— Бренна? — окликаю я. — Ты в порядке? Ты упала?

— Я сейчас выйду!

Может, секс прямо перед этим событием был плохой идеей.

— Детка, сейчас приедет лимузин, и я немного боюсь Кэтрин.

— Ну, ты должен опасаться меня. Я пытаюсь разгладить несколько складок.

Да, определенно, это была плохая идея. Надо будет записать это в список Кэтрин «не делать», прямо перед ее указанием не есть после того, как оденешься.

— Ладно, но лимузин и… нам пора.

Дверь в ванную распахивается.

— Джейкоб Эрроувуд, ты оттрахал меня до потери сознания десять минут назад. Я стараюсь, чтобы у меня не было миллиона фотографий, на которых все выглядит так, как будто это произошло, хорошо?

Как бы я ни боялся Кэтрин, Бренна сейчас грозная.

— Ладно. Знаешь, просто…

— Если ты скажешь «поторопись», я могу задушить тебя твоим галстуком-бабочкой или связать тебя.

— Если ты захочешь связать меня позже, я не против.

Она делает шаг ближе, но потом успокаивается.

— Одну минуту. Мне просто нужно поправить сзади.

— Я могу помочь? — спрашиваю я, желая помочь, но в то же время желая снова прикоснуться к ней.

— Нет, просто дай мне еще одну минуту.

Я киваю, а потом выхожу, чтобы забрать наши вещи. Я могу быть полезен. Ее сумочка лежит на стойке, куда, я уверен, ее положили десять ассистентов, нанятых Кэтрин, чтобы убедиться, что мы не наделаем глупостей. Мой кошелек, который мне не нужен, но я отказываюсь его не иметь, и ее туфли ждут у двери. Я начинаю считать, но с этой точки, если я дойду до шестидесяти секунд, мы уже перевалим за минуту.

Тридцать одна.

Тридцать две.

Тридцать три.

Я начинаю дрожать, не зная, какую из женщин я предпочел бы иметь у своего горла, когда появляется она. Для любого другого человека она выглядела бы так же, как и раньше, но я вижу, как слегка раскраснелось ее лицо, а глаза стали полными влаги.

— Ты выглядишь идеально.

— Я опаздываю.

— Да, и я буду винить тебя, если Кэтрин на меня накричит.

Она закатывает глаза.

— Какой же ты джентльмен.

Бренна направляется к двери и надевает туфли. И хотя у меня был такой продуманный план на сегодняшний вечер, я не хочу ждать больше ни секунды. Видя ее такой, я хочу, чтобы она действительно поняла, что я чувствую, прежде чем мы выйдем из этой комнаты.

— Готов? — спрашивает она, держа руку на дверной ручке.

— Нет.

— Нет?

Я делаю шаг к ней и опускаюсь на одно колено, доставая кольцо из нагрудного кармана.

— У меня был план для нас. Для тебя. Для сегодняшнего вечера. После премьеры мы должны пойти в бар на крыше, который я арендовал. Там будут тысячи роз, свечи и группа, которая будет играть для нас. Все это, каждая деталь была продумана, но, глядя на тебя прямо сейчас, я не могу ждать больше ни секунды, Бренна.

Ее рука летит ко рту.

— Джейкоб…

— Я люблю тебя каждой частичкой своей души. Я был так уверен, что никогда никого не найду, потому что не находил того, что мне нужно, пока не встретил тебя. Я не хочу идти по красной дорожке со своей девушкой, которой я планирую сделать предложение. Я хочу, чтобы все в мире видели, что ты станешь моей женой. Что я выбираю тебя, а ты выбираешь меня. Я выбираю любить тебя и быть с тобой каждый день, каждую минуту, каждую секунду, потому что ты — самая великолепная женщина, которую я когда-либо встречал. Я люблю тебя, Бренна Аллен. Ты выйдешь за меня замуж?

По ее щеке скатывается слеза, и она кивает.

— Да! Да!

Я надеваю кольцо на ее палец и целую ее губы, не заботясь о том, что размазываю ее макияж, потому что поцеловать ее — это единственное, что я хочу сделать.

Эпилог

Бренна

— Девять месяцев спустя~

— Еще несколько толчков, Бренна, — говорит врач, разводя мои колени в стороны.

— Я ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, — напеваю я, сжимаясь и пытаясь вытолкнуть из себя этого ребенка.

Эта беременность не должна была случиться. И вот я здесь, смотрю на своего мужа и проклинаю его за этот чертов шанс в 0,01 %, который все же реализовался.

А Джейкоб был самодоволен.

Мы не говорили о том, заводить или не заводить детей. Честно говоря, я думала, что мы, вероятно, сделаем это, но не сразу. Мне нужно было время. Я уже начинала брак с беременности, и, видимо, мне суждено сделать это снова. Разница лишь в том, что мы с Джейкобом уже любили друг друга. Мы поженились не только потому, что я была беременна. Думаю, это бонус.

Джейкоб наклоняется и целует меня в лоб.

— Я люблю тебя, красавица.

— Пожалуйста, не говори мне этого. Я сейчас выгляжу ужасно.

— Для меня — нет.

— Не лги, Джейкоб.

Его глаза перебегают на доктора, а потом снова на меня.

— Ладно, ты выглядишь как чертенок, но ты рожаешь ребенка, а во время родов ни одна женщина не выглядит великолепно. Однако у Кэтрин есть команда, готовая к родам, и на первой фотографии ты будешь выглядеть так, будто присела на корточки, и ребенок выскочил без всяких усилий.

Я бросаю на него взгляд.

— Ты хочешь, чтобы я тебя ударила?

У него хотя бы хватает приличия выглядеть овечкой.

— Я просто хотел сказать, что никто, кроме этой команды врачей и медсестер, которые подписали договор о неразглашении, и меня, никогда не узнает, что ты не чувствуешь себя красивой. Я думаю, что ты прекрасна. Всегда. Ты просто безупречна.

Я определенно собираюсь ударить его. Доктор постукивает по моей ноге.

— Начинается очередная схватка. Я хочу, чтобы на этот раз ты действительно тужилась. Я вижу головку ребенка.

Не то чтобы у меня был выбор. Боль нарастает, и я сжимаю руку Джейкоба, тужась изо всех сил.

— Еще немного, — просит она.

Я стараюсь. Клянусь, я стараюсь, но это так трудно, и я так чертовски устала. Каждая мышца болит, и я просто хочу, чтобы меня разрезали, потому что этот ребенок не выйдет сам. Я всегда думала, что с каждым ребенком рожать становится все легче, но я ошибалась.

— Я не могу! — кричу я и падаю назад.

Доктор пытается улыбнуться.

— У тебя все хорошо. Подыши несколько минут.

Губы Джейкоба прижимаются к моему виску.

— Я люблю тебя, прости меня, я люблю тебя, я куплю тебе все, что ты захочешь.

Все заканчивается, и я поднимаю на него глаза.

— Что угодно?

Он кивает.

— Я хочу, чтобы ты купил вазэктомию.

— Это новая машина?

Я бросаю на него взгляд.

— Нет, и ты это знаешь.

— Мы скоро поговорим об этом.

Моя грудь вздымается, и я чувствую, как меня начинает ломать.

— Сколько еще? — спрашиваю я, измученная и потная.

— Еще одна сильная потуга, чтобы вытащить голову, а затем плечи. Ребенок прямо здесь.

— Возьми меня за руку, Бренна, — говорит Джейкоб, в его зеленых глазах плещется решимость. — Я здесь.

Я делаю несколько глубоких вдохов, желая, чтобы все это закончилось. Прошло девять часов схваток, и я тужилась уже двадцать минут. Я хочу спать, но еще больше я хочу подержать на руках этого малыша, который был зачат в ночь премьеры и вызвал очень, очень быстрый период помолвки.

— Я готова, — говорю я врачу.

Моя челюсть сжимается, и я кричу сквозь зубы, тужась изо всех сил. Мои пальцы сжимаются вокруг него, вытягивая все силы.

— Я здесь, детка. Я рядом.

— Головка вышла. На следующей схватке тужься.

Я едва успеваю перевести дыхание перед следующей схваткой. Я держу Джейкоба за руку, вспоминая все моменты, которые у нас были. Время, проведенное на рыбалке у ручья. Наше свидание за обедом, когда я поняла, что он мне нравится. Я думаю об ужинах в доме, о нашем первом поцелуе и колесе обозрения. Все эти моменты, связанные воедино любовью, привели нас к этому моменту. Когда мы узнали о ребенке. О нашем ребенке, который символизирует всю красоту, появившуюся во времена борьбы.

Я тужусь сильнее, чем раньше, потому что ощущение новой силы наполняет мое тело.

— Вот так, детка! Ты так хорошо справляешься! — голос Джейкоба звучит с трепетом.