схватились Тангар и его сестра, царил погром. Даже каменный пол покрылся глубокими трещинами. И лунный свет, проникавший в широкие окна, дал мне понять, что пока мы с Салаватом противостояли магу, Великому Хагу пришлось несладко в сражении против собственной сестры.

Ее я нашла на дорожке перед ступенями, ведущими в дом. Просто увидела тело, разодранное на части и вновь застывшие скульптуры чудовищ, охранявших владения Тангара. Подозреваю, что ему самому не хватило сил…или злости, чтобы убить ту, которая воспитала его и с братом, но попыталась в итоге лишить жизни, снедаемая злобой и жаждой доказать, что она тоже что-то представляет из себя.

Я бы склонилась над Бахирой. И даже мелькнула мысль, что надо закрыть ее глаза, таращившиеся мертвыми стеклами в мутное небо большого города. Но близость опасных каменных тварей придала мне ускорения, и я просто убежала, опасаясь, как бы меня не постигла участь ведьмы.

- Девушка, ваш билет? – надо мной склонилась толстая кондукторша. – Билет у вас, говорю, есть? – настаивала она, грозно нависая своей немаленькой тушкой.

- Проездной! – ответила и показала пластиковую карточку.

- А… - как-то разочаровано протянула женщина и пошла дальше, качаясь в такт движению автобуса. А я почти обрадовалась ее вмешательству в мои размышления. Не хотелось в очередной раз расстраиваться из-за прошлого, которое не вернешь. Только каждый день…каждую ночь, я видела рядом с собой Тангара. И признаться, как-то даже нарочно порезала палец, надеясь, на что? Что ранка затянется, или из нее посыплется песок?

«Посыплется! – усмехнулась криво. – Годам к восьмидесяти!».

Вернувшись домой, застала родителей за привычными делами. Отец с газетой восседал в своем просторном кресле перед нашим новым телевизором, а мама колдовала на кухне. Но услышав, что я вернулась, она выбежала, чтобы встретить меня и обнять. И в тот миг, когда ее руки обхватили меня, а щека прижалась к моей, я поняла, что там, в Ильнаре, если бы осталась с Тангаром, мучилась от осознания того, что сделала несчастными своих близких. А что значит, мое личное счастье против счастья матери и отца?

- Как сегодня прошли лекции? – спросила она, когда я переоделась и мы вместе перемесились на кухню.

- Все, как обычно! – я пристроила сумку с тетрадками у стены, а сама села за стол, следя взглядом за хлопотами матери, вернувшейся к плите. Там, в кастрюльке, у нее булькала, закипевшая картошка. Трещала на сковородке подрумянившаяся курочка и в воздухе витал аромат вкусняшек. На столе ждал своего часа салат из свежих овощей и капустка, кислая, сочная, приправленная луком и подсолнечным маслом.

- Как пахнет! – протянула я.

- Еще бы! Скоро будем обедать! – сообщала довольная мама.

- Здорово! – отозвалась я и тут же добавила: - Маам!

Она посмотрела на меня.

- Сегодня вечером пойду с Ликой погулять, - заявила я.

Лицо матери мгновенно напряглось. Она точно подумала о том, как я в прошлый раз прогулялась с подругой. Да так, что пропала надолго. И чудо, что не пострадала, а те уроды, что держали меня у себя, надеясь на выкуп (это была моя легенда!) оказались идиотами, позволив мне сбежать.

- Мам, я пойду! – заверила ее. – Не хочу сидеть всю жизнь в четырех стенах, дрожа от ужаса! Мне надо привыкать жить так, как жила раньше!

- Я бы не хотела, чтобы ты уходила! – проговорила мама тихо, но почти сразу добавила: - Но прекрасно понимаю тебя. Ты молода. Тебе хочется жить… И поэтому попрошу только об одном: будь очень и очень осторожна, хорошо?

- Хорошо! – кивнула я, сказав: - Ты у меня самая лучшая мама на свете!

И она, эта самая лучшая на свете мама, зарделась, как школьница, после чего отвернулась к плите и решительно выключила газ.

Этот козел выбрал тот же клуб, что и в тот раз…когда я познакомилась с Тангаром. Увидев вывеску и знакомую дверь, у меня возникло жуткое желание отправить Кирилла далеко и надолго. А он лишь взглянул так, будто пытался извиниться взглядом.

- Это была моя идея! – призналась Лика.

- Что? – неприятно поразилась я.

- Ну я же говорила про клин клином! – напомнила подруга.

Я стиснула зубы, понимая, что вечер, как говорил герой одного моего любимого фильма, «перестает быть томным», потому что мне решительно не нравилось происходящее.

- Ты с ума сошла? – не удержавшись, набросилась на Лику, но она лишь вздохнула и шагнула к яркому входу, под которым у дверей стоял амбал-охранник.

- Кира! – руки коснулась рука Кирилла. Я развернулась к нему, а Лика, явно знавшая о намерении своего парня, махнула нам и крикнув, что пойдет вперед, исчезла в клубе, оставив меня один на один с этим…даже слова не подберу, чтобы точно охарактеризировать ее козла.

- Что надо? – спросила.

- Давай поговорим! – ответил он и отвел меня к машине.

- О чем? – удивилась я. – Нам не о чем разговаривать. Поверь, я терплю тебя только ради подруги, но когда она решит оставить тебя, буду первой, кто поздравит ее с умной мыслью!

- Кира, - он сделал вид, что не услышал моих слов. – Ты не понимаешь. Нам с отцом были нужны деньги. Мне пришлось….

Вот, блин!

Я едва не рассмеялась! Значит, все же, он. Сдал нас, гадина! А еще что-то пытается говорить о том, что его папаше нужно было откупиться! Реальный урод. Он что полагает, что для меня это оправдание?

Я шагнула вперед и что было силы врезала коленом меж ног парню своей подруги. Врезала от души, надеясь, что после этого он никогда не сможет размножаться и плодить себе подобных уродов. А затем, толкнув его, скрючившегося от боли и хватавшегося за свои причиндалы, решительно отправилась прочь от этого проклятого клуба и всего, что меня связывало с ним. Только вот, черт, умудрилась поцарапать палец, об украшение этого гада, когда толкала его, намереваясь опрокинуть на машину. И теперь царапина дала о себе знать отозвавшись легкой болью.

И уже не боялась, стуча каблуками по тротуару, жалея только о том, что повелась на это «клин-клином»! Ну реально, Кирилл что думал, что я его прощу? Идиот!

- Кира Романова? – раздалось откуда-то из темноты. И я застыла. Затем быстро оглянулась, но увидела лишь горевшие огни клуба, оставшиеся в нескольких метрах за спиной и Кирилла, который продолжал крючится у машины. И если на него мне было плевать, то вот голос показался весьма, весьма знакомым.

Таким знакомым, что мурашки бежали по коже, а ноги грозили подогнуться и уронить меня на тротуар.

- Кира? – повторил голос, и я развернулась всем телом на его звук. Определенно, это место навивало знакомые воспоминания. А я, кажется, начинаю бредить!

Медленно подняла руку и уставилась на палец, который успела оцарапать. И почти сразу выдохнула полустон, заметив, что ранки словно и не бывало. А темнота прямо передо мной раздвинулась, выпуская высокую фигуру в темном костюме.

- Ты! – выдохнула я.

Он выглядел также великолепно, как и во время нашей первой встречи. Стоило признать, что одежда моего мира чертовски ему идет. Только мне было сейчас плевать, голый он или в одежде, или в своих шароварах и безрукавке с мечом за поясом. Я просто шагнула вперед, пискнув:

- Тангар!

Думала, он меня съест, когда наши губы встретились. Столько жадности было в его поцелуе. Столько тоски и нежности, несмотря на некоторую жесткость наших касаний.