В ответ — тишина. От Купера тоже ничего.

Делаю решительный забег с пакетами до утилизатора. И еще один. И еще. Щелк — и на счету появляется скромная сумма. Ее едва хватит либо на приличную одежду, либо на оплату счета в ресторане, в котором, как мне думается, назначит встречу Роуз Финниганн. Такие женщины на улицах не встречаются и в дешевых пабах показания не дают.

Задумываюсь и принимаю решение в пользу второго варианта. Как-то очень уж унизительно есть за чужой счет. А внешний вид, что? Еще не показатель твоего уровня, правда? Но вот побриться бы не мешало, да.

Тру колючий подбородок. Залезаю в нагрудную сумку за уже вскрытым набором — знакомый по дружбе как-то притащил целый ящик из дешевого мотеля на Окраине. Украл, скорее всего, но даренному коню в зубы не смотрят. И зубы бы почистить, да. В открытом пробнике еще осталось немного пасты, а в пакете побольше — универсального средства. Ну и бритва, само-собой, еще много раз послужит делу. Кто вообще придумал называть ее «одноразовой»?

Закидываю все обратно в нагрудную сумку. Визор туда же. Что ж, пора сходить в какой-нибудь знакомый кафетерий с уборной: умыться, а заодно и перекусить. Есть в пафосном ресторане я не собирался.

#$$%@^%^^%^^%#$%@%Р*У*Ф****ГАНН@#$#@%$%^^#$@$$%#%#%^^#%#@$@^@$%$^@$%$^@$

— Это я. — Роуз ткнула в надпись на листке, в которой я и так был уверен. Сделала крупный глоток белого вина и продолжила. — Это Лилия. — Согласно киваю. — Это ДиДи.

— Очевидно. — Вопросов к этой записи тоже не осталось.

— Остальные… не знаю.

Я откинулся назад и разочарованно обвел глазами помещение. Светло-кремовые стены с зеркалами, гигантский кокон пафосной люстры под потолком.

«Что я тут делаю?».

Крахмал салфеток, подсветка на стекле перегородок, хрусталь бокалов и серебро столовых приборов. Холодная безликая доброжелательность официантов. И презрение в глазах.

Я так надеялся, что Роуз узнает еще кого-то. Очередной тупик.

— Хотя…

— Да? — Я снова поддался вперед.

— Возможно… Я могу ошибаться… — Роуз замялась. Обычно быстрая, напористая, непривычно было видеть ее неуверенной. — Возможно это Виола Майерс? — Она ткнула пальчиком в следующую надпись и отвела глаза.

«Очередное цветочное имя», — подумал я, и тут память ударила под дых. С размаха, без предупреждения, выбивая воздух из легких. «Майерс! Ну, конечно!», — меня оглушило воспоминанием.

Я и Соло. Резкий древесный запах. Кровь на стекле лимузина и вкус железа во рту.

Я протянулся к ранее нетронутому бокалу и залпом осушил его.

Теперь понятна неуверенность женщины. Как в животном мире касатки забивают акул, рискнувших напасть на них в одиночку, так и Роуз Финниганн, несмотря на свое уверенное положение в обществе, не будет лишний раз связываться с Виолой Майерс. Умные хищники не заплывают на чужую территорию. Они вообще делают вид, что друг друга не существует.

Фото Виолы, насколько я могу судить, частенько появляется на страницах светских новостей. Резкая, властная, она никогда не стеснялась выражать неудобное мнение по разным вопросам. Политика. Новые законы. Культура. Журналисты ее обожают. При том, что в ней нет ни самолюбования, ни попыток попиариться за чужой счет.

С деньгами покойного мужа Виола Майерс может позволить себе иметь любую, самую независимую точку зрения.

На секунду я прикрыл глаза, воскрешая в памяти образ женщины. Такой, какой видел ее много лет назад. Худощавая сухая фигура. Копна каштановых жестких волос. Гладкая кожа лица, шеи и рук, несмотря на возраст. Даже тогда она выглядела прекрасно для своих — сколько? Сейчас ей точно за шестьдесят. Может даже больше.

Стальной характер. Ее никогда не привлекали молодые мальчики. Неужели художник с глазами мученика зацепил и ее? Он и она? С такой разницей в возрасте? Не верю.

Виола Майерс, которую я знал, всегда была крайне рациональной особой. Но люди иногда меняются. Так ведь, Ван?

— Она была знакома с Данте Доу?

— Да, была. — Роуз помялась и продолжила. — Я сама их познакомила. О чем потом сильно пожалела.

— Почему? — Удивленно вскинул бровь.

— У Виолы были на ДиДи какие-то далеко идущие планы. — Губы Роуз брезгливо скривились. — Ее адвокаты справлялись о нем, и ее секретарь заходил несколько раз. Но я не знала, что и сама Виола бывала в студии. — Серебряная вилка звякнула, задевая бокал. Он покачнулся, но устоял. — ДиДи собирался уйти… к ней… — Тихий всхлип. — Он предупредил меня… что съедет… скоро…

Значит мотив у Роуз был. Такие женщины склонны к драмам: «Так не доставайся же ты никому!». Но исполнение. Не думаю, что это она.

Молодой жиголо и бабка-мульти-миллионерша. Наверное, у меня на лице написано все, что я думаю об этом.

— Спасибо, Роуз. — Я накрыл ладонь женщины своей, и этот жест поддержки глубоко тронул ее. В васильковых глазах дрогнули слезы. — Вы очень помогли.

— Ах, детектив! — Она схватила мою руку и начала трясти ее. — Спасибо вам! Вы даже не представляете, как я вам всем благодарна! — «Всем» — это, наверное, Доку. И тут же без перехода. — ДиДи пишет картину!

— Да? — Ни минуты не сомневаюсь.

— Он сказал, это — прощальная работа. Он обещал подарить ее мне! Мне, а не ей! В благодарность за последние несколько дней. Это так трогательно и ужасно! — Теперь в васильковых глазах горел фанатичный огонь. И ликование.

Я аккуратно освободил руку. Вежливо попрощался и покинул ресторан, предоставив женщине самой платить по счету. В конце концов, я выпил только бокал вина.

Идя на встречу с Роуз Финниганн меня переполняла неловкость и какая-то уязвленная гордость. Я собирался честно заплатить, но, пообщавшись, передумал. Эта женщина не замечала ничего, кроме себя. И она вполне может позволить себе обед в ресторане.

«Не метай бисер перед свиньями, Ван», — подумал и тут же выкинул Роуз Финниганн из головы. Теперь меня куда больше волновала Виола Майерс.

Ван Хэвен

— Офис Виолы Майерс. Слушаю вас. — Я ни разу не видел молодого человека лично, но уже ненавидел его всей душой. Гладко выбритый, холеный, вышколенный. Белая рубашка и костюм. Он стоял между Виолой и прочими хомосапиенс как незыблемая скала, отсекая всех нежелательных и подозрительных. В список «нежелательных и подозрительных», очевидно внесли и меня.

— Мне необходимо поговорить с Виолой Майерс. — В сотый раз повторял я, но секретарь, очевидно, оставался глух к мольбам просящих.

— Вы можете оставить сообщение. Я передам. — И так по кругу. В прошлые попытки на этом моменте я отключался. В этот раз уже добрался до собственного офиса и, то ли родные стены придавали решительности, то ли мое, и без того не самое хваленое терпение, наконец лопнуло, но я продолжал оставаться на связи. — Какую информацию вы бы хотели передать миссис Майерс?

— У меня информация частного порядка. По… делу Данте Доу.

— Я слушаю вас. Вы из полиции, сэр? — Показалось, или в голосе секретаря появилось любопытство? Эмоции — это хорошо. Эмоции — это признак человека, а не бездушной машины, повторяющей раз за разом: «Извините» и «Будьте любезны». «Оставайтесь на связи. Ваш звонок очень важен для нас. Мы обязательно вам перезвоним!», — фразы, которые расшифровываются не иначе как посыл в пешее эротическое.

— Нет, я частный детектив. Могу я?..

— Сожалею, в данный момент миссис Майерс не на связи, но я передам, что вы звонили. — Сомневаюсь. Я во все глаза уставился на экран визора, где секретарь постоянно отвлекался то на посетителей, то на сообщения. Ах, если бы я обладал ментальной силой подчинять окружающих своей воле! Хотя бы как Док убаюкивать голосом, привлекать внимание. Но чего нет, того нет. — Простите. Так что передать миссис Майерс?

Молодого человека по ту сторону экрана можно было бы назвать привлекательным: темно-русые волосы, гладко выбритые щеки, вежливая улыбка. Если бы не застарелый шрам, рассекающий верхнюю губу рваными краями, отчего лицо принимало отталкивающее выражение. Кто-то снова отвлек его, и я повысил голос, пытаясь отвоевать его внимание обратно.