И, как только мы подошли к ним, тут же из темноты в нас понеслись ядовитые стрелы. Все осторожничали и береглись, как только могли, и всё же, не обошлось без потерь. Один из прибрежников получил стрелу в бедро, он тут же стал кричать и корчиться от острой боли. Я закрылся щитом, то же самое сделал и Криш. Один факел упал и теперь лежал рядом с раненым воином, медленно угасая, а второй воин, несший факел, убежал обратно.

Пару мгновений царила тишина. В ответ я ничего не мог сделать, так как не мог различить врага в темноте, а карлики опять стали плеваться, видимо, они прекрасно нас видели. И тут вскрикнул Криш, которому стрела попала в руку. Оба-на! В горячке боя я не сразу это понял. Надо уходить, всё равно тут не пройти из-за расщелины. Придётся, всё же, выпить зелье ночного видения, но позже, сейчас нужно просто уйти.

В глубине тоннеля стояло ещё пять воинов, они же и пришли на помощь, забрав с собой Криша. Другой раненый уже оказался мёртв. Я уходил последним, прячась за своим щитом. Глаза немного привыкли к темноте, и на той стороне я различил фигуры пяти карликов, за спинами которых виднелись большие, грубо вырезанные из камня ворота.

Сорвав с груди один из метательных ножей, я коротко размахнулся и швырнул его в одну из фигур. Громкий вскрик оповестил меня о попадании в цель. Пигмеи взвыли и стали награждать меня за меткость усиленным количеством плевков из трубок. Ну-ну. Пятясь на полусогнутых ногах, я вошёл обратно в тоннель и постепенно отдалился из зоны действия их стрел.

Все другие участники нашего похода уже ушли далеко вперед, пришлось их нагонять чуть ли не бегом. На выходе меня встретили Рам и Криш с прибрежниками.

— У меня рука онемела, — проинформировал меня Криш.

Я огляделся, двоих прибрежников уже уложили на землю мёртвыми, им не повезло, яд действовал быстро, да и попали в них весьма удачно. А Кришу опять повезло, ядовитая стрелка лишь оцарапала его руку, но и этого оказалось достаточно, чтобы он почувствовал на себе действие животного яда.

— Надо всем выпить настоя, что я приготовил, он поможет справиться с ядом.

— Где он, где? — хватая меня за руку, начал орать Криш.

Я поморщился, что за дикарская привычка хватать постоянно за руки, невольно вспоминался кавказский рынок в моём детстве и продавцы с южным менталитетом, тоже любители, блин, навязчивого сервиса.

— В одном из бурдюков, что находится на моём верблюде.

— Пошли быстрее.

— Пошли.

У меня действительно имелся целебный отвар, который я специально сделал после того, как понял, какой яд использовали пигмеи. Криш, получив его, тут же принялся вливать жидкость в себя, я же напоил также тех, кто был с нами, на всякий случай. Двое погибли, ещё один, как и Криш, выжил. Не на всех яд действовал сильно, ему тоже повезло. Между тем, время поджимало, и уже близился вечер, а за ним, соответственно, ночь.

— Что будем делать, Рам? Ты видел, что открылись два прохода, один перекрыт полностью, и мы не сможем перебраться через расщелину. Другой — слишком узкий и глубокий, чтобы пройти через него большими силами. И неизвестно, что там ждёт. Спускаться нужно по верёвке. А это очень долго, близится ночь, мы можем не успеть. Не лучше ли пойти по дороге проклятых?

Рам потерял уже всю свою спесь и казался немного растерянным.

— Я думаю, но дорогой проклятых идти нельзя, там нет входа в храм, он завален глыбами после землетрясения, единственный вход ведёт через подземелье, а ещё там охотится Попобава, именно из-за него она и стала дорогой проклятых. Я не говорил этого раньше, но древняя птица живёт в горах над храмом и зорко охраняет каждый подход к нему, поэтому единственные жители этих гор и живут под землёй. Давным-давно это случилось.

— Откуда знаешь?

— Это рассказал мне Манул, военный вождь прибрежного племени, — и Рам кивнул на крепко сложенного прибрежника, с решительными чертами лица и орлиным носом, что смотрелся на его лице несколько сумбурно.

За весь наш поход этот самый Манул ничем не показывал того, что является вождём, правда, его слушались, но не все, и не так, как слушаются вождя. Да и некогда мне было разговаривать с прибрежниками, тем более, искать среди них вождя, и вот информация сама пришла ко мне.

— Понятно, но что мы будем делать? Криш отравлен ядом, мы потеряли уже четверть своих союзников и пока так и не приблизились к храму.

— Я думаю. Предлагаю тебе спуститься через второй ход и разведать его.

— А если я погибну там и не смогу вернуться?

— Значит, на то воля богов, и мы вновь пойдём через первый ход. Попробуем отбиться от обороняющихся и перейти через расщелину. Можно срубить окрестные деревья и перекинуть их стволы через неё.

— Расщелина очень широкая.

— У нас нет другого выхода: мы либо идём вперёд, либо навсегда оставляем эту идею. Я не вернусь назад с пустыми руками, мне тогда всё равно не жить.

— Гм, а прибрежники?

— Для них это тоже дело чести. Они поклялись уничтожить карликов и закрыть навсегда этот храм. А если повезёт, то и убить Попобаву, чтобы он не охотился на них и не уносил детей и взрослых себе на пропитание. Всё или ничего!

— Достал ты уже со своим всё или ничего, — сказал я вслух по-русски и от души выматерился.

— На каком языке ты сейчас сказал это, Егэр, я никогда не слышал подобный?

— На языке моих предков, что давно позабыт, и знаю его только я один и несколько моих родственников, что живут на другом конце этой земли, если плыть отсюда морем.

— Загадочный ты человек, Егэр. Я силюсь тебя понять, но до сих пор не могу этого сделать. Даже Хим не может!

— А не надо меня понимать, я особенный. У меня свой путь и своя жизнь. Тебе просто повезло, что Хим сначала встретил, а потом уговорил меня пойти в этот поход, иначе всё сложилось бы совсем по-другому.

— Я знаю, не буду скрывать от тебя, Хим тоже мне сказал так.

— Ну, вот видишь.

— Вижу. Полезай в проход, Егэр, и да помогут тебе боги.

— На богов не надо надеяться, надо надеяться на себя. Есть другие кандидаты сделать то же самое?

Рам сморщился и подошёл к вождю прибрежников Манулу, они разговаривали на его языке несколько минут, потом он вновь вернулся ко мне.

— Нет, других кандидатов нет, ты лучше всех видишь и слышишь в темноте, кроме того, у тебя в руках оказался весьма интересный предмет. У них существует предание, что тот, кто придёт к ним с мечом из кости морского чудовища, тот победит зло. Они никогда не находили эту кость, а если и находили, то тут же теряли. Морское чудовище, что дало тебе этот рог, очень редкое и очень опасное, но весьма почитаемо их племенем. Поэтому они удивились и спросили меня. Тебе опять повезло, Егэр.

— Возможно, вот я его и испробую в бою.

— Ты готов спускаться вниз?

Я задумался. Чем дальше продолжается наш поход, тем опаснее становится, а результат пока около нулевой. Но и отступать уже некуда, действительно — всё или ничего! Тут у меня забрезжила одна мысль.

— А если я уткнусь в дверь? Может, конечно, встречу опять разлом в земле или ещё подобное, но возможно, появится и дверь. У тебя есть ключ к ней?

Рам заколебался.

— С чего ты взял, что у меня может оказаться ключ к двери?

— С того, что ты упорно идёшь подземным ходом, значит, знаешь путь, а если знаешь путь, значит, знаешь, как его пройти. А если это подземный ход, да ещё и тайный, то в конце всегда бывает дверь, которую ни обойти, ни преодолеть невозможно иначе, только открыть. Я бывал в подобных подземельях, люди везде одинаково думают и везде в конце тоннеля стоят двери. Они могут быть в виде решётки, стены со скрытым механизмом, а может, деревянной, медной или каменной дверцы. И везде нужен ключ или знание, как её открыть. Без этого невозможно войти в храм. Значит, он у тебя есть или должен быть, или ты знаешь, где его можно взять или как по-другому открыть дверь.

На этот раз настал черёд задуматься Раму. Он довольно долго думал, пока не решился.