– Ты никого более не убьешь, тварь.

Перун превратился в молнию и влетел в огромный змеиный глаз Рагаба. Он не остановился и пошел дальше, окружив себя молниями. Чудовище взревело от боли. Перун испепелял его изнутри. Влетев в правый глаз, он вылетел через левый, ослепив Рагаба. Все это время, молнии, не прекращая, разили тварь. Они впивались в него, прожигали и резали его плоть. Но тело чудовища оказалось воистину крепким. Даже багровая молния не могла сразу испепелить его.

Когда Перун покинул тело Рагаба, тот, хоть и был ослеплен, схватил его и начал сжимать кулак, желая раздавить громовержца.

– Его убьют!

– Раздавят же!

– Он уже мертв!

– Надежды нет!

Горожане кричали и плакали. Если Перун погибнет, у них нет и шанса на спасения. Все понимали, что гарнизон города не сможет справиться с таким чудовищем. Но был в толпе мужчина, который совсем не переживал. Он с интересом наблюдал за боем. Мужчина был укутан в черную мантию, и никто не видел его лица.

– Не думаю, что ты уже проиграл, громовержец, – пробормотал мужчина. – Яви же свою истинную мощь.

Перун чувствовал, как его кости трещат. Колоссальная сила давила на него. Сжав зубы, он уперся ногами в один из пальцев твари и руками начал оттеснять другой, разжимая кулак чудища. Его мышцы напряглись до предела, вены вздулись, а пот ручьем лился с лица.

– Да кем ты себя возомнил?! – взревев, Перун вырвался из захвата и бросился в атаку.

Он понесся прямо к врагу, попутно создавая огромную молнию. Словно копье, Перун схватил эту молнию и вонзил в грудь чудовища. Рагаб завыл от боли и яростно замахал руками, но Перун не останавливался. Он продолжал давить, пока молния полностью не вошла в тело твари. В образовавшуюся дыру следом влетел и сам громовержец. Он носился внутри тела чудовища, сжигая все его внутренности. Рагаб ничего не мог сделать. Он лишь кричал, и крик это, несмотря на отчаянное положение чудовища, внушал ужас, разносясь на многие километры. Наконец, Перун добрался до сердца Рагаба и, прикоснувшись к нему двумя руками, начал испепелять его, направив всю мощь молний на него. Рагаб замер и опустил руки, сила, поддерживающая его в воздухе, исчезла, и он полетел вниз. Горожане в ужасе закричали, осознавая, что, несмотря на гибель чудовища, им все равно конец. Мужчина, спокойно наблюдавший за битвой, раздумывал – вмешаться ли ему или понадеется на Перуна.

– Не верю, что ты не справишься! – усмехнулся он.

И Перун оправдал его ожидания. Громовержец вылетел из дыры в груди Рагаба и выставил руки вверх. Из его ног вырвались молнии, поднимая его выше. Перун сумел удержать громадное тело Рагаба от падения. Он уперся плечами в его грудь и полетел в сторону, покидая пределы города. Ему с трудом удавалось это. Громовержец был не самым сильным в физическом плане богом, хотя и невероятно могучим. Держа же на своих плечах Рагаба, Перун ощущал такую тяжесть, что ему казалось, будто он само небо удерживает.

– Мы спасены? – недоумевали горожане внизу.

– Он спас нас!

– Кто он такой?

– И что это за молнии были?

– Никогда не видел такой силы!

Народ ликовал и восхвалял неизвестного героя, который в это время нес тело чудовища на плечах. Они побежали за ним, не давая ему скрыться из виду. Следуя по городу за ним, толпа разрасталась, увлекая за собой не видевших, но слышавших битву горожан.

***

Наконец Перун вынес тело Рагаба за пределы города и опустил его на ближайшей равнине. Более у него не было сил держать его. Тяжело дыша, он встал на мертвом теле гиганта. Эта битва измотала его, пусть она и была непродолжительной. Толпа горожан, выбежавшая из города, окружила тело Рагаба и с благоговением взирала на Перуна. Он выглядел особенно величественно, стоя на груди поверженного чудовища. Покрытый с головы до пят кровью, тяжело дышащий, но все же великолепный громовержец. Словно чествуя героя, Солнце купало его в своих лучах, создавая орел святости вокруг Перуна. Неосознанно толпа опустилась на колени. Они преклонялись перед громовержцем.

– Презренные смертные… – покачал головой Перун.

Но тут благоговейное молчание нарушила музыка. Кто-то заиграл в толпе воодушевляющую мелодию, слышался не один инструмент, а сразу несколько. Вот только оркестра не было видно. Горожане сразу поняли, что это означает. Они встали и расступились, открывая путь двум мужчинам.

Один выглядел лет на сорок, одетый в белый хитон и гиматий, с пышной бородой и короткими рыжими волосами. Он шел с закрытыми глазами, сосредоточенный на чем-то важном.

Другой же казался совсем молодым. Он был так красив, что даже Перун удивился, что такая красота существует среди разумных существ. Лишь один человек превосходил этого незнакомца в красоте, так рассудил Перун. У молодого человека были разноцветные волосы, смесь золота и серебра, а глаза светились, словно изумруды. Одет он был в алый хитон, на пальцах его красовались перстни, а сандалии были украшены драгоценными камнями.

– Господин Алкивиад!

– Владыка Алкивиад!

Горожане склонили свои головы перед градоправителем. В их голосах слышалось искренне почитание и уважение.

«Так это и есть Алкивиад, сын Искандера», – удивился Перун. – «Но что это за странная мелодия? Почему я не вижу музыкантов? Мелодия словно сопровождает Алкивиада…»

Неожиданно Алкивиад остановился и устремил свой взгляд на Перуна. Он слегка улыбнулся и воскликнул:

– Хвала тебе, герой! Ты спас наш город! Я только что прибыл и был счастлив узнать, что в мое отсутствие с городом все в порядке.

Перун молчал, взглядом изучая Алкивиада. Он не ощущал неискренность в его словах, но что-то не давало ему покоя. Алкивиад был так красив, его голос был так приятен, что вместо расположения, это напротив, заставило громовержца помрачнеть.

– Что же ты молчишь? – улыбнулся Алкивиад, а затем добавил. – Перун.

Внезапно мелодия изменилась, теперь по всей округе разносилась не величественная песнь, но жутковатые завывания, создающие напряженную атмосферу.

– Так ты знаешь, кто я такой… – громовержец не подал виду, что удивился.

– Сложно ошибиться, – пожал плечами Алкивиад, – кто еще может обладать такой силой молний? Я наслышан о тебе и других «богах» Совета. – последнее он произнес с нескрываемой иронией.

«Мы о них ничего не знаем, но они…» – нахмурился Перун.

Он осознал, что соглядатаи Искандера вполне могли изучить континент вдоль и поперек. Или же он сам мог поведать об этом своим детям.

– Раз ты мне благодарен, то ответь на несколько вопросов, – Перун превратился в молнию и в следующий миг появился прямо перед Алкивиадом. – Вопрос первый – что это за мелодия?

– Тебе нравится? – усмехнулся Алкивиад, разводя руками, музыка вновь изменилась, теперь играла расслабляющая арфа, затем он щелкнул пальцами и их троицу окружил барьер, изолирующий звуки, так горожане не могли услышать их разговор. – Я везде с музыкой. Я слушаю музыку, когда сплю, когда ем, когда сражаюсь. Всегда. Ты, наверное, подумал – предаюсь ли я плотским утехам под музыку? Да. Меня всегда сопровождает мелодия. Такова святая способность моего друга Агапита, – кивком головы он указал на стоящего рядом мужчину с закрытыми глазами. Услышав свое имя, Агапит поклонился.

– Тебе нравится изумлять, – кивнул Перун.

– Конечно, – улыбнулся Алкивиад. – каков же твой второй вопрос, громовержец?

– Я здесь из-за твоего отца. Мне нужно поговорить с Искандером.

– О-о-о, боюсь, что ничего не выйдет, – вздохнул Алкивиад, – мой отец уже давно не покидает своей Обители.

– Где его Обитель?

– Никто не знает, – пожал плечами Алкивиад. – Говоря, что он не покидает своей Обители, я имел в виду, что после того, как он вошел в нее, никто не видел его.

– Хм.

– Зачем тебе мой отец?

– Кто сейчас правит в государстве? – не отвечая вопрос Алкивиада, спросил Перун.

– Каждый сатрап правит своей сатрапией, – развел руками Алкивиад. – Я сатрап острова Изобилия.