– Блин, мужик, – вздыхает Роан и притягивает меня в крепкие объятия.

От этого жеста человеческого сострадания я обмякаю в его руках и начинаю рыдать, как крошечный младенец.

Я ничего не могу с собой поделать. Я держал все это в себе последние две недели… которые провел с моим дедушкой, с родителями и сестрой. Я изо всех сил пытался быть сильным и убедить всех в том, что я доволен своим решением вернуться в Глазго. Что оно далось мне легко. Вот только тяжелее мне еще не было никогда. Я скучаю по моим друзьям. Я скучаю по команде, тренерам, менеджеру.

Я скучаю по Фрее.

Черт, я так сильно по ней скучаю. Каждый день мои внутренности выворачиваются наизнанку. Все эти годы я был игроком, беззаботно меняющим команды, как перчатки. Парнем, который мог влиться в любую компанию. Мужчиной, который знал, как справляться с ударами под дых. Но ничто не сравнится с болью от потери Фреи. Этот удар отправил меня в долгий нокаут.

– Мак, мне очень жаль. – Роан держит мое трясущееся тело так, словно я его ребенок, несмотря на то что я выше его. – Хотел бы я знать об этом. Тебе стоило поговорить со мной.

– Ты бы меня отговорил. – Я отстраняюсь и яростно вытираю свои слезы. – Вы все попытались бы со мной поспорить. Но я уже все решил. Мне не хотелось лишний раз оправдываться перед кем-либо.

Роан понимающе кивает.

– Я уважаю тебя за это, и мне жаль слышать о твоем дедушке. Он хороший человек.

В моем горле формируется болезненный комок.

– Мир не будет прежним без этого старого ворчливого мерзавца.

– Я рад, что ты проводишь время с ним. Это очень важно.

Роан сжимает мое плечо, и мгновение мы просто молчим.

– Как тебе новая команда?

Я оглядываюсь на тренировочную площадку.

– Они все считают меня сумасшедшим.

– Что ж, похоже, они уже неплохо тебя знают.

Я качаю головой и толкаю его плечом.

– Как дела дома?

– У команды все хорошо. Они уже закончили предсезонные тренировки, и я тренируюсь изо всех сил, чтобы их догнать. Через пару недель я буду заменой на дружеском матче, а потом вернусь в стартовый состав.

Я чувствую, как челюсть начинает подергиваться от тревоги.

– А остальные?

Роан хмурится.

– Ты имеешь в виду Фрею?

Я скованно киваю.

– Она не отвечает на мои звонки.

Роан облокачивается на мою машину и скрещивает руки на груди.

– Я мало что знаю. Фрея даже Элли ничего не рассказывает. Элли говорит, что никогда не видела Фрею такой закрытой. Вы двое похожи сильнее, чем думаете.

Я удивленно поднимаю брови.

– Я просто хочу, чтобы она наконец подняла долбаную трубку! Я думал, наша дружба крепче этого. – Я присоединяюсь к Роану у машины. – Не могу поверить, что она позволила моему переезду в Шотландию разрушить нашу дружбу. Я же не на другой континент уехал, в конце концов!

Роан поворачивается ко мне с таким взглядом, словно я внезапно заговорил на другом языке.

– А я тебе говорил, что опасно спать с подругой, если у тебя есть к ней чувства?

– Да, говорил, – вздыхаю я, в сотый раз думая, как сильно хочу просто с ней поговорить. – И моя игра из-за этого страдает. Можно подумать, что я какой-то новичок, а не ветеран.

Роан снова скрещивает руки на груди и мгновение стоит в раздумьях.

– Значит, сейчас все так же, как когда вы с Ками разошлись?

Я пожимаю плечами. Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Память не изменяет Роану, сразу после расставания с Ками я играл отвратительно. Но мне казалось, что дело было скорее во мне, а не в ней. Как только я понял, что наш разрыв был к лучшему, моя игра улучшилась. Черт, так вот почему дедушка всегда говорил держаться от женщин подальше.

– Я просто надеюсь, что Фрея одумается.

– Наверняка так и будет, – отвечает Роан и отходит от машины. – А теперь пошли выпьем. У меня осталось не так много времени до обратного рейса в Лондон. Нам нужно куда-нибудь присесть и разобраться, какого черта ты там творил сегодня на поле.

Я смеюсь и качаю головой.

– Как раз то, что мне было нужно этим вечером: обсудить футбол.

– Геркулес, хватит нюхать его подушку. Он не вернется, – наконец не выдерживаю я и вскакиваю с кровати, словно обожглась простыней. – Больше двух недель прошло. Пора его отпустить.

Геркулес смотрит на меня, как на чокнутую, пока я сдираю с кровати постельное белье. Игнорируя его осуждающий взгляд, я закидываю все в стиральную машинку и без колебаний нажимаю кнопку запуска.

Запустив стирку, я иду в гостиную, опускаюсь на диван и включаю новый эпизод «Хартленда». Настало время возвращаться к своей жизни. Да и кому вообще нужна компания мужчины для того, чтобы смотреть уютную канадскую семейную драму? Точно не мне.

Моя жизнь на самом деле не так уж и плоха. Зачем ввязываться в романтические отношения в реальной жизни, когда существует Нетфликс? А тот факт, что через пару месяцев мне исполняется тридцать, просто означает, что мой доход позволяет мне потратиться на дорогую подписку. И я даже могу смотреть его из разных мест! У многих людей, живущих в странах третьего мира, нет доступа к такой роскоши. Так что у меня есть преимущество перед обездоленными.

Вот черт. Это звучит ужасно. Я мысленно делаю пометку внести утром пожертвование в бесплатную столовую. А еще… почему даже мои акты благотворительности связаны с едой?

Когда у меня так и не получается заставить себя посмотреть эпизод моего любимого «Хартленда», я возвращаюсь в спальню и медленно поднимаю к носу подушку, на которой спал Мак.

– Господи, как мне от него избавиться?

Я открываю окно и выбрасываю в него эту чертову подушку. Знакомый голос вскрикивает внизу, и я в ужасе бросаюсь посмотреть, в кого я попала.

Роан ДеВолт под моими окнами наклоняется, чтобы поднять подушку, которую я только что вышвырнула, как психопатка.

– Кажется, ты что-то уронила, – поднимает на меня голову он.

– Это не я, – глупо отвечаю я, будучи неловкой идиоткой.

Он смеется и выбрасывает подушку в мусорное ведро рядом с собой.

– Можно я зайду?

Я утвердительно киваю, раздумывая, что тут забыл Роан, еще и сам по себе, без Элли. Честно говоря, я даже не подозревала, что он знает, где я живу.

Я впускаю его к себе и завариваю нам чай, прежде чем присесть на диван рядом с ним. Очень странно видеть другого мужчину на моем диване. Роан держит в руках одну из моих кружек с котятами, и я могу думать только о том, что Мак на его месте смотрелся куда лучше. Ненавижу свой мозг.

– У вас с Элли все хорошо? – спрашиваю я, прерывая неловкую тишину.

Роан кивает.

– Да, конечно. Она замечательная. Наш медовый месяц прошел чудесно.

– Рада это слышать. – Я нервно делаю глоток чая.

– Я пришел, чтобы поговорить с тобой о Маке.

Я чуть не разбиваю свою кружку.

– Я бы предпочла его не обсуждать.

– Фрея, он сам не свой, – поспешно заявляет Роан. – Когда мы с Элли вернулись, я слетал к нему в Глазго. Перед моим обратным рейсом мы зашли в паб, и он не в порядке. У него проблемы с командой, и он боится, что его отправят на скамейку запасных, если он плохо покажет себя на завтрашнем товарищеском матче.

– Мака? На скамейку запасных? Он же отличный игрок, разве нет?

– Обычно – да. – Роан ставит свою кружку на журнальный столик и наклоняется ко мне. – Но сейчас его мысли заняты совсем не этим.

– Я понимаю, – задумчиво киваю я. – Он очень любит своего дедушку. Наверняка он тяжело переживает его болезнь.

Роан пристально смотрит на меня.

– Я не думаю, что проблема только в его дедушке. Он скучает по тебе.

– По мне? – усмехаюсь я. – Роан, он по мне не скучает. По крайней мере, не сильнее, чем по тебе.

– Фрея, ты ошибаешься, – сочувствующе хмурится он. – Я никогда его таким не видел. Возможно, он переживал что-то похожее после разрыва с Ками, но тогда все было не настолько плохо. Сейчас с ним происходит что-то очень страшное.