И всё бы ничего, но вот только и мне она нравилась с каждым днём, с каждой нашей встречей всё сильнее и сильнее. И мне захотелось тоже влюбиться — так чтобы с головой, чтобы полностью отдаться этому чувству, чтобы не просто секс, как был с Аней, хотя куда уж без него, но и чтобы нечто большее. Я знал, как это бывает: в той прошлой жизни у меня была любимая.

Я усмехнулся и постарался снова забить голову мыслями о Восточном рынке. Но ничего не выходило — молодое тело Гарика Воронова требовало большой и чистой любви. Только вот опыт Гарика Хоромова рекомендовал сейчас её всячески избегать. Как минимум до тех пор, пока я не решу основные проблемы.

Несмотря на то что состоявшийся накануне поединок отнял у меня не так уж и много физических сил, морально я вчера вымотался. Как ни крути, а бой такого уровня — это всегда стресс, а потом ещё этот разговор с Петей Сибирским и как вишенка на торте — фактически признание в любви от Насти. Словами-то она мало что сказала, но исходивший от соседки магический жар, накрывший меня с головой во время прикосновения её ладони к моей руке, сказал всё за неё.

В общем, я решил после этого всего отоспаться. Дел на понедельник у меня было мало. Точнее, всего одно — прийти в суд. Арина Андреевна сказала, что это заседание может стать решающим в деле отца. И это тоже добавляло нервозности. Конечно, мы с Никитиной сделали всё, что только было можно, чтобы защитить отца от несправедливого обвинения, и я надеялся на лучшее, но в наше время случиться могло что угодно. Особенно в нашем городе.

Судебное заседание было назначено на два часа дня, но мы договорились встретиться с Ариной Андреевной в час у неё в конторе и оттуда вместе поехать в суд. Поэтому я завёл будильник на одиннадцать — двух часов мне вполне должно было хватить на то, чтобы собраться и доехать до адвоката. Вообще, не факт, что я смог бы проспать так долго — однозначно проснулся бы по привычке намного раньше, но на всякий случай подстраховался будильников.

Однако проснуться оттого, что выспался, мне было не суждено, и это несмотря на то, что мать и сестра позавтракали, собрались и ушли как мышки, не потревожив мой сон. Проснулся я в начале десятого, и разбудила меня трель телефона. Причём стационарного, стоящего в коридоре. Я нехотя встал и, потягиваясь на ходу, побрёл отвечать на звонок.

— Слушаю, — пробурчал я в трубку, сняв её с аппарата.

— Здравствуй, Игорь! — донёсся из динамика голос Саниного отца. — Это Медведев.

— Я узнал вас, Александр Витальевич. Доброе утро!

— Игорь, мне нужно с тобой поговорить, ты не мог бы подъехать к половине первого в ту столовую, где мы обычно встречаемся.

— Что-то случилось? — поинтересовался я.

— Ничего страшного, но поговорить нужно. Сможешь?

— У меня была назначена встреча с Ариной Андреевной на час, но я сейчас её отменю.

— Арина тоже туда подъедет, — сказал Медведев, и тут я уж совсем напрягся, однако собеседник тут же добавил: — Но с ней мне надо переговорить по делу, не связанному с Василием. Не переживай. Просто нет времени две встречи в разное время назначать — обеденный перерыв не такой уж и длинный.

У меня немного отлегло от сердца, а то за эти пару секунд я чего только не представил. Я пообещал быть в столовой ровно в половине первого, положил трубку и не спеша отправился в ванную. Времени, чтобы собраться и позавтракать у меня было предостаточно.

К столовой, расположенной напротив здания городской прокуратуры, я приехал за пять минут до назначенного Медведевым времени. Рассчитался с таксистом и вошёл в здание. Сразу же заметил сидящих за столиком у окна Александра Витальевича и Арину Андреевну. Они оживлённо беседовали. И похоже, обедать или ещё не начинали, или вовсе не собирались — на столе стояли лишь две чашки чая и чайник.

— Здравствуй, Игорь! — поприветствовал меня Медведев, когда я подошёл к их столику. — Присаживайся. Мы как раз закончили обсуждать наши дела.

Я тоже поздоровался и присел за стол. Несмотря на то что с Ариной Андреевной Санин отец уже всё обсудил, адвокат не ушла. Видимо, всё, что Медведев собирался мне поведать, предназначалось и для её ушей тоже.

Александр Витальевич выдержал небольшую паузу, отпил немного чая из чашки и произнёс:

— Меня, наверное, скоро переведут на другое место. Возможно, совсем скоро. Я постараюсь, конечно, продержаться хотя бы до Нового года, но думаю, это вопрос решённый, и решили его, со мной не посоветовавшись.

Сказав это, Александр Витальевич грустно усмехнулся и сделал ещё один глоток из чашки.

— Всё-таки выдавливают сибирские? — спросил я.

— Выдавливают, — подтвердил заместитель прокурора города. — И, признаюсь, у меня нет ни малейшего желания куда-то переводиться, чтобы на новом месте тихо сидеть и копить стаж для большой пенсии. Я планирую уйти из прокуратуры, варианты есть. Но мне нужно закончить два крупных дела, которые я держу на контроле. Это дерзкие и жестокие преступления, совершённые аристократами; и без моего контроля эти дела могут развалить, и тогда преступники уйдут от ответственности.

— Думаете, вам дадут закончить эти дела? — спросил я, хоть это и выглядело не очень-то и прилично.

— Дадут. Они никак не связаны с интересами организованной преступности, поэтому сибирскому клану до них нет никакого дела. Ну а учитывая, что защитой жертв этих преступлений занимается Арина, шансы наказать негодяев практически стопроцентные.

Теперь мне стало понятно, зачем Медведев встречался с Никитиной и что они так горячо обсуждали, когда я пришёл.

— Но есть и плохие новости, Игорь, — вздохнув, произнёс Александр Витальевич. — Мой начальник сегодня утром приостановил все проверки, что я инициировал в отношении городских рынков.

Признаться, я еле сдержался, чтобы не расплыться в улыбке от такой неожиданной «плохой» новости. У меня словно гора упала с плеч. Безусловно, было крайне некрасиво этому радоваться, особенно глядя на то, как расстраивается Санин отец, но как было не радоваться?

Это была просто отличная новость. Вряд ли Петя Сибирский и его так называемые уважаемые люди будут вникать во все подробности — кто и как остановил эти проверки. У нас была договорённость: проверки прекращаются — Восточный рынок мой. И я очень рассчитывал, что Пётр Петрович собирается этой договорённости придерживаться.

— Так что, не получилось у меня навести порядок на рынках и Фокина наказать, — грустно резюмировал заместитель прокурора города.

— С порядком да, не вышло, — согласился я. — Но Фокина вы наказали, здесь можете быть спокойны.

— С чего ты это взял? — удивился Медведев.

— До меня дошла информация, что он решил избавиться от Восточного рынка, потому как слишком много чего там наворотил, — пояснил я. — Решил, что лучше отказаться от такой хорошей кормушки, чем сидеть на пороховой бочке и в любой момент ожидать новой проверки и уголовного дела.

Я умолчал об истинной причине, по которой Фокину приходится отказываться от рынка, и, разумеется, не стал говорить о том, что сам хочу этот рынок прибрать к рукам. Не стоило бежать впереди паровоза — сначала надо было всё оформить, а потом уже хвастаться.

— Удивительно, — покачав головой, произнёс Медведев. — Но если так, то это хорошо.

— Это очень хорошо, Александр Витальевич! Так что не переживайте — проверку вы инициировали не зря.

Заместитель городского прокурора улыбнулся, отхлебнул из чашки уже давно остывший чай и сказал:

— Кстати, о делах. Уголовных. На основании фактов, открывшихся во время процесса по делу твоего отца, городская прокуратура под моим контролем инициировала дело против тех, кто организовал мошенническую схему по приватизации Императорского Екатеринбургского оружейного завода с целью его банкротства и распродажи по частям, в том числе и продажи земель завода под жилую застройку. Во-первых, это будет дополнительным рычагом, при помощи которого мы освободим Василия, так как даже если сейчас его не оправляют, то вынуждены будут пересмотреть приговор после того, как будет раскрыта преступная группа, которая его во всё это втянула. А во-вторых надо наказать виновных и вернуть завод государству. Не дело это — столько людей на улицу выгонять ради того, чтобы на земле завода жилой комплекс построить.