— Когда же это произойдёт?

— Думаю, это случится скоро.

— Ах! — тихонько вздохнула девушка.

Танец закончился и Александр повел партнершу к столу. А там, поймав грустный взгляд матери, шагнул к ней:

— Леди Агата, разрешите пригласить вас на танец?

— С удовольствием.

Леди Агата танцевала как будто в последний раз — страсть и огонь проявлялись в каждом её движении. «Ну да — подумал Александр — сейчас она конкурирует с собственными дочерьми. Доказывает всему миру и самой себе, что она ещё ого-го»! Попытка была не бездарной и отнюдь не жалкой: женщина в расцвете сил, страсти и опыта, способна зажечь кого угодно. Александр обратил внимание, что на леди Агату с интересом поглядывали мужчины, а женщины — с ядовитой злостью. Да и сам он немало возбудился, ведя разгоряченную партнершу.

— Леди Агата, вы великолепны! — сказал он — Я завидую вашему мужу чёрной завистью.

— Увы, я вдова. — шепнула партнерша, метнув взгляд полный вполне ясного значения.

«А вот это многообещающее начало»! — порадовался Александр.

На французский берег сошли дружной компанией, и на вечернюю экскурсию отправились тоже вместе.

Ночь провели в довольно комфортабельной гостинице, с утра и до обеда, под водительством экскурсовода посетили все обязательные достопримечательности, а потом разбившись на группы по интересам и симпатиям, отправилась в самостоятельное путешествие. В сущности, Берти был прав: смотреть в Гавре практически не на что. Порт был вонюч и грязен, старинные оборонительные сооружения использовались военными, французы были многочисленны, довольно малорослы, излишне экспрессивны и необычайно крикливы. Просто цыгане какие-то! Познакомиться с француженками Александру и Берти не пришлось: это было бы крайне невежливо по отношению к спутницам-англичанкам. Так они и шли, обращая внимание то на одно, то на другое, впрочем, без особого интереса. Архитектура мало отличалась от той, что осталась по ту сторону пролива, ассортимент в магазинах и лавках ничем не отличался от британского, а специальных сувениров ещё никто не делал. Александр отметил про себя, что сувениры на магнитиках, петельках или верёвочках станут популярными, и их стоит производить. Вернее не сами сувениры, а заготовки под них, скажем, плашки с магнитом, чтобы туземные мастеровые уже лепили местную символику.

И совсем бы быть дню пропащим, но очередной поворот узкой улицы вывел их на тесный перекрёсток, запруженный толпой апашей, наседающих на трёх офицеров в русской морской форме. Один из русских сидел, прислонившись спиной к стене дома, и зажимал рукой рану на бедре. Двое держали оборону, отмахиваясь кортиками, причём небезуспешно: Александр отметил не менее пяти раненых хулиганов, отползающих из эпицентра битвы.

— Берти, наших бьют! Поможем господам офицерам?

— Непременно! — Берти сжал кулаки.

— У тебя нет оружия?

— Нет.

— Держи! — Александр сунул в руки Берти маленький кольт — Умеешь пользоваться?

— Конечно!

— Леди, прошу вас, немного постойте в сторонке, пока мы поможем достойным господам.

Они бросились в бой. Бах! — и один апаш с воем схватился за ляжку. Бах! — и второй, выронив длинный нож, занялся собственной рукой. Слева закашлял кольт Берти, и апаши отхлынули от офицеров. Александр расстрелял обойму, тут же вставил другую, но использовать её не пришлось: издалека послышались свистки полицейских. При этих звуках апаши бросились наутек. Раненые кое-как заковыляли следом.

— Леди, вы не пострадали? — обратился Александр к спутницам — Прошу прощения, что оставили вас, но мы были обязаны вступиться за людей общества, ставших жертвой нападения подонков.

— Мы не успели испугаться. — облегченно улыбнулась леди Агата.

Её дочери с восхищением смотрели на Берти и Александра. Глаза их горели, лица раскраснелись. Да… Слухи о происшествии в Гаврских трущобах распространятся самые замысловатые. Впрочем, это не страшно, а может быть и хорошо.

— Господа, разрешите поблагодарить вас за наше спасение. — подошел к ним один из офицеров.

Второй в это время пытался остановить кровь у раненого товарища.

— Не стоит благодарности, господин капитан-лейтенант! — ответил Александр — На нашем месте вы поступили бы точно так же.

Он бросил взгляд на раненого, и до него вдруг дошло, что из раны хлещет ярко-алая кровь.

— Прошу прощения, но вашего товарища надо спасать! — сказал он и бросился к моряку, на ходу сбрасывая пиджак.

Отстегнул подтяжки и в несколько движений наложил жгут выше раны. Раненый был уже в полуобморочном состоянии.

— Почему вы так взволновались? — спросил каптри, подходя — Лейтенант Пущин уже накладывал повязку.

— К сожалению, лейтенант не медик, и поэтому не обратил внимания, что у вашего товарища артериальное кровотечение. Думаю, ваш корабельный врач объяснит причину моего беспокойства. А теперь нам следует поскорее доставить господина капитана третьего ранга на ваш корабль. Он далеко?

— Недалеко. В военной гавани.

Офицеры подняли раненного товарища, закинули его руки себе на плечи и повели его по улице.

— Берти, будь добр, найди извозчика. А я побуду здесь: опасаюсь, что апаши могут вернуться.

Берти убежал.

— Простите, господа офицеры, но почему вы не применили огнестрельного оружия? — спросила леди Агата.

— Наша вина, леди! Портовое начальство клятвенно уверяло нас, что в городе совершенно безопасно, а мы забыли, что лягушатникам верить нельзя даже в мелочах. В каком-то невероятном помрачении рассудка мы оставили свои револьверы на корабле.

Раздался стук копыт и грохот колёс, и на улицу выехали три извозчичьи пролетки. Берти сидел в первой. Погрузились и спорой рысью поехали вниз, к военной гавани, благо, что улицы были хоть и не мощёные, но довольно ровные.

Домчались одним духом. На причале, у большого военного корабля, вахтенные матросы подхватили раненого и бегом понесли его по трапу наверх.

— Прошу прощения что до сих пор не представился. — поклонился старший офицер — Я капитан-лейтенант князь Чухланцев Дмитрий Сергеевич. Это мой товарищ, лейтенант Пущин Арнольд Егорович.

Только теперь произошло взаимное представление по всей форме и прочие обязательные действия, приличествующие времени, месту и общественному положению. Офицеры приглашали спасителей подняться на корабль, но Александр глянул на часы и решительно заявил:

— Милостивые судари и сударыни, к сожалению, наш пароход отходит от причала через сорок минут, так что мы вынуждены откланяться.

— Да-да, джентльмены! — спохватилась леди Агата — Нам пора возвращаться, но когда вы окажетесь в Лондоне, с удовольствием приму вас в своем доме, визитную карточку я вам вручила.

На том и расстались.

Очередное утро Александр встретил в своей постели, но не в одиночестве: компанию ему составила леди Агата. Как так сложилось, он, честно говоря, не понял — должно быть, само собой. На пароходе, во время обратного рейса они много болтали и танцевали, причём девушки сосредоточились на Берти, едва не разрывая юношу напополам, впрочем, он был не против.

Веселье продолжилось в облюбованном ими ресторане на берегу, в том же «молодёжном» зале, где дамы, в ультимативной форме потребовали исполнить им песню. Делать нечего: Александр быстро написал на салфетке французский текст песенки «Всё хорошо прекрасная маркиза», и они с Берти пошли на эстраду. Берти достались слова маркизы, а Александр пел за слуг. Он же и аккомпанировал на рояле:

— Алло, алло, Джиент, какие вести?

Давно я дома не была.

Пятнадцать дней, как я в отъезде,

Ну, как идут у нас дела?

Запевал Берти, а Александр отвечал:

— Всё хорошо, прекрасная маркиза,

Дела идут и жизнь легка.

Ни одного печального сюрприза

За исключением пустяка.

Так, ерунда, пустое дело —