— Сейчас все так или иначе работают под крышей, — заметил я. — Кто под прокурорскими, кто под ИСБ.

Бандит согласно кивнул — тут ему возразить было нечего.

— А зачем вы все рынки в городе нагибаете, если тебе только Восточный нужен? — поинтересовался Пётр Петрович. — Или ты всё сожрать решил? Не боишься подавиться?

— Мне нужен только Восточный, — ответил я. — И дело здесь исключительно в моих отношениях с Фокиным — он меня кинул.

— Как кинул?

— Некрасиво.

— Сюрреализм какой-то, — рассмеялся Петя Сибирский. — Хитрожопый ушлый Фока кинул вчерашнего школьника, а тот теперь за это отжимает у Фоки рынок. Как вам такое?

Последняя фраза была обращена к Артуру, Мирону и двум охранникам. Все они лишь пожали плечами и улыбнулись. А Петя, просмеявшись, снова обратился ко мне:

— Так зачем тогда остальные рынки нагибаете?

— Чтобы не палиться, — ответил я, понимая при этом, что ситуация заходит слишком далеко.

Но с другой стороны, а что я ещё мог сделать? Сказать правду? Нет, после того, что произошло на карьере, надо было идти до конца — топить, как говорится, до талого. Иначе сожрут.

— Давай так, — вздохнув, произнёс бандит. — Восточный забирайте. Я поговорил с уважаемыми людьми, они не против, решение принято. Фока, конечно, расстроится, он вчера прибегал, плакался, просил помощи, но он сам виноват — не хрен было доводить до такого. Поэтому рынок он отдаёт и не вякает, в конце концов, у него есть с чего кормиться. Но ты должен пообещать, что не будешь у него остальное забирать. Не знаю, насколько сильно он тебе закосячил, но таково наше условие — на этом Фоку оставить в покое.

— Обещаю, — сказал я. — Кроме рынка, мне от него ничего не нужно.

— И скажи своим прокурорским, чтобы прекращали этот цирк. Люди нервничают — это нехорошо. Мы с тобой порешали — Восточный ваш. Кормитесь с него, вам хватит. Нам с него чехлиться не нужно. На этом вопрос закрыт.

Это было, конечно, замечательно — так удачно решить вопрос с Фокиным и даже избавиться от обязательного крышевания рынка бандитами. Просто идеальные условия для нового бизнеса. Но вот что делать с прокурорскими проверками? Как их остановить? На Александра Витальевича как-то повлиять я не мог, но не говорить же сейчас об этом Пете Сибирскому. Вариантов не было — сейчас стоило просто на всё соглашаться и уходить, а там уже думать, как выруливать.

— Хорошо, — сказал я. — Я вас услышал и передам дальше ваше предложение. Но обещать ничего не могу, вы же понимаете.

— Передай, — усмехнулся бандит. — Передай.

После этого мы с Артуром пожелали всем приятно вечера и быстро покинули кабинет хозяина рынка.

— Ты же понимаешь, что про машину — это была шутка? — спросил Артур сразу, как только мы остались с ним вдвоём.

— Эх… — наигранно вздохнул я. — А я поверил. Счастье было так близко.

— Не прибедняйся, ты с сегодняшнего гонорара, выигрыша на тотализаторе и Петиного бонуса такую же можешь купить. И ещё до фига останется.

— Гонорар и выигрыш пойдут на другое.

— Ладно, это меня мало интересует — на что пойдёт твой гонорар. Ты лучше скажи, что там за история с Восточным? Ты реально решил отжать рынок у Фокина?

— Так получилось, — ответил я, пожав плечами.

— И для этого ты используешь прокурорских?

— Это долгая история, — отмахнулся я. — В другой раз рассказу и в другом месте.

— Да кто ты такой? — воскликнул ИСБ-шник, искренне удивившись. — Как у тебя это всё получается? Тебе сколько лет?

— Скоро будет девятнадцать.

— Как? — продолжил удивляться Артур. — Как ты умудряешься это всё проворачивать?

Я снова пожал плечами и сказал:

— Везёт, наверное.

На это ИСБ-шник лишь усмехнулся.

Мы договорились, что он оповестит меня о дате суперфинала, как только узнает её сам, после чего Артур меня ещё раз поздравил, и мы распрощались.

Я вернулся в свою комнату, где меня уже заждалась Настя. Едва я переступил порог, она подошла ко мне и снова обняла и поцеловала в щёку, но в этот раз намного сдержаннее.

— Ещё раз поздравляю! — сказала соседка. — И хорошо, что ты завязал с этим делом, а то ещё немного и я бы подсела на это жуткое развлечение.

— Затягивает? — усмехнулся я.

— Само по себе нет — не люблю я мордобой, но за тебя сильно переживала. Кстати, я ведь тебя даже не осмотрела на предмет травм.

— Нет у меня никаких травм, даже синяков нет — в этот раз я был очень осторожен. И спасибо, что переживала за меня. И извини, что я так долго. Там Инна Евгеньевна, наверное, уже волнуется.

— На этот счёт не переживай, я ей сказала, что приду утром, — ответила Настя и улыбнулась.

— Утром? — от неожиданности переспросил я.

— Ну да, я подумала, вдруг ты захочешь отметить свою победу, я могла бы составить тебе компанию.

Это было неожиданно. Вот настолько неожиданно, что я даже и не нашёл сразу, что ответить. И видимо, эта растерянность отразилась на моём лице, потому что Настя тут же сказала:

— Но я вижу, тебе не до того. Поехали домой.

— Мне действительно сейчас не до того, — подтвердил я. — У меня только что состоялся не очень приятный разговор с хозяином всего этого цирка, а завтра важное заседание по делу отца. Возможно, решающее. Голова просто кругом идёт от всего этого, хочется быстрее добраться до дома и рухнуть в кровать.

Немного я, конечно, соврал. Я вполне мог заехать с соседкой в какой-нибудь ресторан и посидеть там пару часиков, но делать этого однозначно не стоило.

— Понимаю, — сочувственно произнесла Настя. — Я могу тебе немного помочь.

Соседка протянула руку к моей щеке, и я тут же отдёрнул голову и немного отступил.

— Ты чего? — удивилась Настя. — Я просто хотела немного расслабить тебя, снять стресс. Сядь на диван, откинься на спинку и закрой глаза. Это не больно. Даже будет немного приятно.

То, что будет приятно, я не сомневался, именно поэтому и отказывался от такой помощи. И ни при каком раскладе я не сел бы на этот диван и не подпустил бы к себе Настю. Потому что я знал, чем это закончится — тем же, чем в своё время закончилось прибивание портретов членов Временного правительства в Красном уголке академии. В этом я был уверен на сто процентов.

— Я в порядке, — сказал я. — Поехали.

Настя на это лишь пожала плечами и улыбнулась, и мы с ней покинули раздевалку.

На Харлее ездить уже было некомфортно, поэтому мы приехали к месту проведения боёв на такси; на нём же я собирался и покинуть это место. Благо свободных машин было достаточно — мой бой, хоть и был гвоздём вечера, но стоял в программе не последним, поэтому с десяток таксистов караулили пассажиров на парковке у склада.

Мы с Настей забрались на заднее сиденье, я выслушал от водителя, что он мой поклонник и видел бой, после чего мужик запустил двигатель и начал выезжать с парковки.

— Но всё же мне немного грустно от того, что ты больше не будешь драться, — неожиданно произнесла Настя, когда мы выехали на проспект, ведущий в нашу часть города. — Мне нравилось с тобой туда ездить. Мне будет этого не хватать.

Сказав это, Настя взяла меня за руку, и я тут же ощутил исходящий от неё жар — тот самый, хорошо знакомый мне жар, который когда-то зажёг страсть между мной и Аней. Мне казалось, моя рука сейчас просто воспламенится, и при этом я почувствовал какое-то невероятное спокойствие и жгучее желание обнять соседку и поцеловать её. И не только поцеловать.

Настя тем временем сжала мою ладонь и произнесла:

— Я чувствую, как ты волнуешься. Не переживай, всё будет хорошо. И с Василием Петровичем, и вообще со всем.

После этого соседка убрала свою ладонь с моей руки, прижалась ко мне, положила голову мне на плечо и прикрыла глаза. Так мы и ехали всю оставшуюся дорогу. В отсутствие прямого контакта наших тел жар отступил почти полностью, и я позволил себе расслабиться под размеренный шум колёс и сладкий запах Настиных духов.

Мы ехали по ночному Екатеринбургу, я смотрел в окно и думал о том, как выруливать с прокурорскими проверками, как пройдёт заседание по делу отца. И конечно же, думал о Насте. Похоже, девчонка в меня влюбилась. И похоже, сильно.