Я обессиленно опустился на свою кровать. Этих пять минут «учёбы» колдовскому ремеслу вытянули из меня все силы. Да еще ранение головы и контузия давали о себе знать. Однако, рассиживаться времени не было — мне еще столько всего предстояло сделать.
Я вновь взял гимнастерку и еще раз её внимательно рассмотрел. У меня в руках была легкая хлопчатобумажная гимнастерка защитного цвета для младшего состава РККА, хорошо известная по документальной хронике и фильмам о войне.
Покрой — прямой, который носился с обязательным ремнем на талии. Два нагрудных кармана с клапанами на пуговице. Я расстегнул один из них, и с удивлением обнаружил, что карман имеет второе внутреннее отделение, которое также закрывалось на пуговицу.
Металлические пуговицы с пятиконечной звездой обнаружились как на клапанах карманов, так и на обшлагах рукавов. А вот отложной воротник еще дополнительно фиксировался с помощью крючка. На концы воротника были нашиты малиновые петлицы с черным кантом и четырьмя красными металлическими треугольниками.
Благодаря деду, да и собственной любознательности, мне было хорошо известно, что у младшего командного состава — сержантов и старшин на петлицах были треугольники, которые в народе именовали «гречкой». Средний комначсостав РККА получил квадраты или, как тогда говорили — «кубари». Старшие — капитаны и выше, получили прямоугольники, которые легко и просто называли «шпалами». А уж те, кто в самом «поднебесье», щеголяли ромбами на петлицах.
На моих петлицах было сразу четыре треугольника подряд — так называемая старшинская «пила». Единственное, чего я не мог взять в толк, как моему реципиенту удалось стать старшиной? Судя по первому «зеркальному» впечатлению, не тянул он на старшину. Ну, вот никак не тянул! Слишком изнеженным и неопытным в солдатском деле он выглядел. Да еще и консерваторское образование…
А ведь старшина — это очень важное звено военной машины. Старшина является прямым начальником солдат и сержантов своего подразделения; отвечает за правильное несение ими службы, воинскую дисциплину, внутренний порядок, сохранность вооружения и другого имущества. А в отсутствие офицеров выполняет их обязанности.
Ну, никак не могли такого хлюпика на подобной должности держать. Хотя, возможно именно высшее образование и сыграло свою роль — просто до офицерского звания не дотянул. Не аттестовали, но и держать в рядовых посчитали нецелесообразным. Хотя, какое мне сейчас до всего этого дело?
Я ведь обратно на службу в доблестные ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии возвращаться не собираюсь. У меня будет своя война, на которой я, надеюсь, принесу куда больше пользы.
Я взял в руку нож и безжалостно спорол с гимнастерки все знаки различия. Может, оно и особой пользы не принесёт, но светить своей принадлежностью к Красной Армии, пока я гражданской одёжкой не разживусь, всё-таки не стоило. Споротые петлицы и нашивки я сразу убрал в нагрудный карман. Утилизирую при первом удобном случае.
Штанами оказались тоже знакомые мне по фильмам брюки-галифе, которые я тут же натянул на себя. Ботинки, к моему удивлению, оказались на редкость добротными. Толстая кожа, крепкие шнурки, толстая рубчатая подошва, подбитая гвоздями. Судя по клейму, не иначе, английского производства. Похоже, ленд-лиз, етить твою налево!
Я поднял с пола ботинок и по привычке поискал носки. Но носков, к сожалению, мне никто не предложил. Зато я обнаружил два куска хлопчатобумажной ткани, относительно светлого цвета. Твою медь! Да это же портянки! Вот уж не думал, что когда-нибудь вновь с ними встречусь.
Комплект «сапог плюс портянка» когда-то использовался практически во всех амиях мира, но, в конце концов, к истечению двадцатого века — началу двадцать первого почти все они перешли на комплект «ботинки с высоким берцем плюс носок». В ВС РФ отказ от портянок произошел после смены «кирзы» на «берцы» как основной обуви солдата.
Я, хоть и не служил в рядах Советской Армии, но портянки наматывать всё же умел. Благодаря деду, естественно. Он носки не носил, да и вообще их не признавал. Только сапоги с портянками. А чтобы шарахаться по тайге, лучшей обуви, чем сапоги не придумать.
— Запомни, Витюха, — наставлял он меня, когда я еще был сопливым пацаном, — сапоги с носками плохо сочетаются. В отличие от портянок, они хлипче — не выдерживают жесткой эксплуатации и быстро рвутся. А если долго ходить или бежать в сапогах — носки обязательно съедут с лодыжки на стопу. А правильно намотанная портянка — нет! — приговаривал он, контролируя эту самую правильность намотки на моей ноге. — И запомни еще одну хитрость, внучок: если намотать дополнительный слой портянки — можно носить обувь большего размера…
— А зачем мне в большие сапоги влезать? — удивленно переспрашивал я его. — Ведь всегда можно по размеру себе купить?
— Эх, ты, Спиноза[2]! — Со смехом трепал он меня по голове. — Слишком хорошо жить стали! Забыли, что такое «на вырост» обувку покупать. А на фронте, к примеру, не всегда можно подходящую обувку отыскать, когда свои уже каши просят! Вот сдернул ты сапоги с мертвого фрица, а они большие, — не преставая смеяться, с прищуром смотрел он в мои округлившиеся глаза. — И чего тогда делать будешь, философ? А если в атаку идти через пять минут? Так что ты дедовы байки на ус мотай, а байковые портяночки — на ноги… И мертвецов бояться не надо, Витюха, — уже с серьезным лицом добавлял он, — опасаться нужно живых!
И еще много чего полезного, касаемо портянок, постарался он мне предать. И что стирать их легко в общей куче, поскольку нет у них ни размера, ни парности — абсолютно любую портянку можно накрутить на абсолютно любую ногу. Изготовить её можно из любого имеющегося под рукой куска ткани. И изнашивается она меньше носка и служит куда дольше. А в случае намокания или запотевания портянки, её можно перемотать на стопу другим, сухим краем.
Вот такие нехитрые премудрости. И в сапог можно портянку намотать, или, вот как в моем случае — в ботинок. Дед отчего-то называл подобный способ финско-немецким. Ну, а я запомнил. Память у меня отличная! Да и руки всё помнят: раз-два — куколка! И вот я уже по всем правилам обут. Осталось только обмотки приспособить… А вот такого опыта у меня уже не было. Ну, ничего, дело-то житейское, как говорил шведский любитель варенья, баловства и маленьких мальчиков (не подумайте чего такого) — научимся.
Ведь по сути, обмотка — это замена кожаного голенища сапога. Отсюда и должен проистекать самый важный нюанс: обмотка и ботинок должны составлять одно целое! Без щелей и зазоров. Иначе в ботинок может легко попасть грязь и влага, а стертые в кровь ноги омрачат ваше дальнейшее существование. А ведь еще и врага при этом бить нужно!
По здравому разумению, основной проблемой, с которой мне придется столкнуться — это постоянная тенденция к сползанию обмоток. Как с этим бороться? Не знаю. Буду решать проблемы по мере их возникновения. Я размотал рулон и разместил обрез обмотки, тот, что был без тесемок, чтобы он хорошо закрывал верхнюю часть ботинка. Я помнил, что обмотка и ботинок — одно целое.
Сделал пару оборотов вокруг ботинка, поднимаясь вверх по ноге и мотая обмотку внахлёст. Мотал туго, иначе она точно сползёт. Дойдя до расширения голеностопа, я остановился. Был какой-то нюанс, который брезжил где-то в подсознании.
Напрягая зрительную память (а она у меня тоже отличная, тренированная дедом), постарался выудить из неё хоть что-нибудь относительно дальнейшей намотки. Не скажу, чтобы сразу, но я вспомнил виденные мною ретро-фотографии и кадры из фильмов. Секрет оказался прост, чтобы обмотки лучше держались на ноге, «ленту» нужно было перекрутить на 180 градусов.
Что я и сделал, перевернув рулон обмотки и продолжив мотать дальше, повторив данную операцию еще несколько раз. Когда я завершил наматывание у меня в руках остался треугольный краешек с двумя тесемками, которыми я и закрепил обмотку чуть ниже колена.
Со второй ногой я возился уже куда меньше времени, проделав операцию за считанные секунды. Теперь, как говорил мой дед-ветеран, когда вспоминал про этот устаревший военный «аксессуар»: у меня есть сапоги, восемь раз вокруг ноги.
