— Боже, вы все обращаетесь со мной, как с какой-то шахматной фигурой.

— Потому что в данном случае ты была права. И я победил.

— Ты поэтому убил Адама? Чтобы победить?

— Я убил Адама, потому что я был наследником Шеймуса, а не он. Люди ему не доверяли. Они никогда не собирались следовать за ним.

Я посмотрела на его строгий профиль.

— А тебе они доверяют?

— Я сделаю все для блага семьи, они это знают. Адам заботился только о себе.

— Значит, ты хладнокровно убил собственного брата?

Выражение его лица не изменилось, даже малейший вздрог.

— Да. — Он переключил передачу, проезжая мимо другой машины. — И я никогда не считал Адама своим братом.

Я взялась за ручку двери, когда он въехал на подъездную дорожку и спустился в гараж под домом. Дверь гаража закрылась за нами, и холодный узел скрутился у меня в животе.

— А если однажды я больше не буду подходить для твоей цели, ты убьешь и меня?

Он заглушил двигатель, и в машине воцарилась тишина. Он повернулся ко мне, и мне захотелось замкнуться в себе.

— Что я сказал тебе прошлой ночью, София?

Я моргнула, глядя на него. Я не могла вспомнить ничего из того, что он говорил прошлой ночью, все было одним безумным, неконтролируемым пятном. Я покачала головой.

Он взял прядь моих волос своими покрытыми шрамами пальцами и потрепал ее.

— Я забочусь о том, что принадлежит мне.

Мне стало трудно дышать.

Его взгляд скользнул по моему лицу, и что-то тревожное промелькнуло в глубине его глаз.

— Мое имущество важно для меня. Если что-то принадлежит мне, я от этого не отказываюсь. Если ты будешь издеваться надо мной, София, я накажу тебя, но я никогда не брошу тебя, потому что я никогда тебя не отдам.

Я смотрела в ответ, моя сила была хрупкой оболочкой вокруг меня, и после этого мрачного обещания она была близка к тому, чтобы разбиться вдребезги.

— Ты моя, — сказал он невероятно низким голосом.

Я застыла, когда он заерзал на своем сиденье, кожа заскрипела, и повернулся ко мне.

Он обхватил ладонью щеку.

— И это никогда не изменится. — Другая его рука обхватила мою, его большой палец пробежался по кольцу, которое он надел мне на палец накануне, затем скользнул ниже и сжал мое бедро. Страх, смешанный с чем-то темным и манящим, вызвал постыдный жар, разливающийся по моим венам, когда его рука скользнула выше. Моя киска хотела, чтобы я раздвинулась шире для него и дала доступ этому монстру, позволила ему доставить мне удовольствие, как прошлой ночью, но когда он усилил хватку за мои волосы и наклонился вперед, инстинкт самосохранения и то, что осталось от моей гордости, взыграли, и я отвернулась, отвергая его.

Вместо этого его губы коснулись моей челюсти, его усы защекотали мою кожу, заставляя меня дрожать. Он замер, тяжело дыша, на несколько секунд, затем поднял голову, слегка дернул меня за волосы, отпустил и вышел из машины.

Я не пошевелилась, когда он обошел вокруг и открыл мою дверь.

Затем я вылезла из машины, вбежала в дом и поднялась по лестнице.

Глава одиннадцатая

Киллиан

— Готово, — сказал Деклан, садясь в кресло напротив меня.

Я взглянул на Конора, прислонившегося к дверному косяку.

— И вы приставили к дому еще людей? — Уолтер вчера пришел сюда не один, он привел с собой еще одного человека Паолы. Я выстрелил другому парню в грудь, но Уолтер сбежал. Дек и Кон позаботились о теле, отнесли его в океан и бросили на растерзание акулам.

— Сегодня днем один из людей Бреннана тоже что-то вынюхивал, — сказал Конор. — Сказал, что его послали проведать Софию, убедиться, что с ней все в порядке, но я думаю, что это было что-то другое.

— Учитывая, что Каллуму наплевать на свою дочь, я бы сказал, что это справедливая оценка. — Я откинулся на спинку стула. — И что ты ему сказал?

Кон ухмыльнулся.

— Что это ее медовый месяц и она была немного занята.

Каллум и так был зол и неуверен после того, как я взял под контроль семью, а затем и его дочь. Он бы волновался, что это значит для него. Отправив сюда своего человека, используя Софию как предлог, он сказал мне, насколько он был обеспокоен. То, что Кон был умником, только разозлило бы его еще больше, и чем больше мы его злили, тем больше вероятность, что он совершит ошибку.

— Он был у Альто?

— Пока нет.

Я не был уверен, что он согласится; сначала ему нужно было найти свои яйца. Бреннан понятия не имел, что я уже заключил сделку. Он хотел бы убрать меня с дороги, чтобы самому управлять обеими семьями, и единственная надежда, которая у него была, убрать меня с дороги, — это заключить сделку с итальянцами. Его ждал бы сюрприз, если бы он пошел этим путем.

Дек покачал головой.

— Этот парень просто бредит, если так думает. Никто из наших людей не последовал бы за ним, даже если бы каким-то чудом ему удалось убрать тебя.

Они бы этого не сделали, но Бреннан был достаточно самонадеян, чтобы думать иначе.

В дверь постучали, и Джанет просунула голову.

— Я ухожу, мистер О'Рурк. Салли пришла в ночную смену.

— Спасибо тебе, Джанет.

Пожилая женщина улыбнулась и выскользнула обратно.

— Как он? — спросил Дек.

— Живой. — Шеймус потерял сознание, когда я убил Адама. Он уже был слаб, но вид мозгов своего сына, разбросанных по полу, чуть не свел его с ума. — Ты хочешь его увидеть? — Теперь он был здесь, и за ним круглосуточно ухаживали медсестры.

Лицо Деклана посуровело.

— Нет. Тебе следовало просто всадить пулю в череп этому ублюдку.

Это было бы достаточно просто. Я думал об этом много раз. Но какая-то человеческая часть меня, похороненная глубоко, но все еще жаждущая жизни, колебалась. Это было неожиданно, но эта слабая часть меня хотела, чтобы он увидел, на что я способен, что я больше, чем просто убийца, в которого он меня превратил. Я хотел показать ему, что могу привести эту семью к чему-то большему и лучшему.

Было поздно, и мои мысли продолжали возвращаться к Софии, потому что она всегда была рядом. Я встал.

— Не спускай глаз с Гайи. Бреннан в отчаянии, и он может быть способен практически на все.

Деклан тоже встал с мрачным выражением лица.

— Моя новая невеста не облегчает мне задачу.

Дочь Альто была настоящим испытанием, но если кто-то и мог справиться с ней, так это Деклан.

— Чем скорее ты женишься, тем лучше.

Дек не выглядел таким убежденным, но он должен был привыкнуть к этой идее. Когда она будет под его крышей, у него будет больше контроля над ней, и все наладится.

Вчера я подумал о побеге моей новой жены, но опять же, какого черта я знал? Я не мог контролировать свою собственную жену. Я был здесь, в своем офисе, когда она сбежала. Я видел ее на камере наблюдения, когда она уехала на одной из моих машин. Потом я увидел Уолтера. Кон следил за ней, чтобы убедиться, что она в безопасности, а я отправился за нашим нарушителем границы. Я хотел допросить его, но этот ублюдок ушел пешком, перепрыгивая через заборы и пробегая через задние дворы, чтобы скрыться.

София не раз доказывала, что она не такая кроткая мышка, какой я поначалу ее считал, и я обнаружил, что мне это нравится.

Деклан и Конор ушли, а я обошел дом, убедившись, что там никого нет. Я буду работать дома еще несколько дней, пока не буду уверен, что Софии ничто не угрожает и что она останется на месте, пока меня не будет.

Было уже поздно, когда я вошел в свою спальню и снова обнаружил ее спящей в кресле перед камином. Она была укутана в одеяло и подложила под голову подушку.

Нет, любимая, это не так работает.

Вчера в машине, когда мы возвращались домой, мне так сильно хотелось попробовать ее на вкус. Мы сидели там в тишине, и то, как она смотрела на меня, страх в ее глазах, невольный голод, внезапно мне отчаянно захотелось попробовать это, попробовать то, что было моим. Я не мог остановиться, как будто был чертовски одержим, но она отвернулась, отгораживаясь от меня.