— Нет, суп мы есть не будем! — ответил Григорий за нас двоих. — А «Нисуаз» давай, и фуа-гра тоже. Ещё сырное ассорти, оливки и бутылку лучшего шампанского и что-нибудь из красного под фуа-гра.

Официант уважительно кивнул, выслушав заказ, после чего обратился ко мне:

— А вы что желаете?

— Мне всё то же, что и моему другу, — махнув рукой, сказал я.

Официант снова кивнул, почтительно поклонился и отправился на кухню.

— Значит, ты во Франции был? — спросил я Орешкина, едва только мы остались вдвоём.

— Ага, — кивнув, развёл руками Гриша. — Ты уж прости, что я не сразу к тебе приехал, хотя и обещал. Я так-то собирался, но отец меня в Ниццу отправил отдохнуть после учёбы. Буквально на недельку. Но пришлось там задержаться.

Орешкин тяжело вздохнул и как-то грустно улыбнулся.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался я.

— Да пришлось отсидеть во французской тюрьме двадцать суток за драку, — махнул рукой Григорий. — Отец хотел под залог меня вытащить, а жабоеды упёрлись и ни в какую.

— А кого ты там побил? — усмехнувшись, спросил я.

— Да… — Орешкин отмахнулся. — Трёх придурков.

Учитывая, каким был Гриша в академии, история, видимо, случилась во Франции занимательная.

— А за что? — продолжил я допытываться до друга.

— Думаешь, я помню? — снова вздохнул Орешкин. — Пьяный был. Но явно было за что. Просто так я бы никого пальцем не тронул, я ж вообще неконфликтный. Да ты и сам знаешь.

Тут я не мог не согласиться с товарищем по академии: он действительно был неконфликтным, и сам первым никогда никого не задирал, ни к кому не цеплялся. Но настаивать на ответе я не стал, и так понятно, что история вышла не самая приятная.

— Так-то я мирный и спокойный, я же всегда был мелким и драться не умел, — после короткой паузы продолжил говорить Орешкин. — А теперь вот умею после академии. Видимо, сказали мне что-то, а я не сдержался. Не помню я ничего. А на суде они заявили, что я на них первый напал.

— Ладно, двадцать суток не двадцать лет, — сказал я. — Хорошо, что никого не покалечил и не убил.

— Это да, — с задорной усмешкой согласился Гриша. — Тогда бы я так легко не отделался.

— Вот именно! Поэтому плюнь и забудь.

Орешкин хотел мне что-то на это сказать, но не успел — подошёл официант. Он поставил на стол бутылку шампанского и бокалы, после чего выразительно посмотрел на нас с Гришей.

— Открывай! — махнув рукой, велел Орешкин.

Официант кивнул, тут же откупорил бутылку и разлил напиток по бокалам, затем поставил шампанское на стол и удалился.

— За встречу! — громко произнёс Григорий, и мы с ним чокнулись бокалами.

Я отпил немного, помня о том, что мне ещё ехать до отеля, а Гриша осушил свой бокал чуть ли не одним махом и, не дожидаясь официанта, сам его тут же наполнил.

К тому моменту, как нам принесли сырное ассорти, маслины и фуа-гра, я осушил свой бокал, а Орешкин почти половину бутылки.

— А знаешь, тут не так уж и плохо, — заявил Гриша, когда мы уже перешли к еде. — Я думал, будет значительно хуже. Но нет, кухня действительно хорошая. Екатеринбург мне нравится всё больше и больше. Если ещё и девочки не разочаруют, то я буду частенько сюда наезжать.

Я усмехнулся в ответ, откладывая приборы.

— Да, у нас замечательный город, — подтвердил я. — И девочки тебя наверняка не разочаруют.

Ведь насколько я помню, никаких особых предпочтений у Гриши на самом деле не было. Во всяком случае, памятуя о том, как он подбирал себе компанию для кутежа в академии.

Опустевшие тарелки официант забрал и тут же заменил их новыми — полными. Выглядела наша еда как типичная высокая кухня — что-то с чем-то на огромной тарелке. Раскланявшись, сотрудник ресторана отошёл, и я уже готовился приступить к уничтожению явно вкусного блюда, но тут зазвонил спутниковый телефон.

— Не девочки, случайно? — спросил уже приступивший к красному вину Орешкин и рассмеялся, довольный своей шуткой.

Я достал аппарат — на экране высветился номер Фокина. И тут же у меня возникло какое-то нехорошее предчувствие, что было вполне объяснимо: без важной причины бандит в такое время звонить бы мне не стал.

— К сожалению, не девочки, — ответил я другу, принял звонок и сказал уже в трубку: — Слушаю!

— Слушай! — донёсся из динамика раздражённый голос Фокина. — И очень внимательно слушай! Твой кореш сжёг мой салон, и теперь вы должны мне денег! Много!

В первые несколько секунд я даже не понял, что именно Фокин мне сказал — очень уж неожиданной оказалась новость. Но потом картинка сложилась.

— Кто из моих друзей сжёг салон? Влад? — уточнил я, хотя и так знал ответ на этот вопрос.

— Ну а кто же ещё? — всё сильнее распаляясь, ответил Елизар Богданович.

— Кто-нибудь при этом пострадал? — задал я новый вопрос.

— Нет, но вот дружок твой сейчас пострадает! — решительно заявил Фокин.

— Что с ним?

— Пока ничего, но если ты не привезёшь мне сейчас деньги, то с ним будет всё очень плохо, — почти перейдя на крик, воскликнул бандит. — Вы меня достали! Решили, что я добрый, раз позволил вам у себя на рынке так долго кормиться и разрешил технику увезти? Расслабились? Страх потеряли? Решили, что можно прийти ко мне на рынок и устроить там погром?

Фокин заводился всё сильнее и сильнее, и это было совершенно не нужно.

— Успокойтесь, — довольно жёстко произнёс я. — Где вы сейчас? На рынке?

— Нет, я за городом, — всё ещё резко ответил бандит. — И твой охреневший в край дружок у меня. И я даю тебе ровно два часа, чтобы ты привёз мне сто тысяч рублей! И не пытайся делать вид, что у тебя нет такой суммы; я знаю, что есть!

— А чего так много-то? — не удержался я от естественного вопроса. — Влад там что, полрынка разнёс?

— Это с моральным ущербом! — рявкнул Фокин. — И не вздумай звонить ментам или ещё кому-то! Вы меня достали! Я оторву твоему дружку башку ровно через два часа!

— Хорошо, вопрос возмещения ущерба обсуждаемый, — сказал я. — Вы где находитесь?

— Не хрен тут что-либо обсуждать! Вы должны мне сто косарей! — стоял на своём хозяин рынка.

— Где вы находитесь? — повторил я вопрос.

— Поедешь по Челябинскому тракту, на тридцатом километре есть поворот на Сосновку, сворачиваешь туда и едешь до упора. Саму Сосновку объедешь, почти сразу за ней дорога упрётся в большой карьер. Вот здесь мы тебя и ждём!

— А чего так далеко забрались? — поинтересовался я, искренне удивившись. — На рынке нельзя было встретиться?

— На рынке мне труп не нужен! — прорычал явно доведённый до крайности Фокин. — А он будет! Если ты не привезёшь мне сто косарей в течение двух часов, твой кореш нырнёт в дробилку и вынырнет оттуда вперемешку с щебнем!

— Хорошо, понял, — спокойно ответил я. — Выезжаю.

Я убрал телефон в карман и призадумался.

Разумеется, речи о том, чтобы везти Фокину деньги, не шло. Но мог ли я в одиночку вызволить Влада? Вряд ли. Бандит ведь не один там будет, а учитывая, что я нашёл у нотариуса патроны против одарённых, рассчитывать на то, что Фокин не снабдил подобными своих бойцов, было глупо.

Соваться в одиночку однозначно нельзя. Ведь помимо простецов у хозяина рынка имелись и вполне себе маги.

— Что-то случилось? — донёсся до меня голос Гриши, прерывая мои раздумья.

Я кивнул, внимательно оглядел Орешкина и спросил его:

— Ты сильно напился?

— С чего тут напиваться? — оскорбившись, произнёс Гриша и показал на бутылку вина так, словно это был лимонад.

— Драться сможешь и в случае чего применить магию?

— Да легко, — пожал плечами друг, — а что случилось?

— Поехали, по пути расскажу, времени нет.

Договорив, я решительно поднялся из-за стола и направился к официанту, который стоял чуть в стороне. На ходу вытащив бумажник, я помахал им, обозначая свои намерения.

Пробивая мне чек, сотрудник ресторана поглядывал на наш столик с интересом. Я тоже бросил взгляд в ту сторону. А там Орешкин ловко налил себе полный бокал вина и осушил его едва ли не в один глоток. Поставив пустую посуду на стол, он очень аккуратно взял салфетку и, как настоящий аристократ, промокнул ей кончики рта.