— А теперь мне нравится.

Я немного преувеличиваю, но у этого места есть свои маленькие плюсы. К примеру, я могу провести незамеченной очень сексуальную рыжую девушку внутрь гораздо проще, чем мне пришлось бы пробираться в ее окно. А когда она лежит в моих объятиях, и мы смотрим на боковые окна от пола до потолка, это напоминает мне наше свидание в кино — до проливного ливня.

Деклан почесал затылок.

— Ладно. Я не буду спрашивать, потому что уверен, что это связано с Бренной.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что у тебя на лице эта дурацкая ухмылка.

— Какая ухмылка?

Он показывает.

— Вот эта. Ты улыбаешься, и у тебя такой глупый вид, будто в тебя попала стрела Купидона, а может, это другая стрела, которая выстрелила чем-то другим.

Я закатываю глаза.

— Осторожнее, Дек.

— Ты ведь серьезно к ней относишься, не так ли?

Старшие братья мало на что годятся, кроме как раздражать тебя до смерти. Мой брат в этом исключителен.

— А как ты думаешь? — я только что предложил купить у него эту лачугу на колесах. Конечно, я серьезно. Черт, я думаю, что влюблен в нее.

Он улыбается.

— Я рад за тебя. Я знаю, что девочки в восторге от этого. Они любят Бренну и с радостью примут ее в семью.

Представления о том, как мы живем в ее доме и занимаемся домашним хозяйством, переполняют меня, а затем испаряются, как туман. Я не могу позволить себе зайти так далеко вперед. Нам еще предстоит разобраться с кучей дерьма. Скоро фотосессия, и нам нужно подготовиться к тому, что наш маленький счастливый мир превратится в хаос. Я должен держать себя в руках, иначе мы оба окажемся разбитыми.

— Как бы я ни был счастлив, что они втроем с нами, мы не будем действовать так быстро.

— Я понимаю. Ты боишься.

Я испустил долгий вздох.

— Я не боюсь, Деклан. Я поступаю разумно. Я не собираюсь торопиться с тем, что может навредить ей и детям. Как только эта история выйдет на следующей неделе, мы не сможем жить в пузыре, которым является Шугарлоуф. Появится пресса, фотографии, неправдивые истории обо мне и только Бог знает о ком еще, с кем я снимаюсь. Есть о чем подумать, кроме собственного дерьма.

Деклан хихикает, но это больше похоже на опасение.

— Я тебе не завидую, брат. Я просто хочу, чтобы ты был честен с собой. Я знаю, что ты чувствуешь. Я буквально был там. Все трое из нас. Мы выросли и провели большую часть своей взрослой жизни, считая себя недостойными и нелюбимыми. В некоторые дни мне все еще тяжело. Я жду, когда Сид проснется и скажет: «Нет, он этого не стоит».

Мой брат всегда старался быть статуей. Я знал, что он не такой. Я видел, как он плакал, когда думал, что никто не смотрит. Я также знаю, как потеря Сидни сломала его до глубины души. Но даже во время всей этой боли он никогда не показывал ее. Разговоры были не его сильной стороной. Ему нравилось притворяться, будто быть сильным — значит быть скрытным. Это был его способ смириться с реальностью. Слышать, как он признает обратное, немного тревожно.

— И ты думаешь, она это сделает?

— Нет, но иногда это легко предположить. Годами нам говорили, какие мы куски дерьма. Что мы ничего не делаем правильно. Мы были его грушей для битья, как физически, так и эмоционально. Единственная причина, по которой мы выжили — это наличие друг друга и девочек.

Девни и Сидни спасли нас четверых больше, чем они могли предположить, потому что, несмотря ни на что, они дарили нам кусочки радости. Походы к Сидни на пруд, купание или верховая езда, забота о бездомных животных на ферме Девни давали нам возможность избавиться от боли.

— Я не знаю, Дек. Правда не знаю, потому что, с одной стороны, я уверен, что уже в полной жопе. Она — все, чего я хочу. Она идеальна для меня во всех отношениях. А с другой стороны, мне кажется, что я недостаточно хорош для нее. Я испорчу ее и сломаю.

Рука брата сжимает мое плечо.

— Это не твои слова, Джейкоб. Это его слова, и ты не должен их слушать. Ты не сломаешь ее. Ты не запятнаешь ее. Она выбрала тебя, но ты должен выбрать ее.

Я уже выбрал ее. Я выбираю ее во всех отношениях, но это кажется слишком простым, и это пугает меня. Любить ее не должно быть так просто. Это должно быть борьбой, но это не так. Это… без усилий. Это как сделать вдох, не говоря себе об этом. Это просто происходит.

— Как ты умудрился испытывать такие чувства к Сидни и не сойти с ума?

Он смеется.

— С чего ты взял, что я не сошел с ума? Я люблю эту девушку за гранью разумного и здравого смысла. Я готов сделать все, отказаться от всего и бороться за нее до последнего вздоха. Просто мне потребовалось очень много времени, чтобы понять, что нужно бороться за нее, а не идти против нее.

— Ты счастливый человек.

Он оглядывается на свою собственность и вздыхает.

— Да. И если бы ты позволил себе, то увидел бы, что ты тоже. Сейчас я подготовлю бумаги, и ты станешь счастливым обладателем этого крошечного домика. Интересно, на какой земле ты его поставишь?

— Как бы мне ни хотелось надрать тебе задницу, Дек, у меня сегодня горячее свидание, и я не хочу портить свой наряд.

Он закатывает глаза и смеется.

— Ты можешь попытаться, Голливуд, но у тебя ничего не получится.

— Да, да, посмотрим.

Деклан смеется.

— Да, особенно когда ты стараешься завоевать свою девушку.

Я смотрю на часы, размышляя, смогу ли я быстро надрать ему задницу, но потом решаю, что лучше не думать об этом. Вечер свидания гораздо важнее.

Глава тридцатая

Джейкоб

— Куда мы идем? — в пятый раз спрашивает Бренна, когда мы выходим на поляну в лесу.

Все готово, и я нервничаю. Надеюсь, я все сделал правильно, но для меня это впервые. Я никогда не был романтиком, им всегда был Шон. Я был более прямолинеен.

— Просто смирись с этим.

Она говорила мне, что ненавидит сюрпризы, но мне это даже нравится. Бренна всегда контролирует ситуацию, и я хочу, чтобы она знала, что ей не обязательно быть такой все время. Она может отпустить себя и позволить кому-то другому помочь ей.

— Мне бы хотелось, чтобы у тебя были завязаны глаза, и чтобы ты мог не думать и не беспокоиться, что тебя ведут в лес на верную смерть.

— Ты смотришь слишком много криминальных сериалов. Если бы я хотел убить тебя, я бы никому не позволил узнать, что мы идем на свидание.

Она поворачивает голову.

— Может быть, это часть твоего плана.

— Да, мой большой злой план сделать тебя счастливой, привезти тебя в лес, чтобы убить, учитывая, что все знают, что ты будешь со мной.

— Это возможно.

Я смеюсь над ее нелепостью.

— Наверное, — мы делаем еще несколько шагов, прежде чем я останавливаю ее.

— Готова?

— Как никогда.

— Я очень надеюсь, что тебе понравится это место, где я могу тебя убить.

Бренна прислоняется спиной к моей груди и вздыхает.

— Давай посмотрим.

Я снимаю повязку и обнимаю ее за талию, упираясь подбородком в ее плечо. Ее дыхание сбивается, и я пытаюсь увидеть мир ее глазами. Повсюду горят тысячи свечей. С ветвей свисают десятки фонариков, отчего все выглядит одновременно мягко и ярко. По всей земле расстелены покрывала, а в центре стоит стол с цветами и еще большим количеством свечей.

— Джейкоб, это… это…

— Хорошее место для того, чтобы убить тебя?

Она смеется, а затем поворачивается в моих объятиях, чтобы посмотреть на меня.

— Это невероятно и прекрасно, так что, если ты хочешь убить меня здесь, я не против.

— Это ты убиваешь меня, Бренна. Каждый раз, когда я нахожусь рядом с тобой, я чувствую, как часть меня прежнего умирает, чтобы освободить место для чего-то нового.

Ее пальцы поднимаются к моей щеке, и она улыбается.

— Из пепла всегда рождается жизнь. Мы с тобой оба сжигаем прошлое, чтобы начать что-то новое и прекрасное.

— Когда я приехал сюда, я поклялся, что уеду без единого колебания, — признаюсь я.

— Я поклялась, что никогда не рискну разбить свое сердце.