Меня мгновенно бросило в холодный пот от его тона. В нем что, слышалась угроза? Ох, надо взять себя в руки!

Дождавшись, пока Ходж уйдет, Томас обернулся ко мне:

— Унни! — Он широко разулыбался. — Я должен перед тобой извиниться!

Слова хорошие, но что-то мне подсказывало — расслабляться не стоит. Это же Томас!

— Может, поговорим наедине? — робко предложила я, потому что все вокруг на нас пялились.

Конечно, это ведь даже веселее, чем ярмарочные фокусы.

— Нет, я хочу, чтобы все слышали, — тряхнул головой Томас. — Унни, я…

— А как прошел твой вечер с мадам Кэри? — выпалила я, пытаясь перевести разговор на другую тему. — Кажется, она в тебе весьма заинтересована.

Вокруг зазвучали смешки, и я невольно расправила плечи. Вот так-то! Я тоже умею кусаться. Может, Томас поймет намек и перестанет ко мне приставать? Ему интерес мадам Кэри наверняка так же неприятен, как мне — интерес самого Томаса…

— О, мадам Кэри! Она очаровательная женщина, счастлив, что с ней познакомился! Кстати, ты знала, что ее муж Шарль был драконом? Они, кажется, были истинными, представляешь? Какая-то особая драконья магия, никогда о таком не слышал. Но речь сейчас не о ней, — воспользовался моей растерянностью Томас. — Унни Танг! — повысил голос он. — Я прошу прощения за то, что назвал тебя потаскушкой. Это было грубо. Нельзя говорить такое вслух.

То есть, это все, о чем он жалеет?

Повисла гробовая тишина. Гробовая. А затем на меня обрушились шепотки. «А что случилось?», «Так она и правда потаскушка?», «А так сразу и не скажешь!»

Я вдруг поняла, что так от всего этого устала… От косых взглядов и от того, насколько раз за разом меня это задевает. Глупо, но захотелось, чтобы вдруг откуда ни возьмись появился ректор Стортон, сказал что-то язвительное и моментально закончил этим мой дурацкий разговор с Томасом. Как тогда, когда посоветовал Лауре Уортон лучше учить проклятья. Как тогда, когда задал Ходжу дополнительное эссе.

Странно, в первом семестре я практически не видела ректора Стортона, он редко появлялся в академии. Во втором — натыкалась на него постоянно, как будто он меня преследовал.

А еще — на редкость глупая мысль — но мне захотелось опять оказаться в его доме. Там я чувствовала себя… в безопасности. Потому что ректор уж точно не хотел затащить меня в постель и его не волновали «мои похождения». А Дрангур вовсе был себе на уме. Я до конца не понимала, что ему от меня нужно, но уж точно не то, что нужно Томасу, Ходжу, что нужно было Джимми.

Отлично, в безопасности я себя чувствую рядом с возможным убийцей и его странным фамильяром. Прекрасно просто. Как я дошла до жизни такой?

— Спасибо, Томас, — ответила я. — Это лучшее, что ты когда-либо мне говорил.

Он просиял, улыбнувшись широко, как призрачный кот из сказки.

— В знак моего извинения я хотел бы подарить тебе это.

Он вытащил из кармана небольшую коробочку и откинул крышку. Внутри лежал кулон, украшенный сапфирами. Очень красивый, изящный и достаточно большой. Такой, за стоимость которого можно легко купить всю деревню, где я выросла, и который уж точно не стоит принимать в подарок.

— Ты проведешь сегодняшний вечер со мной?

— Извини, Томас. Сегодня вечером я буду в библиотеке.

— В библиотеке? — Томас казался сбитым с толку. — Зачем тебе это?

— Чтобы подготовиться к занятиям.

— Но ты же девушка! Тебе нельзя много читать!

— Это еще почему?

— Вдруг ты начнешь думать!

По-хорошему, мне давно бы пора начать думать.

— Нет, Томас. Я не проведу с тобой ни этот вечер, ни следующий. Не возьму от тебя кольцо и ключ от дома. Как ты не понимаешь? Я не хочу.

— Я не сдамся, Унни.

К счастью, в этот момент появилась профессор Хейдар, и разговор пришлось завершить. Уже входя в аудиторию, я обернулась и наткнулась на холодный взгляд Ходжа. Светлый, как у дохлой рыбины. Он заставил меня поежиться.

Остаток дня прошел спокойно, даже занятие по проклятьям. Ректор Стортон вовсе на меня не обращал внимания, а я пялилась на слишком длинную прядь светлых волос, прилипшую к его преподавательской мантии. Этак можно было бы заподозрить его в интрижке, но я-то знала, что это — его собственные волосы. Почему-то от этого было весело, как будто я знала какой-то секрет.

Может, поэтому я не удержалась и, когда ректор Стортон проходил мимо, весь такой высокомерный и упакованный в преподавательскую мантию, сдернула волос с его плеча — с хихиканьем.

Наверное, я единственная, кому пришло в голову хихикать на занятии по проклятьям.

Ректор Стортон замер, но, к моему удивлению, не стал меня отчитывать, язвить или заставлять писать эссе. Он… продолжил рассказывать об особенностях родовых проклятий и, кажется, покраснел.

Нет, мне показалось. Этого просто быть не может.

Когда занятия закончились я, пропустив ужин, бегом рванула в свой будуар: Ирма как раз решила прогуляться, так что там сейчас пусто.

Захлопнув дверь, я привалилась спиной к створке и обвела взглядом привычную обстановку.

— Где вы? Ректор Тернер? Вы здесь?

Несколько секунд ничего не происходило, а затем кожи коснулся мороз.

— Уннер! — Перед моим лицом появились призрачные глаза-провалы. — Рассказывайте! Как вы провели время с Оливером? Сняли с него проклятье своей любовью?

Клянусь, его взгляд стал ехидным!

Стоп. То есть, пока я была в замке ректора Стортона — привидения рядом не было? Судя по интересу, звучащему в скрипучем голосе, это не было его выбором.

Что ж, так даже лучше.

— Не так быстро, — покачала головой я. — Сначала вы ответите мне на несколько вопросов.

— На какие еще вопросы? Опять будешь спрашивать, как я умер, негодная девчонка? — возмутился призрак и попытался скрестить руки на груди.

Выглядело это весьма забавно, потому что длины рук (бесформенных расплывчатых отростков, находящихся по бокам туловища) для этого явно не хватало.

— Почему бы вам не рассказать об этом? — предложила я. — Ведь вы уже признались, что виноват ректор Стортон.

— Конечно, виноват Оливер! Кто же еще? Выскочка! Еще и умудрился занять мое место! Уннер, а давайте-ка вы поможете мне ему отомстить?

— Как? — затаив дыхание, спросила я.

— Как? Хм-м-м… — на несколько секунд призрак замолчал, опустив глаза-провалы вниз. — Придумал! А давайте вы… опрокинете Оливеру на голову тарелку овсянки!

— Что?

— Тарелку овсянки! При всех адептах! Вот будет смеху!

Странное у этих аристократов чувство юмора. Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от появившейся перед глазами картинки.

— У меня есть другое предложение. Это намного лучше розыгрыша! А что, если… ректор Стортон сядет в тюрьму за то, что виноват в вашей смерти? Это намного более интересная месть. А вам придется всего-то рассказать мне, как все произошло.

— Ну уж нет, — надулся призрак, и поверхность его тела недовольно зарябила, как вода, в которую бросили камень.

В комнате стало ощутимо холоднее.

— Но почему?

— Во-первых, потому что тюрьма — это не так весело, как тарелка овсянки на голове. — Уверенно заявил призрак. — Во-вторых, я стесняюсь.

— Чего?

— Того, как я умер, глупая вы девчонка! Ну что, я ответил на твои вопросы? Теперь твоя очередь. Ты уже влюблена в Оливера?

— Души в нем не чаю, — серьезно ответила я. — А как так вышло, что вы не знаете? У меня сложилось впечатление, что вы ходите… летаете за мной по пятам.

— Как будто из-за недремлющих глаз Дрангура можно хотя бы к воротом приблизиться незамеченным, — обиженно пробурчал призрак. — А объявлять о том, кто я есть, — вот уж увольте! Мне всю ночь пришлось торчать в подвале, а там, между прочим…

— Крысы?

— Если бы! Адепты! Устраивают свои вечеринки и — знаете что самое обидное? — совершенно меня не боятся.

— Возмутительно, — искренне ответила я.

— Я тоже так думаю. Впрочем, на этих вечеринках столько алкоголя, что я уверен: они и друг друга с трудом видят, что уж говорить о скромном привидении. Ну так что, адептка Танг? Я жду ваш подробный рассказ.