— Поскольку на настоящее наказание это совершенно не тянет. Так. Лёгкий шлепок по попке.
Он уже обошёл её со спины и даже нагнулся над её затылком, из-за чего Анна оцепенела окончательно, испытав воистину убийственный шоковый удар насквозь и от его пугающей до смерти физической близости, и от опалившего ей кожу на голове гортанного демонического баритона.
Дальше, как говорится, только хуже. Особенно, когда он обхватил ей запястье своей огромной лапищей и притянул на себя вместе с корпусом, заставив девушку буквально впечататься лопатками в спинку кресла-стула. Не удивительно, почему она не сразу сообразила, что именно он собирался с ней сделать. Тем более, когда прижал ей руку к сквозному подлокотнику. Дошло уже через последующую пару секунд, после того, как он накинул на её локтевой сгиб снятый им до этого галстук и принялся, до ужаса спокойно и умело наматывать петлю за петлёй. Да, да, привязывать буквально ей руку к подлокотнику!
Она было потянулась другой трясущейся кистью (причём на чисто врождённом защитном рефлексе) к уже намотанным им петлям, но…
— Даже не думай. И положи, будь добра, вторую руку на второй подлокотник…
Он не то, что не повысил голоса, скорее даже его заметно понизил.
— Зачем?.. — всхлипнула Анна, не сразу осознав, что по её щекам уже вовсю бегут обильные ручейки самопроизвольных слёз. — Неужели нельзя…
— Уже нельзя. — он довольно туго затянул на её запястье узел, как и самый первый в районе локтевого сгиба. Так что без чужой помощи она едва ли сумеет развязать его сама. И тем более, не сейчас. Не в подобном, как у неё шокированном состоянии. — Не мне тебе рассказывать, как лучше всего доносить желаемую информацию до нужных ушей.
Он немного сменил своё положение, а, точнее, сместил свой гигантский корпус к левому плечу девушки. Правда, от этого, покрывшая её полностью Тень мужчины меньше ощущаться ею не стала.
Невольно тут же вспомнились не самые приятные моменты со вчерашней ночи, когда он её прижимал к своей груди и зажимал тисками мощных бёдер. Тогда она и вправду пережила с ним свой первый микроинфаркт, а может даже и клиническую смерть. Просто очень недолго пробыла на том свете. Вернее, он сам не захотел её там надолго оставлять.
Сердце в её груди теперь вновь молотило, как заведённое и, казалось, по большей части сотрясало её сердце от убийственной трясучки. Поскольку двух галстуков Монарх носить не привык. Так что в дело пошёл его ремень из натуральной кожи. Ещё довольно новенький и без явных изъянов.
— И нет, куколка. Это не вынужденные меры. Я знаю, что ты можешь сидеть ровно и не шевелиться, если тебя очень хорошо об этом попросить. Но на данный момент, так надо. Хотя бы потому, что мне придётся сейчас уйти на некоторое время. А тебе придётся всё это время ждать моего возвращения. И не шевелиться. А не шевелиться ты сможешь только в подобном положении. По крайней мере, я в этом больше уверен, чем при иных обстоятельствах.
— П-пожалуйста… я не…
— Т-ш-ш, Анна. Ты сама захотела остаться, так ведь? — теперь он нагнулся к её затылку собственной головой и чуть было не буквально обжог ей край ушка своим демоническим громким шёпотом. От которого, да, внутренности начинают жить своей жизнью, скручиваясь в тугой, болезненный и пульсирующий комок из непонятного месива. При этом ласково обхватив ей подбородок и скулы пальцами, которыми мог всего одним незаметным движением свернуть ей шею в любую ближайшую секунду или мгновение. Одновременно фиксируя положение её головы в нужной ему точке.
Она лишь коротко кивнула и жалобно всхлипнула, поскольку действительно боялась его до чёртиков. Боялась теперь по-настоящему, даже если он вдруг и вправду решил попросту её разыграть.
— Если до этого я ещё давал тебе какие-то поблажки и мог дважды, а то и трижды повторить своё требование, то теперь уже всё. Лимит имевшихся у тебя до этого бонусов исчерпан. А последние больше не считаются действительными. Поезд ушёл. Так что сиди. Жди. И не шевелись.
Похоже, он всё-таки не шутил. Пусть при этом его голос и звучал с наигранной лаской и вкрадчивыми нотками от сказочника-загадочника. Только, скорее, от его тональности хотелось буквально куда-нибудь провалиться или испариться. А когда он вдруг выпрямился, отпустил ей лицо и практически сдёрнул с неё всю свою удушающую тень… Ей совершенно от этого не полегчало. Может даже полностью наоборот. Ведь он направился далеко неспешным шагом к выходу из комнаты и за всё это время ни разу к ней не обернулся. Даже когда выходил в коридор и закрывал за собой двери.
Почему она сама не попыталась ни разу его остановить и попросить не делать того, что он намеревался с ней делать? Она ведь могла для этого применить любую из действующих на мужчин уловок. Впасть в истерику, в причитания, которые бы он попросту не смог бы ничем перебить, кроме как зажатием ей рта своей исполинской ладошкой.
Но, в том-то и дело. Она понятия не имела, на что он был способен и что мог после этого с ней сделать. Да и времени на всё про всё у неё явно не хватило. А способность хоть как-то здраво соображать бесследно улетучилась в неизвестном направлении.
К тому же, он совершенно её не предупредил о том, как надолго отсюда ушёл, а, главное, для чего и зачем. Да и что она ему вообще такого сказала, чтобы вызвать у него подобную реакцию? Причём всё равно неизвестно какую.
Он совсем не походил на взбесившегося маньяка. Просто взял и ни с того, ни с сего…
Новый поток слёз брызнул из глаз девушки под давлением очередного неконтролируемого приступа животного страха. Ведь она действительно могла всего этого избежать, если бы не стала так бездумно качать права и что-то там для себя требовать. Монарх, наверное, всё это время над ней потешался и по-своему развлекался. Так сказать, мстил за то, что она решила пойти против выдвинутых им условий. Ещё и в его доме. Вначале выслушал все её ничего не значащие для него аргументы, а потом… Потом решил продемонстрировать ей наглядно, кто был в данном доме законным хозяином.
Ну, что ж, молодец, Анна. Ты добилась своего. Раздразнила зверя, после чего тут же выпустила его на волю. И это аккурат после того, как она сама ещё совсем недавно пыталась перерезать ему глотку.
Неужели Монарх оказался прав, и воздух свободы ударил ей по мозгам непредвиденными побочными последствиями.
Вот теперь она точно не знала наверняка, чего сейчас хотела больше всего. Его личного возвращения или кого-то другого? Например, той же Анастасии.
Но она различила в мёртвой тишине комнаты каким-то воистину неимоверным образом едва слышные шаги со стороны коридора. И они едва ли могли принадлежать цокающим каблучкам женских туфель. Слишком уж… тяжёлые. И размеренные… До ужаса уже знакомые.
Она даже перестала плакать и всхлипывать. Как и озираться по сторонам в поисках неизвестно чего или кого. Может, хотела найти наконец-то где-то одну из скрытых камер? Или наивно понадеялась, что действительно могла как-то освободиться, а потом бежать?
Куда и как?
— Пожалуйста! Глеб Олегович! Я всё-всё-всё сделаю, что вы только не скажете. Только, умоляю, не делайте мне больно… — она затараторила практически сразу, как только замок в дверях издал характерный щелчок, после чего белая панель подалась внутрь комнаты.
Правда, Монарх вообще не обратил на её заранее подготовленную молебную речь никакого внимания. Будто и вправду её не слышал. Зато всё так же спокойно и не особо спешно приблизился к столу и выложил перед девушкой на его край…
Ей действительно не причудилось? Это был… Кляп? Резиновый кляп из чёрного шарика, плотно закреплённый в стальных скобах на кожаном ремешке.
— Ещё хоть одно слово или звук, Анна… И он окажется у тебя во рту, пока я всё не закончу. Дважды повторять или делать последнее китайское предупреждение тоже не стану. Либо ты делаешь то, что тебе говорят…
Он снова обошёл её со спины и встал так, что кроме его огромной тени и смертельно опасной физической близости девушка больше ничего не ощущала и не видела. Но обернуться или откинуть голову назад боялась до смерти. Даже после того, как он принялся распутывать в её собранных на затылке волосах чёрную резинку. Уже через пару секунд длинные пряди начали падать ей на шею и плечи мягким ласкающим шёлком.
