Через пять минут, пройдя два квартала, я подошел к небоскребу «Джанот Билдинг», возвышавшемуся, словно извечный каменный идол, над своими собратьями. Казалось, этот идол предпочитает человеческие жертвы в виде плоти и духа всем другим знакам поклонения. И мы каждый день добровольно приносили себя ему в жертву.

Я вошел в гулкий вестибюль, чтобы в очередной раз принести себя в жертву.

Издательская фирма «Джанот Энтерпрайзиз» размещалась в девяти верхних этажах небоскреба «Джанот Билдинг» и вовсе не была крупнейшим предприятием такого рода в Соединенных Штатах. Уступала журнальному синдикату «Дженнетт-Донохью», а также фирмам «Бикон Пабликейшнз» и «Дэверс энд Блэр». Однако наша фирма занимала особое место и была далеко не последней среди издательств, выпускающих в свет художественную литературу и всякого рода новинки политической и деловой жизни, науки и техники.

Самым толстым и популярным журналом нашего издательства был «Ньюсуэйз», еженедельник широкого профиля с почти двухмиллионным тиражом. Его редакция занимала тридцать второй этаж. Над ним, на последнем этаже, располагались отделы, ведающие рекламой, бухгалтерским учетом и распространением журналов, и личные штаб-квартиры Эрла и Стива Хагена.

«Коммерс», еженедельный журнал, выходил тиражом около четверти миллиона, этого было явно недостаточно, чтобы удовлетворить читательский спрос, обусловленный авторитетом, которым пользовалось это издание. Приложением к нему являлись ежедневный «Торговый бюллетень» и ежечасная сводка «Торговый справочник». Все они располагались на тридцать первом этаже.

На тридцатом этаже был размещен целый букет технических газет и журналов, в основном ежемесячных, начиная от «Спортланд» до «Фроузен Эйдж» (пищевые продукты), «Эктьюери» (статистика страховых обществ), «Фрикуэнси» (радио и телевидение) и «Пластик Туморроу» (пластмассы будущего). На этом этаже была добрая дюжина изданий типа «Экспресс-прогноз» или «Сделай сам», все — малым тиражом, некоторые из них возникли в минуту вдохновения Эрла Джанота и продолжали существовать, хотя за эйфорией последовало отрезвление, а сам Эрл, возможно, забыл о них.

На двух следующих этажах находились картотека, библиотека и справочный отдел, отделы живописи и фотографии, небольшой, но вполне приличный и часто посещаемый пункт первой помощи, комната отдыха, коммутаторные и конференц-зал для общих собраний.

Однако мозговой центр организации находился на двадцать седьмом этаже. Там был журнал «Краймуэйз» (мир преступлений), главным редактором которого был Рой Кордетт (комната 2618), старшим редактором — ваш покорный слуга (2619), редакторами Сидней Кислак и Генри Викофф (2617), а в смежных комнатах помещались шесть штатных публицистов. По идее мы были полицейской книгой страны, сторожевыми псами, охранявшими кошельки граждан и их совесть, а иногда мораль и правила хорошего тона — одним словом, все, что взбредало нам в голову. Мы были диагностами преступлений; если бы ФБР испытывало нужду в ежемесячных публикациях, именно мы предоставили бы ему газетные полосы. Если бы констеблю городка Туин-Оукс, штат Небраска, надо было заделаться проницательным социальным критиком или же Национальный совет протестантских епископов увлекся журналистикой, этим бы занялись тоже мы. Короче говоря, мы представляли собой бюро прогнозов общественного здоровья, мы вели регистрацию преступлений былых времен и нынешних дней и предсказывали их на будущее.

Во всяком случае, такого мы придерживались о себе мнения, которое время от времени высказывали.

На нашем этаже размешались редакции еще четырех журналов, имевшие примерно такую же структуру: «Хоумуэйз» (домоводство, но не только), «Персоналитиз» (не только выдающиеся успехи отдельных лиц за истекший месяц), «Фэшнз» (не о моде, а о модниках и модницах) и «Секс» (любовные связи, бракосочетания, разводы).

Наконец, на двух этажах ниже, двадцать шестом и двадцать пятом, располагались отделы научных исследований, юридический, отдел информации, отдел снабжения, отдел кадров и недавно образованное издание «Фьючеруэйз», посвященное общественному развитию, которое могло бы появляться на свет как отдельная книга, новый журнал, послеобеденная речь на каком-нибудь приеме или просто-напросто исчезнуть без следа. В состав редакции входили Эдвард Орлин и Эмори Мафферсон.

Такова была штаб-квартира компании «Джанот Энтерпрайзиз».

В этот мозговой центр ежедневно и ежечасно поступали сведения от двадцати одного представительства в крупных городах Соединенных Штатов и двадцати пяти за рубежом. На нас работали специальные корреспонденты, ведущие ученые и инженеры во всех уголках земного шара. Это была империя интеллекта.

В случае необходимости любой журнал или отдел мог обратиться за помощью и консультацией к любому источнику информации. А то и ко всем сразу. Наш «Краймуэйз» прибегал к этому довольно часто.

Мы занялись розыском исчезнувшего финансиста по имени Пол Айлман и нашли его. В основном это была моя заслуга. Мы задействовали юридический отдел, отдел бухгалтерского учета, дюжину репортеров своего и других журналов и распутали клубок правонарушений Айлмана, а один из наших лучших публицистов, Берт Финч, сумел в одном номере журнала разъяснить широкому кругу читателей это запутанное дело.

Отыскали мы и убийцу мисс Фрэнк Сандлер, опередив фараонов на три десятых секунды. И в этом была заслуга Джорджа Страуда. Я вычислил молодчика по нашей картотеке, мне помогла созданная для этого расследования группа.

Я прошел через свой кабинет прямо в кабинет Роя, задержавшись лишь для того, чтобы снять плащ и шляпу. В комнате 2618 собрались все сотрудники, они выглядели усталыми и задумчивыми, но упрямо продолжали разговор. Сейчас монотонно бубнил, заглядывая в блокнот, Нэт Сперлинг, огромный, неуклюжий черноволосый парень:

— …на ферме примерно в тридцати милях от Ридинга. Он воспользовался дробовиком, револьвером и топором.

Рой отвел от меня отстраненно-пытливый взгляд и снова посмотрел на Сперлинга.

— И что же? — терпеливо спросил он.

— И это была непостижимая кровавая бойня, какие нередко бывают в подобных глухих уголках.

— В Ридинге есть наш человек, — вслух подумал Рой. — Но в чем тут соль?

— В количестве жертв, — ответил Нэт. — Он убил четверых, целую семью. Это убийство с размахом, где бы оно ни произошло.

Рой вздохнул и кратко заметил:

— Число само по себе ни о чем не говорит. Каждый день людей убивают десятками.

— Но не по четверо, когда убийца один.

Сидней Кислак, сидевший на широком подоконнике за спиной Эллиота, резко бросил:

— В выборе оружия. Три разных вида.

— Ну а из-за чего? — ровным голосом продолжал Рой.

— Ревность. Женщина обещала убийце бежать с ним, по крайней мере он так думал, а когда она дала ему от ворот поворот, он пристрелил ее и ее мужа, потом взял дробовик и топор и разделался с обоими их…

— В подобном деле главное — мотив преступления. Годится он для нашего журнала? Был ли тут преступный замысел? Мне представляется, что этот парень просто-напросто втрескался по уши в эту женщину. Конечно, финал ужасный, но, по сути дела, им двигала любовь. Стало быть, если ты не можешь усмотреть врожденной преступности или антиобщественной склонности в инстинкте спаривания… — Рой медленно сжал в кулак и снова разжал пальцы рук, которые он держал на столе. — Но я думаю, мы можем предложить этот материал Уилеру из «Секса». Или же ребятам из «Персоналитиз».

— «Фэшнз», — пробормотал Сидней.

Рой продолжал вопросительно глядеть на Нэта, по открытому лицу которого можно было видеть, как в его душе сливаются воедино досада и восхищение. Он уткнулся в свои записки, явно намереваясь перейти еще к двум-трем сообщениям, затем продолжал:

— Крупное ограбление банка в Сент-Поле. Крупнейшее в истории — на полмиллиона долларов.

— Крупнейшее из подсудных по закону, — поправил Генри Викофф. — Вчера вечером, да?