Я все еще носил свое обручальное кольцо. Я посмотрел на ее руку, и она все еще носила свое.

— Ты когда-нибудь слышал поговорку «если ты что-то любишь, отпусти это, если это вернется, это твое, если нет, этого никогда не было» или что-то в этом роде? — Она положила руки мне на грудь. — Я вернулась, Киллиан, потому что, несмотря на то, как мы сошлись, я тоже люблю тебя.

Я даже качнулся в ответ.

— Ты все еще любишь меня?

— Я никогда не переставала.

Я скользнул рукой вверх по ее горлу и сжал пальцы, удерживая ее на месте.

— Ты набросилась на Шеймуса. Ты пыталась защитить меня.

— Вот что ты делаешь, когда любишь кого-то, — прошептала она.

Она вернулась в логово льва, и теперь спасения не было.

— Я отпустил тебя, и ты вернулась ко мне, — сказал я.

— Да, — прошептала она.

— Потому что ты знала, что я влюблен в тебя, — грубо ответил я. — Даже несмотря на то, что я сам этого не осознавал?

— Да, — повторила она, и легкая, чертовски великолепная улыбка тронула ее губы.

— Ты понимаешь, что это значит, не так ли, малышка?

— Что это значит, Киллиан?

— Что ты моя, и я больше никогда тебя не отпущу. — Я поднял ее на ноги и запустил пальцы в ее волосы.

Она прижалась ко мне своими изгибами, и я застонал.

— И ты мой. — Она обвила руками мою шею.

Да, черт возьми, так и было.

Я прижался губами к ее губам и направился к лестнице.

Эпилог

Киллиан

Я выключил свет, еще раз проверил систему безопасности и направился наверх. София перенесла свой кабинет в другую комнату, а мы превратили соседнюю комнату с соединяющей дверью, которую держали открытой, в детскую для Фи.

Моя дочь не пикнула, все еще прижимаясь ко мне, когда я вошел в нашу комнату. Было не совсем темно, на стене у соседней двери горел ночник.

Софи все еще спала, когда я вернулся в нашу комнату. Она была измучена, ей требовалось больше сна, чем обычно, что было нормально для любой молодой матери, но с ее расстройством сна она нуждалась в еще большем отдыхе. Однако с небольшой помощью она справлялась неплохо.

Она внезапно проснулась, мгновенно обыскав постель.

— Все в порядке, малышка. Она у меня, — сказал я.

Она рухнула на спину, ее дыхание вырывалось из груди.

— Я могла причинить ей боль. О боже, я действительно могла причинить ей боль.

Она кормила Фи, и они обе уснули, но я был рядом и взял ее на руки, прежде чем пойти запирать.

— Я обещал, что не буду спать, любимая, и ты всегда лежишь тихо, когда она рядом. Я взял ее на всякий случай, но ты ни разу не пошевелилась.

Она окинула меня взглядом, баюкая нашу дочь.

— Я не могу сделать это снова, — сказала она срывающимся голосом. — Если я причиню ей боль, я никогда себе этого не прощу.

Я подошел и сел на край кровати. — Ты не сделаешь этого.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я знаю тебя. — Я наклонился и нежно поцеловал ее. — Даже когда ты спишь, когда тебе снятся сны, ты знаешь, что она существует.

— Я не буду так рисковать, — сказала она.

— Нет, потому что я здесь. Я всегда буду рядом, чтобы убедиться, что обе мои девочки в безопасности и счастливы.

Она наклонилась, положив голову мне на бедро.

— Да, — сказала она и взяла меня за руку, проведя большим пальцем по моему обручальному кольцу. — Я никогда не была так счастлива… и так боялась потерять все это.

— Ты никогда не потеряешь меня, Софи, или нашу дочь. Я позабочусь об этом.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Я знала, что под всем этим ты был настоящим мужчиной, по крайней мере, для меня, и нашей дочери, и Томми. — Она поцеловала мою руку. — Со всей любовью и заботой, на которые, я знала в глубине души, ты способен, даже если не был так уверен.

Она была права, эта часть меня существовала только для них.

— Я существую из-за тебя.

София нежно поцеловала маленькую головку Фи и улыбнулась мне.

— Это было там все время, тебе просто нужен был стимул.

Я поцеловал ее в макушку и отнес Фи в детскую, осторожно положив в колыбельку.

После того, как отец Софии был разоблачен как предатель, которым он был, он опустошил свои банковские счета и сбежал, оставив Селесту, Томми и Софию позади, даже не взглянув на них. Чего моя жена не знала, так это того, что далеко он не ушел, он никогда не вернется, и теперь у Томми был трастовый фонд, который ждал его, когда он достигнет совершеннолетия. Я нанял для Томми няню на полный рабочий день, чтобы убедиться, что о нем хорошо заботятся, когда он будет с матерью. Селеста была рядом с ним, когда хотела, но чаще всего Томми был здесь, с нами. Он воспринимал все это спокойно, и я, казалось, нравился ему, но не так сильно, как Деклан.

Я подоткнул одеяло вокруг нашей дочери и вернулся к своей жене, забрался рядом с ней и притянул ее к себе.

— Я скучаю по тебе, — сказала она.

Я крепче прижал ее к себе.

— Я прямо здесь, красавица.

— Я скучаю по тому, что ты внутри меня.

У меня перехватило дыхание.

— Еще немного, малыш, — сказал я чертовски хриплым голосом.

Фи родилась всего месяц назад, так что у нас еще была пара недель, прежде чем мы снова сможем заняться сексом. Она сказала, что скучала по тому, что была связана со мной таким образом, и мне пришлось согласиться. Люди говорили, что ее сексуальное влечение, возможно, стало меньше, что усталость определенно повлияла бы на это, но она привыкла к усталости, и я позаботился о том, чтобы она делала это не в одиночку.

— В последнее время я кое о чем задумалась, — сказала она.

— Что это? — Спросил я, проводя пальцем по татуировке, которую она сделала после того, как переехала ко мне.

Это был монстр на ее руке, ее чудовище. Она сказала, что это я наблюдал, всегда наблюдал, всегда оберегал ее. Если присмотреться, можно было увидеть мое имя, скрытое в дизайне. Она удивила меня этим, и мне это чертовски понравилось.

— По истечении шести недель, когда я полностью исцелюсь… в следующий раз, когда ты увидишь, что мне снится один из моих снов… о тебе…не мог бы ты… — Я прикусил губу.

— Что? — Теперь я дышал тяжелее. Я знал, что она собиралась сказать. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, любимая? Мне нужно услышать это от тебя.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня до потери сознания.

— Черт, — сказал я, звуча чертовски нуждающимся. Я не делал этого снова, с того первого раза.

— Тебе нравится эта идея? — спросила она и опустилась между нами, обхватив рукой мой болезненно твердый член.

— Ты же знаешь, что да, — грубо ответил я.

— Я много думаю об этом, о той ночи, когда ты разбудил меня, о том, что ты чувствовал внутри меня, надо мной, о взгляде твоих глаз. — Она вздрогнула.

Мы постоянно говорили об этом, пока трахались, но я не собирался делать это снова, пока она меня не попросит. Я застонал, когда она погладила меня сильнее, а затем перекатилась на спину.

Она оседлала мои бедра и потерлась клитором о мой член, зажатый между нашими телами, так что мы насухо трахались через нижнее белье, как возбужденные подростки.

Это не заняло много времени, прежде чем мы оба сильно кончили.

Она упала на меня, прижимаясь ко мне. Я обхватил ее руками, и она потерлась лицом о мою грудь.

— Я люблю тебя, мое прекрасное чудовище, — сказала она.

Я обхватил ладонями ее лицо и заставил посмотреть на меня.

— Я тоже люблю тебя, моя драгоценная спящая красавица.