— Он казался искренне напуганным. Я никогда не видела его таким. Он сказал, что предал тебя, что снова заключал сделки на твоей территории. Что ты убьешь его. Ты сам сказал в ту первую ночь в его офисе, что лишишь его жизни за подобное преступление. — Я покачала головой. — Но чем больше я думала об этом, тем больше сомневалась в нем. Мне показалось, что что-то не так.

— И все же ты предпочла не рассказывать мне об этом, все равно встала с нашей постели и пошла к своему отцу. Тебя видели убегающей в ночь, без чьего-либо пистолета у твоей головы, милая, прямо перед тем, как в мой дом вторглись. Ты действительно ожидаешь, что я поверю, будто ты понятия не имела, что должно было произойти?

— Я этого не делала. Я просто хотела поговорить с ним. Мне нужны были доказательства того, что он сказал. Я хотела найти способ остановить все это, выяснить, что он на самом деле планировал. И если бы я сказала тебе, что он пытался аннулировать наш брак, ты бы пошел за ним. Я просто хотела попытаться образумить его, разрядить ситуацию, пока она не вышла из-под контроля. Я никогда не планировала уезжать с ним, а потом пришел Паоло и силой усадил меня в машину… — Я, спотыкаясь, подошла к нему на дрожащих ногах. — Я не хотела уходить, Киллиан, обещаю. Я просто хотела…

— Доказательство. Доказательство того, что монстр О'Рурк планировал убить твоего отца-предателя, что я был способен всадить пулю в череп твоего младшего брата?

— Я знала, что ты не причинишь вреда Томми, я никогда не верила…

— А если бы я действительно убил твоего отца, что тогда, милая? — Его губы скривились в ужасном подобии улыбки. — Возможно, ты говорила себе, что никогда не планировала уезжать, но тот факт, что тебе нужны были доказательства, говорит сам за себя, не так ли, София? Или, может быть, все, что ты мне только что сказала, было кучей лжи, может быть, ты не так уж сильно отличаешься от меня. Может быть, ты тоже хорошо умеешь притворяться, и единственная правдивая версия, которую я видел о тебе, была тогда, когда я впервые привел тебя сюда. Ты сказала, что найдешь способ бросить меня, помнишь, чего бы это ни стоило?

Я, спотыкаясь, шагнула вперед и схватила его за куртку.

— Мне нужны были доказательства того, что сделал мой отец, что он планировал, а не того, что он сказал о тебе. Я просто хотела показать ему, что он меня не контролирует, что я больше не буду слепо делать то, что он говорит. Вот и все. Я никогда не лгала тебе. Я сказала тебе, что я чувствовала, и я имела в виду именно это. Я люблю…

Он прижал большой палец к моим губам и покачал головой.

— Я плохой человек, любимая. Я не люблю ложь, и твои красивые слова и фальшивые заявления на меня не подействуют.

Моя голова дернулась назад.

— Я не лгу, пожалуйста, ты должен меня выслушать…

— Я планировал убить твоего отца сразу после того, как мы поженимся. — Его холодный зеленый взгляд задержался на мне. — Он слаб и жалок и не подходит на роль нашего союзника. Что касается Селесты… — Он пожал плечами. — Мне было все равно, так или иначе. Томми, я бы привел сюда. Подарок для тебя, для моей жены. Твой отец плохо обращался с тобой, он не заслуживал жизни.

Я ошеломленно уставилась на него, но увидела правду в его глазах.

Боже, он был так невероятно сломлен. Я пыталась достучаться до него, но он отстранился. Он отступил в тень.

— Но ты не прошел через это… Ты передумал. — Ужас от того, что он сказал, наполнил меня, но это был Киллиан, он мог быть чудовищем, но не для меня. Если бы я знала раньше, если бы попросила его не делать этого, я знала всем своим существом, что он бы этого не сделал. Сейчас? Я не была так уверена. — Ты убил его прошлой ночью?

— Нет.

— Ты собираешься это сделать?

— Он не стоит того, чтобы тратить на него пулю.

— Паоло мертв?

— Да.

— Что ты собираешься со мной делать? — Спросила я. Он не причинил бы мне вреда даже сейчас, после всего, что случилось, хотя и считал, что я предала его. Но если бы он отослал меня, если бы вычеркнул из своей жизни, я не была уверена, что когда-нибудь нашла бы способ вернуться. Что бы ни случилось дальше, я бы это приняла. Пока я была здесь, я могла попытаться достучаться до него.

— Похоже, ты больше не моя жена, София.

Боль пронзила мою грудь. Слезы наполнили мои глаза, их было невозможно сдержать, они переливались и текли по моим щекам.

Киллиан схватил меня за подбородок, наблюдая, как текут мои слезы.

— Ты боишься, — сказал он, ошибочно приняв их за что-то другое.

Я покачала головой.

— Я плачу не потому, что боюсь. Мне грустно.

— Почему?

— Потому что мне нравилось быть твоей женой.

Он вздрогнул. Это было незаметно, но я не упустила этого.

— Ты ничего не можешь с собой поделать, не так ли? Ложь так легко слетает с твоих губ.

— Это правда. Что ты собираешься со мной делать, Киллиан?

Он провел большим пальцем по моим губам.

— Я же говорил тебе, я не отдаю то, что принадлежит мне.

Он не собирался отсылать меня, это было начало.

— Но если ты больше не моя жена, милая, единственное положение для тебя здесь… — Он взял меня за подбородок. — …это шлюха.

Я попыталась вырваться, но он крепко держал меня.

— Ты же не всерьез.

— Твои вещи перенесут в соседнюю комнату, где тебе самое место. Эту комнату со мной делит только моя жена.

— Киллиан…

Он отпустил меня и ушел, закрыв за собой дверь.

Господи, это было чертовски больно, но я отказывалась верить, что я ему больше не безразлична. Он был зол. Он думал, что я предала его. Он сказал, что у него нет сердца, но оно у него было. Он просто позволил ему истечь кровью у меня на глазах, даже не подозревая об этом.

Ему было больно. Я причинила ему боль.

Он был человеком, который не понимал своих собственных эмоций, подавляя их, как заброшенный и подвергшийся насилию ребенок, он сохранил себе жизнь, это был защитный механизм, и сейчас он делал это снова. Он не знал, как справиться с тем, что чувствовал, поэтому набросился на меня, пытаясь причинить мне боль в ответ. Не потому, что он ненавидел меня, а потому, что любил.

Он просто еще не осознал этого.

Но он бы это сделал.

Я бы сделала все возможное, чтобы он понял, как сильно он меня любит.

Глава Двадцать четвертая

Киллиан

Деклан вошел в мой кабинет и сел напротив меня. Я продолжал делать то, что делал, а он ничего не говорил, просто сидел и ждал, когда я обращу на него внимание.

Мне не хотелось разговаривать.

Мне вообще ничего особенно не хотелось.

Последние два дня я бродил по этому дому, как гребаное привидение, заставляя Дэнни относить Софии еду, пытаясь избавиться от этой… этой хватки в животе и в центре груди, чтобы она, блядь, исчезла.

Причиной этого была София. Из-за нее я сидел здесь, перечитывая одно и то же снова и снова и ничего не добиваясь.

Она была так близко, прямо по коридору, ее спальня прямо рядом с моей.

Всего несколько дней назад она делила со мной мою комнату. Каждое утро мне приходилось заставлять себя оставлять мою спящую жену одну в нашей постели, и каждый вечер я предвкушал возвращение домой к ней. Я схватил свой стакан и залпом выпил содержимое, наливая еще один, пока оно обжигало мне горло.

Я так сильно хотел подойти к ней сейчас. Моя кожа была горячей, туго натянутой на мышцах. Я жаждал ее аромата ванили и корицы, ее вкуса, звука ее стонов, когда я ел ее или трахал.

Возможно, она солгала насчет остального, но это она не могла подделать. Не то, как ее киска сжимала меня, когда она кончала, и не то, как она облизывала мои пальцы, ее крики о большем. Она хотела меня, и если это все, что у нас могло быть сейчас, то пусть будет так. Может быть, мне следовало вышвырнуть ее вон, забыть о ее существовании, но я не мог заставить себя сделать это.

— Ты побрился, — наконец сказал Деклан, которому надоело ждать, пока я заговорю.

— Да. — Я не расставался с бородой больше года, с тех пор, как Шеймус попросил меня проследить за Софией и разузнать о ней все, что только можно. Я не знаю, почему я сохранил её, когда девушка уже была моей.