Я не выдерживаю и усмехаюсь, поражаясь наивности его биологического отца.

— Не переживай, Соня, я сделаю всё, чтобы он больше тебя не побеспокоил.

— Севастьянов меня не особо волнует, Гордей. Всё-таки он твой отец, не мой.

— Он мне не отец, — цедит сквозь зубы Гордей, и я вижу, что он злится.

Воцаряется тишина. Нам будто не о чем поговорить, но на самом деле каждый из нас просто не знает, стоит ли это делать вообще. По крайней мере, я. Уж не знаю, какие мысли бродит в голове Гордея, но лично я сейчас чувствую неловкость. И быстро перевожу тему на сына.

— Давай поговорим о нашим сыне Диме, Гордей. Какие у тебя дальнейшие планы? Я не дурочка и понимаю, что отбирать ты его у меня не планируешь, но мы с тобой должны как-то договориться, как будем его воспитывать.

— Вместе, Соня.

Голос Гордея категоричен, что мне не нравится, поскольку контроля я не люблю.

— Что ты подразумеваешь под вместе? Я прекрасно помню твои ультимативные слова на моей работе о браке, но ты же понимаешь, что вместе нам уже не быть.

— Соня…

— Я даже слушать не хочу про твои бредни, что я должна стать твоей женой. Этому не бывать, Гордей. Мы уже давно разведены, и ничего менять в своей личной жизни я не собираюсь.

— Соня, мы с тобой…

Я снова не даю ему договорить и перебиваю, так как не хочу слушать то, что мне не понравится.

— Никаких нас нет, Гордей. Уясни это раз и навсегда. Ты мне изменил, я тебя не простила. Точка. И отныне все наши разговоры будут касаться только нашего ребенка.

Я рискую, разговаривая с ним в подобном тоне, но слишком хорошо его знаю. Если буду проявлять слабость, он ее почует и будет использовать против меня. Нужно показать ему силу, которая дается мне с трудом.

Я замолкаю, а Гордей молчит. Слишком долго на меня смотрит и будто принимает решение.

Я же жду этого, затаив дыхание. Внутри на самом деле я боюсь, что он использует всё свое влияние, чтобы добиться своего, как всегда делал это раньше, но в этот раз он меня удивляет, доказывая, что он действительно изменился. Именно на это и был расчет.

— Хорошо, Соня, я не буду на тебя давить, так что хочу для начала выслушать, как лично ты видишь нашу дальнейшую жизнь и воспитание сына.

Я сглатываю, а затем собираюсь с мыслями, тщательно репетируя то, что скажу ему. Вот только когда открываю рот, всё идет не по плану, но основную мысль до него я доношу.

— Официально Дима и так твой сын, так что усыновлять его не нужно, и это уже хорошо. Мы могли бы, конечно, пойти в суд, чтобы они назначили время, которое ты можешь с ним проводить, но я думаю, что мы с тобой сможем договориться. Ты можешь брать его на выходные, скажем, два раза в месяц, и гулять с ним.

— Этого мало, Соня.

Гордей хмурится, а я качаю головой.

— Сейчас я говорю чисто про выходные, Гордей. Два раза в месяц выходные твои, а остальные два — мои. В конце концов, я тоже буду работать, так что хочу проводить время с сыном не только после рабочих будней.

К счастью, Гордей пропускает мои слова про то, что я буду работать, мимо ушей, а я мысленно даю себе пощечину, так как чуть не спалилась, что увольняюсь с супермаркета и буду выстраивать собственный бизнес.

— Хорошо, я тебя понял.

Я вижу, что Гордею тяжело дается молчание, так как он привык всё сам решать, а тут ему приходится подстраиваться под меня. Вот только его ждет много сюрпризов, так как ребенок — это не то, что можно распланировать.

— Ты можешь выбрать дни недели, в которые хочешь видеть сына. Будешь забирать его из садика и проводить с ним время, а после приводить домой. Первое время я буду ходить с вами, так как, сам понимаешь, Диме нужно к тебе привыкнуть, да и я тебе не до конца доверяю, лукавить не буду. Такой вариант тебя устраивает?

Воцаряется недолгая пауза, во время которой Гордей наклоняет голову набок. Тем самым демонстрирует свой интерес.

— Я бы предпочел другой вариант, Соня, но раз пока мне доступно только это, я согласен. Начнем с завтрашнего дня. Завтра среда, так что я заберу его из садика. Заехать за тобой?

— Не стоит.

— Твоя работа достаточно далеко от детского сада, ты уверена?

— Завтра у меня выходной, поэтому это не имеет значения. Раз мы договорились, то тебе пора. Дима уже спит, так что не думаю, что его стоит будить. Увидишь его завтра.

— Ты знаешь, у меня идея получше, Соня. Давай я еще и отведу его с утра. Думаю, и для него, и для меня это будет в новинку.

Я прикусываю губу, а затем понимаю, что сыну это весьма понравится, так как в садик всегда его вожу только я. Так что я киваю Гордею, а затем наконец выпроваживаю его и закрываю за ним дверь. Прислонясь к ней лбом и выдыхаю.

Всё это время я думала, что наш разговор будет походить на войну, но всё оказалось гораздо лучше, чем я предполагала.

Мне кажется, что жизнь начинает налаживаться, но когда я хочу лечь спать, мне поступает входящий вызов.

Намек, что расслабляться рано.

Я смотрю на экран и узнаю эти цифры.

Есения Андреевна.

И что ей нужно?

Я колеблюсь, но в последний момент звонок принимаю.

Спустя полгода

— Спасибо за покупку. Приходите еще!

Я улыбаюсь покупательнице и передаю ей бумажный пакет, в который упаковала свою фирменную выпечку.

Кондитерская открыта уже месяц, и я впервые за долгое время чувствую себя счастливой.

Осуществление собственной мечты всегда делает человека спокойнее, ведь что может быть лучше этого?

— Мам, а можно мне кекс? — звучит вдруг голос сына.

Я отвлекаюсь от подсчета выручки и поднимаю голову. Внутрь входят Гордей, держа за руку Диму.

— Ты ведь уже ел шоколад, ты знаешь мою позицию на этот счет, — произношу я строго и качаю головой. Судя по его чумазому лицу, Гордей снова пошел у него на поводу.

С тех пор, как мы с Димой переехали в свою однушку, Гордей больше не заговаривает про то, чтобы мы снова сошлись, никаких фортелей не выкидывает, и я могу спокойно заниматься бизнесом.

На удивление, в этот раз он и правда ведет себя по-другому.

Стоило мне лишь один раз пожаловаться ему на его мать, которая просто затерроризировала меня своими звонками, угрожая уничтожить меня, если я не исчезну из жизни ее сына снова, он решил эту проблему сразу. И последние полгода она ни разу меня не беспокоила.

Я не спрашивала Гордея, что он сделал и как смог этого достичь, чтобы не сильно вдаваться в подробности его жизни и не сближаться с ним, но любопытство порой одолевало меня, однако я с ним успешно справлялась.

— Сегодня у нас день-исключение, да, Димон? — улыбается Гордей и взлохмачивает волосы Димы, а я смотрю на сына и вижу, что он копирует поведение отца.

— Да, мам, сегодня папа стал свободным! — восклицает сын, явно не до конца понимая, о чем речь, а вот я вздыхаю и вопросительно смотрю на бывшего мужа, взглядом намекая, что он должен мне всё объяснить.

— Сынок, иди в подсобку и помой руки, а я тебе пока кекс в тарелку наложу.

Дима сияет и убегает мыть руки, а вот мы с Гордеем остаемся наедине.

— Гордей, мы же уже сто раз говорили с тобой на тему воспитания сына. Ему нельзя так много сладкого, ты хочешь, чтобы у него развился диатез?

— Всё в пределах нормы, Сонь, я не желаю ему зла и не пытаюсь его разбаловать, просто сегодня и правда отличный день, чтобы нарушить правила.

— Что за день? — вздергиваю я бровь и скрещиваю на груди руки.

Мне хочется отойти, чтобы Гордей так не нависал надо мной, так как его присутствие в последние недели так странно действует на меня, что я никак не могу совладать с собой.

— Я официально разведен, — говорит Гордей и достает из портфеля документ, поворачивая ко мне лицевой стороной.

Я прохожусь взглядом по листу и вижу, что это правда. После сглатываю и стараюсь не показать, какие эмоции вызывает у меня эта новость.