– Нет, мы чеперь живём в швоём доме, на Ауэжова, жа штоловой «Волна», приходи в гошти! Я тебе вщё-вщё рашшкажу! Это челый роман! Напишешь! А вчера шплю, и шнится мне мачь Вовчика – а я её никогда и не видела. Укорижненно так на меня шмотрит, грожит пальчем и говорит: «У ваш на пороге беда, а вы давно у меня не были! Приходите, может, отмолю… Только шыну ничего не говори!» Я шпрашиваю её: «Когда придти?» А она только улыбнулаш, и пропала.

Дома, конечно, дел полно, но утром я Вовчика шражу на кладбище пожвала! Колбашки положила, яич, блинов напекла… И ничего не говорю, что мать его пришнилащ. Он вот только щейчаш про шон ужнал! Оттуда и едем. Даже могилку ш трудом нашли. Он уж лет дешять не был. Видишь, нельжя жабывать родителей! Они и на том швете жаштупники жа наш перед богом! Вичок на могилке поплакал – штыдно было, что у мачери не был давно. Так ты приходи в гошти!»

Мне пора было выходить, и мы расстались. Может, опять на много лет…

Если бы я не захотела узнать продолжение этой истории… А я захотела… Через месяц взяла фотоаппарат, и поехала искать Зину. Нашла её на окраине в старом, но просторном и удобном для жизни доме. Муж подруги суетился по хозяйству и не обратил на меня внимания. Покой хозяев стережёт собака – красивая, породистая, но очень худая. Если бы я не увидела, что у неё в чашке есть хорошая еда и в другой свежая вода, я бы забеспокоилась. Зина укладывала чистое бельё в летней пристройке, но по моей просьбе легко поднялась и пошла показывать огород.

– Шешть вёдер помидор уже шняла, да ещё будут!

Были на усадьбе и кабачки, и капуста, а три огурца она протянула мне:

– Попробуй моих…

Я спросила Зину о продолжении истории со сном, но оказалось, всё у них в порядке, и покойные родственники их во сне больше не тревожат.

– Ты видишь, что твои книги никому не нужны? – строго спрашивает у меня двоюродная сестра Нина, застав за неприглядным занятием. Ей стыдно за меня. Она живёт в центре города, возвращается с работы к себе домой, и неожиданно видит меня на центральной улице города Петропавловска. Я приехала со своей окраины сюда, где уважающие себя люди фланируют по вечерам, полные достоинства и презрения к жалкому автору, выставившему свои книги на продажу. Ко мне за три часа никто даже не подошёл.

– Занялась бы чем-нибудь полезным! Ведь могла бы жить, как человек! Вот я была на выставке кошек, так их люди размножают, чтобы заработать! А ты своих четырёх кошек кормишь, которых и даром никто не возьмёт! Только деньги на них тратишь! Лучше бы туфли себе новые купила, ходишь в этих уже десять лет! Вот откуда у тебя эта кофта? И брюки? Я их у тебя не видела!

– Подарили, – виновато отвечаю я.

– Ходишь в чьих-то обносках, не стыдно? Ты десять лет мечтаешь купить матрас за три тысячи тенге, чтобы не спать на продавленном диване, а по двести тысяч отдаёшь за книжку, которую потом никто и полистать не захочет! Хочешь славы? Так ты и так уже прославилась – местная дурочка!

Нина продолжила путь, а я осталась размышлять: почему я торгую на базаре цветами, когда картошкой намного выгодней? И зачем пишу книги, которые трудно продать? Неужели так никто и не подойдёт, не скажет просто пару фраз, не улыбнётся?.. Я бы ему даром книжку подарила!

Хоть бы просто поболтать с кем-нибудь… Знакомые пожилые женщины прошли мимо, не повернув головы, будто не узнали… Это они деликатничают – им тоже стыдно за меня. Но потом они вернулись, и устроились напротив, через улицу, на лавочке, за фонтаном, чтобы насладиться видом моего ничтожества, убедиться, что я занимаюсь глупым делом – кто сейчас читает книги?

Одну из них, Раю, я как-то сфотографировала, напечатала снимки, и отдала их ей, предупредив, что заплатила за них сто тенге. Она пообещала отдать деньги потом. Поскольку на снимке она вышла отлично, я поместила её в свою последнюю книгу, надеясь сделать ей приятное, авось и книжку купит. Теперь же Рая, получающая отличную пенсию, отказалась отдать эти сто тенге, объяснив, что порвала снимки – якобы плохо получилась… Впрочем, против своего снимка в книге она не возражает, но и покупать её не собирается. А я надеялась…

Скоро начнёт темнеть… Надо идти домой, где кроме кошек никто меня не ждёт… К лавочке подходит комичная пара: пожилая женщина, почти лилипутка, и молодой миловидный парень с метлой и лопатами на плече, одетые в оранжевые жилеты – дорожные рабочие.

– Можно с вами присесть? – улыбается женщина, и я вижу, что зубики у неё – через один. Но вид задорный, в своёй бейсболке она напоминает подростка.

– Садитесь, пожалуйста! – обрадовалась я. Мой контингент! Я сдвигаю книги, и мы начинаем разговор.

– Кем вы приходитесь друг другу? – спрашиваю их.

– Вы не поверите, но мы муж и жена, – охотно отвечает женщина, – как Галкин и Пугачёва!..

– Сколько же вам лет? – спрашиваю её.

– Пятьдесят три.

– А вам? – поворачиваюсь к парню.

– Двадцать семь.

– И кто в кого влюбился первый?

– Я, – честно отвечает парень и доверчиво улыбается. – Я приехал в город из деревни, мы поначалу с Элей просто жили на одной квартире. Я влюбился, и говорю ей: «Выходи за меня замуж!» Пошли и расписались полтора года назад. Вот теперь оба – Зайцевы…

– Ну и как вас приняли родители Жени? – спрашиваю у Эли.

– Очень хорошо! Мы к ним в деревню ездили уже несколько раз. У Жени там ещё две сестры… Подрастут – тоже приедут в город, мы поможем и им устроиться на дорогу. Работа хорошая, заработок стабильный – сорок шесть тысяч!

– Вам, наверное, трудно работать, вы такая маленькая… А почему вы пешком домой идёте, если живёте под горой? Это же далеко!

– У нас денег нет на автобус, и до аванса ещё неделя. Ничего, дойдём!

– Где же вы живёте?

– На квартире у хорошего человека по улице Павлова. Он с нами работает, на благоустройстве. У него умерла жена, вот и позвал нас к себе. Плохо, что в одной комнате – домик маленький, но ничего! Он нас поддерживает!

– А почему денег-то нет?

– Так мы увольнялись, хотели лучше работу найти. Раньше я на мясокомбинате работала, в колбасном цехе. Туда и хотели вдвоём устроиться, но не смогли… Теперь снова на дорогу вернулись… А замужем я уже была, и ребёнка рожала, да он восьми месяцев умер от воспаления лёгких…

– А где теперь ваш первый муж?

– В реабилитационном центре. Бродяжил, документы потерял, теперь ему их восстанавливают…

– Хотите, я вас сфотографирую?

– Хотим. А фотки потом отдадите?

– Конечно!

Я снимаю парочку, и они собираются уходить, собирают свои мётлы, лопаты. Пора и мне домой.

– Нате ребята вам на хлеб! – собираю я по карманам мелочь. Набирается на пару булок. – Желаю вам счастья, только водку не пейте! – советую я им.

– Не-е-ет, мы не пьём! – и Эля с удовольствием подставляет маленькую грязную ладошку. Мы прощаемся, и я тоже отправляюсь пешком с тяжёлой сумкой, набитой бесполезными книгами. Оказывается, я отдала последние деньги…

Но почему я так счастлива вот сейчас, в этот момент, когда вспоминаю и описываю нашу встречу? Отсекаю ненужные фрагменты разговора, подбираю слова, обдумываю сюжет? За день произошли разные события, встречи, прозвучало много диалогов, и теперь я всему придаю форму, заново осмысливаю, прихожу к неожиданным выводам… Изысканное удовольствие, которого не подарят ни новые покупки, ни вкусная еда… Меня греет мысль, что читателям может показаться интересным мой рассказ… И книги в конце концов купят! Их необходимо продать, чтобы заказать следующую! Нерациональный я человек…

На фото Эльмира и Женя Зайцевы, дорожные рабочие и счастливые супруги. Сейчас они живут в семейном общежитии на улице Маяковского в г. Петропавловске, где я их навестила, отдала фотографии и подарила каждому по лёгкому рюкзачку – носить за спиной обед.