— Но Оливер, это невозможно, — попыталась вразумить его я. — Если ты думаешь, что этот гребень как-то связан с моей мамой, то мы не можем просто так взять и активировать его в моей деревне. Это ведь…

Я не знала, как объяснить, что это в любом случае плохой вариант. Люди по-прежнему плохо относились к русалкам, и если Оливер по крайней мере доверял королю, то я — нет. То есть… барельеф-то со стены дворца никуда не делся!

— Предоставь это мне, — азартно блеснул глазами Оливер, и я снова его испугалась. Как в старые добрые времена.

Оказалось, что Стортоны владели не только просторным поместьем недалеко от столицы, но и еще несколькими домами, один из которых был построен как раз рядом с морем, вдали от чьего-либо жилья.

Туда нужно было добираться почти целый день, и в другое время путешествие с Оливером меня бы даже обрадовало, но сейчас я вся была сама не своя.

— Этот дом давно заброшен, — извиняющимся тоном сказал Оливер, когда мы прибыли. — Хорошо, что мы здесь ненадолго.

Особняк был совсем небольшим, но от взгляда на него все внутри замирало. Он был построен скале, о край которой бились разбуженные вечерним ветром волны. Они были такими высокими, что доставали до фундамента и стен. Сам особняк, сложенный из черного камня, с высокими стрельчатыми окнами и башнями, напоминал… один из страшных снов, которые я видела.

— Оливер, а ты уверен, что нам нужно туда идти? — опасливо спросила я, вылезая из кареты.

— Разумеется! — с энтузиазмом откликнулся он. — Давай скорее, пока не стемнело!

Стоило мне выпрямиться, как ветер тут же подхватил мои волосы и швырнул их мне в лицо. В этот момент я даже позавидовала Оливеру, который после снятия проклятья вернулся к своей привычной прическе — коротким волосам, лежащим волной.

— А я думала, ты решил оставить длинные, чтобы мне понравиться, — пошутила я как-то за завтраком.

Оливер притворно вздохнул и взял меня за руку.

— Дорогая моя Унни, знала бы ты, насколько удобнее жить с короткими волосами. К тому же…

— К тому же?..

— К тому же ты уже согласилась выйти за меня замуж, — скороговоркой произнес Оливер, на всякий случай подвигая ко мне блюдо с моими любимыми булочками.

Все-таки он неисправим.

Стоило нам войти в особняк, как я поежилась от пробежавшего по спине холодка. Дом в самом деле был заброшенным, хотя и хранящим следы былого великолепия.

— Нам сюда, Унни, — сказал Оливер и потянул меня вперед.

Мы пересекли холл насквозь, свернули вправо и, толкнув тяжелую дверь на скрипящих петлях, оказались прямо на краю скалы. Мы стояли, должно быть, на остатках старой смотровой площадки или террасы, волны бились у наших ног. Солнце постепенно опускалось к морю, ветер становился все сильнее.

— И… — нерешительно начала я. — Что теперь?

— Тебе стоит коснуться воды гребнем, — шепотом ответил Оливер, глядя вниз.

— И… что, как ты думаешь, случится?

Он пожал плечами.

Что ж. Надеюсь, что мы хотя бы выживем.

Не давая себе времени передумать, я присела, быстро обмакнула гребень в море и отбросила его на каменный пол. Подняла взгляд.

Вода оставалась такой же неспокойной, как и секунду назад. Оливер вглядывался вдаль, солнце садилось.

Ничего не происходило.

Все зря?

— Оливер?

— Унни, отойди! — воскликнул он и дернул меня назад, загораживая от хлынувшего на нас потока воды.

Должно быть, от удивления он забыл, что мне эта стихия не страшна. Из-за вцепившегося в меня Оливера я толком ничего не видела, но, когда вода перестала литься на нас сплошным потоком, я услышала:

— Селия! Дорогая моя, наконец-то ты решила вернуться домой! Мы тебя так ждали!

Что?

Женский голос звучал мягко, певуче. Селия… Это она мне?.. Какое еще «домой»?

Мягко отстранив от себя Оливера, я огляделась. К счастью, мы все еще стояли на смотровой площадке его особняка. Правда, с головы до ног мы оба были мокрыми, вокруг светились в лучах солнца лужи воды, а еще…

Это что такое?

Все каменные стены и полы вокруг нас вдруг украсились цветами, как будто в бальном зале дворца. Вот только они были странными, я таких никогда не видела.

Пестрые, с длинными и тонкими лепестками, сейчас повисшими вниз, но… так легко было представить, как они покачиваются, подгоняемые морским течением.

— Селия!

Все то время, что я рассматривала цветы, я старательно пыталась не замечать фигуры людей, которые появились… прямо рядом с нами, из ниоткуда.

Кажется, они так и висели над водой.

— Селия!

Ладно, рано или поздно мне придется поднять глаза.

Стоило мне выйти из-за плеча Оливера, как я тут же угодила в чьи-то объятия. Они были прохладными, как море, и такими же легкими.

— Моя малышка, ты так выросла! Почему ты до сих пор не появлялась, я так ждала!

Женщина всхлипнула, и это прозвучало, как и все ее слова, так мелодично, что сравниться могло бы только с музыкой королевского оркестра.

— Мама?

Говорить это слово вслух было странно. Я наконец отстранилась и посмотрела в лицо женщины, которая меня обнимала. Да. Даже если бы я не знала, что это моя мать — я обязана была бы догадаться в этот момент. Мы были похожи, как две песчинки на пляже. У нее тоже были глаза цвета морской волны, длинные светлые волосы такого же оттенка, что и у меня, хрупкие запястья и длинная шея. Но она была намного выше меня, ростом с Оливера, как и стоящие за ее спиной люди.

Это тоже русалки? Кажется, ни у кого из них нет даже признака хвоста. Одета женщина была тоже странно, в блестящее на солнце платье, обтягивающее фигуру так, что у меня щеки покраснели. Неприлично ведь!

— Моя малышка! Моя Селия!

Я отстранилась до того, как начался новый раунд объятий. Бросила взгляд на небольшую толпу, находящуюся позади мамы. Кто это?

— Мама. Ты живая.

— Конечно! — Она потянулась ко мне и, когда я снова отшатнулась, провела рукой по моей щеке.

Ее кожа была влажной и… как будто скользкой, но в этом не было ничего неприятного. Просто… странно. Она была похожа и непохожа на земных женщин одновременно.

— Ох, я так за тебя волновалась, рыбка моя, мой морской ежик.

Ее голос звучал певуче и немного картаво, как будто с акцентом. Не так, как у людей. Что ж, но, по крайней мере, мы говорим на одном языке. Одна из книг в библиотеке Оливера утверждала, что это потому, что когда-то все существа, и люди, и русалки, и феи, были сотворены в одном кипящем котле.

— Но ты же меня бросила, — растерянно проговорила я.

Я не хотела, чтобы это прозвучало упреком, но я ничего не понимала. Почему она так рада? А стоящая напротив меня женщина плакала от счастья, позволяя слезам катится по своему идеальному сияющему, как рыбий бок, лицу.

— Да, но… Ох, Селия, мы не могли бы поговорить наедине?

К тому, почему она называет меня этим странным именем, мы еще вернемся. Селия… Оно было чужим, непривычным. Унни мне нравилось больше. Так меня называли люди, которые меня любят. Мачеха, Ирма. Оливер.

Я обернулась к нему, и мама сделала то же самое.

— Это кто, твой слуга? Ты могла бы приказать ему уйти?

Мама дернула губой, едва заметно. Так делала Лаура, когда была недовольна. Забавно. То, что у них похожие жесты. В душу закрались нехорошие подозрения.

Неужели у них с Лаурой много общего?

Как она могла принять Оливера за слугу?

— Это мой жених, мама. Его зовут Оливер.

— Приятно познакомиться. — Он выступил вперед и наклонил голову в полупоклоне, протягивая вперед руку.

Так было принято приветствовать знатных дам в кругу Оливера, теперь я это знала. В ответ даме следовало протянуть руку для поцелуя и назвать свое имя.

Мама протягивать руку не спешила.

— Твой жених? — Она скривила губы. — Но он же человек. Рыбка моя дорогая, ты с ума сошла?

— Мам, я тоже человек, — удивленно ответила я, все еще не понимая до конца, что говорю со своей мамой об Оливере.

— Только наполовину. Но он же… Он хотя бы король?