Я помотала головой, и локтя коснулась мягкая когтистая лапа. Я осторожно приоткрыла один глаз.

— Унни, — медленно произнес Оливер.

Наверное, он старался, чтобы его голос звучал успокаивающе, но от этого мне стало только страшнее. Что я с ним сделала⁈ Он ведь злой! Самодовольный. Язвительный! И никого, кроме себя, не видит. Почему он смотрит на меня так нежно? Это неправильно! Это морок, магия! Обман!

Тем временем Оливер продолжил:

— Только сегодня утром я был уверен, что ты в опасности рядом со мной, что мне стоит держаться от тебя подальше. От любой приятной мне женщины, если быть честным. Я думал, что мои родные навсегда останутся каменными истуканами, потому что уже потерял надежду найти способ их расколдовать. Сейчас все изменилось. Я счастлив так, как уже давно не был. Ты понимаешь, каким богачом я стал? Этот трактат… я не приближался к нему, потому что думал: ничего полезного здесь нет, к тому же — разве мог я предположить, что смогу получить поцелуй русалки, отданный добровольно? Если ты… Унни, если ты согласишься помочь. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, но…

— Во имя всех святых! — вскочила я. — Разумеется, я хочу помочь твоей семье! За кого ты меня принимаешь?

На обеспокоенной чудовищной морде появилось облегчение.

— Тогда все просто. Тебе придется принять в подарок от меня платье, Унни. Предупреждаю сразу — оно будет неприлично дорогим по твоим меркам.

— Что?

— Не пойдешь же ты на королевский бал весны в таком… — Он окинул взглядом мое деревенское платье. — Экзотичном наряде?

— На королевский бал? Ты с ума сошел? Кто пустит такую оборванку, как я, во дворец?

— Ты моя невеста. Конечно, тебя пустят во дворец, — угрожающе рыкнул Оливер.

— Я твоя — кто? Оливер…

У меня было такое ощущение, что я говорю с душевнобольным. У нас в деревне таких людей не было, но в соседней, где проводилась ярмарка, жил мужчина, которого звали Пятак Билли. Что бы ему ни говорили, он отвечал всегда коротко и емко: «Пятак!»

Вот наш разговор с Оливером был таким же содержательным.

— Моя невеста. Ты против? Нужно провести церемонию помолвки, но это мелочи. Нужно всего лишь дождаться полной луны, чтобы заклинание вышло сильнее.

Мелочи! Это — первый этап установления магической связи.

— Оливер, послушай, — подняв руку, я коснулась его щеки, а потом постаралась говорить медленно и убедительно: — Я не могу стать твоей невестой и тем более женой. Я сирота, у меня нет наследства, никакого приданого кроме меня самой и старого гребня для волос. Я даже не умею пользоваться всем тем десятком столовых приборов, которые обычно ставит у моей тарелки Дрангур. В академии слухи обо мне ходят такие, что я устала удивляться изобретательности адептов. Ты думаешь, это не выйдет за пределы академии, если ты решишь на мне жениться? Не говоря уже о том, что твои чувства — морок. И подумай о своей семье! Когда они оживут, они будут не в восторге от меня. Есть множество более достойных кандидаток. Твой отец точно будет против, а он глава рода. Ты просто не сможешь на мне жениться, он запретит.

Поставив точку последней фразой, я решительно кивнула, но руку от пушистой щеки отрывать не спешила. Еще секундочку. Я желала Оливеру только самого лучшего, а потому не могла быть с ним рядом. Он достоин другой женщины: такой, которая будет принадлежать его кругу, обладать безупречной репутацией и будет человеком.

— Ты ошибаешься, — рыкнул Оливер и положил свою лапу поверх моей ладони.

— В том, что твой отец будет против?

— В том, что он глава рода. Видишь ли, Унни, его величество король на днях наделил меня титулом герцога. Мой отец был бароном. Потому именно я глава рода Стортонов, как бы все ни обернулось. А потому Унни Танг, хватит выдумывать отговорки. Я понял, что не стоит задавать тебе лишних вопросов, потому просто расскажу, как все будет. Мы вместе появимся на балу наступления весны, он через неделю. Там я представлю тебя королю как мою невесту.

— Но ты ректор! А я — адептка. Я не… ты не можешь меня отчислить! Я не хочу.

— Я не собираюсь тебя отчислять! Унни, ты, похоже, в самом деле считаешь меня чудовищем. Мы поженимся после того, как ты закончишь академию, через два года. Но ты права. Я ректор, ты адептка, и именно поэтому нам нужно благословение его величества короля, чтобы провести церемонию помолвки, даже тайную. А его величество…

— К тебе благослонен. Но ведь все считают, что ты помолвлен с принцессой!

— О, об этом не беспокойся, — Оливер улыбнулся, вышло у него угрожающе. А потом он вдруг зажмурился и… низко утробно замурлыкал. — Да, вот так, повыше немного…

Я замерла. Провал! За разговором я сама не заметила, как моя ладонь поднялась выше и принялась чесать ректора Стортона за ухом. Он требовательно дернул головой, как большой кот, и я не удержалась от смеха. Потерла кончиками пальцев основание уха.

— Пр-р-родолжай… — мурлыкнул Оливер, и я опять не смогла сдержать улыбки.

Разумнее было бы отказаться. Сбежать от него, сказать, что я его не люблю и не хочу за него замуж. Так было бы лучше для Оливера и для меня тоже.

Но я поняла, что не могу этого сделать. Посмотрев за спину Оливера, я покраснела. Через всю комнату нагло протянулась счастливая радуга, а из деревянной панели на стене проклевывался росток какого-то голубого цветка.

Не помню ни одного дня в своей жизни, чтобы я так волновалась. Еще и это платье! Оно было… потрясающим. Самым невероятным и красивым, что я когда-либо надевала. И самым неудобным, если быть честной.

Похожая на воду ткань струилась и спадала вниз мягкими складками, приятно и мягко шуршала при каждом шаге. Шея и плечи были открыты, а на руках у меня красовались перчатки, такие длинные, даже выше локтя! Они тоже были блестящими и гладкими, очень красивыми, из ткани «цвета закатных облаков», как сказала портниха. Она же предложила украсить подол заколдованными бабочками, которые двигали крылышками и взлетали при каждом моем шаге. Это было настоящее чудо.

Лицо мое скрывала белая маска.

Я думала, меня выгонят из того ателье, куда я пришла. Оно находилось в самом центре столицы, а платье в витрине было таким невероятным, что на несколько минут я восхищенно замерла.

Если бы не молчаливая женщина, которую нанял Оливер мне в компаньонки, я бы никогда не решилась войти. Хотя новость о том, что у меня будет компаньонка, сначала меня… удивила.

— Ты хочешь, чтобы она за мной следила? — аккуратно спросила я после того, как Оливер нас представил и мне удалось утащить его за дверь, чтобы перемолвиться парой слов.

— Следила? — непонимающе поднял брови Оливер.

Это было на следующий день после того вечера, когда Оливер говорил такие вещи, в которые мне было страшно поверить, и наконец позволил почесать его за ухом. Тогда же он сказал, что хочет сделать меня своей женой.

Я не помнила, как прошел следующий учебный день, а после него Оливер нашел меня в коридоре и попросил подняться к нему в кабинет — оттуда мы прямиком отправились в Стортон-холл.

Должно быть, скоро адептам даже наскучит о нас сплетничать, так много поводов мы давали.

Впрочем, от сплетен не смогло бы защитить даже самое мощное заклинание, а Оливер относился к ним удивительно равнодушно. Я удивлением поняла, что обидные слова тоже как будто пролетали мимо меня. У меня было что-то намного более важное, что я ценила и боялась потерять. Оливер. А еще у меня по-прежнему была Ирма. И даже Томас с Лаурой, которые вдруг решили перестать меня обижать.

Улучив момент, я напустилась на Лауру из-за сапфирового ободка, который она мне дала, но мои нападки она восприняла удивительно спокойно:

— Разумеется, он тебя приревновал! На то и был расчет! Ты лучше скажи, сработало?

Я почувствовала, что щеки заливает краска. Лаура просияла.

— Отлично, Унни! Еще немного — и ты окончательно перестанешь мешать мне искать мужа.

О том, что по плану Оливера я должна была закончить академию и только потом мы бы объявили о помолвке во всеуслышание, я решила не говорить. Я сама толком не понимала, как все будет, а потому была изрядно шокирована, когда Оливер представил мне компаньонку.