— Короче, Иван… — я положил напарнику руку на плечо. — Ты ей не люб совсем. Так ясно? Извини за прямоту…

— Ясно, — тяжко вздохнул тот и побрел в сторону милицейских гаражей за оперским жигулёнком.

Нужно было торопиться, пока Трубецкой не запалил мой «самовольный» захват автомобиля.

В руках я вертел сверток с двумя упаковками капроновых колготок. Обещанная мзда для судмеда. Интересно, что же она такого нового нашла в трупе Интеллигента? Надеюсь, что-то важное, и это стоит двух пар импортных колготок…

Зарыбинский морг встретил нас все теми же «ароматами Франции», к которым сейчас добавился еще щиплющий за нос запах озона. Оказалось, что сотрудники только что прокварцевали помещения.

Я вошел внутрь. Миновав в коридоре двух мужичков мясницко-маньячного вида (санитары, наверное), покрутился, заглянул в секционную, еще в какую-то лабораторию, но нигде не нашел судмедэкспертшу. Вернулся к «маньякам». Хоть я был одет по гражданке, те даже не подумали меня останавливать, когда я заглядывал к покойникам и шатался по другим помещениям. Оно и понятно, случайных прохожих в морге в принципе не бывает, если человек пришел сюда, значит, ему надо, а это означает — он при должности.

— Утро доброе, — кивнул я приветливо молодцам в фартуках из мрачной клеенки.

Вот ведь, бензопилы им в руках не хватает и бейсбольной биты, и чтоб гвоздиками бита была утыкана. Но фантазия у советских людей ужастиками пока не избалована, видимо, лишь я видел мужиков в таком свете, а на деле они оказались вполне себе душками.

— И тебе не хворать, — кивнули в ответ «людоеды», пахнув перегаром, табачным дымом и чем-то кислым.

— Как мне найти судмедэксперта Тамару Ильиничну?

— Дашь сигарету, скажу, — оскалился один желтыми, как у Фредди Крюгера, зубами. Но беззлобно так улыбнулся, со всей санитарной душой.

Я достал портсигар и угостил обоих «Мальборо». Таскал с собой на всякий случай сей золоченый реквизит, наполненный модными дорогими сигами. Я-то сам не курил, но иногда вот для таких ситуаций он нужен. Не привык я корками часто махать, по старой памяти привык договариваться и контакт находить. Ну или выбивать этот самый контакт…

— Ого… Жирненько, — одобрительно загудели мужички. — А можно по две взять? — спросил второй, спрятав уже за косматое ухо первую полученную сигарету.

— Бери, — кивнул я и протянул им еще по сигарете.

Брать самим из портсигара я деликатно не дал. Неизвестно, что они этими пальцами в морге делали (даже представлять не хочу), прежде чем их совать в мой золотой ларчик.

Санитары затянулись, блаженно повели глазами от чепчиков, что были у них на головах, к полу и обратно. Будто это не табак, а тувинская шала. После один из них, поскрёбши недельную щетину, неожиданно выдал:

— Нет такого судмедэксперта у нас.

Я сначала замер от удивления. Ну не приснилась же мне «пиратка» со змеёй? И я стал уже было прикидывать, как сподручнее поглубже вбить свой вопрос в эти лживые небритые морды. Лучше одновременно двоим сразу, особенно если…

Но додумать я не успел, второй тут же добавил.

— Тамара Ильинична не эксперт, она заведующая. Гы-гы…

— Хр-хр-р, — то ли засмеялся, то ли просто подхрюкнул второй.

Тьфу, блин! Чуть не повелся… Заведующая? Которая проводит вскрытие, как простой эксперт — это даже лучше. Это есть гуд. Заведующих, скорее всего, из числа наиболее опытных судмедэкспертов назначают. Ну или за красивые глазки, попу и другие женские места должность дают. Тамара-то Ильинична явно честно заработала это кресло.

— И где она? — уже немного с наездом спросил я. Еще немного их «мёртвого» юмора, и я, пожалуй, с них деньги возьму за сигареты, в отместку.

Но мстить не пришлось. Уловив в моем взгляде намечающуюся вендетту, мужички кивками и жестами враз указали мне на дальнее помещение, что притаилось в закоулке коридорчика. Там на двери висела какая-то табличка, текста на ней не видно, больно уж далеко.

Я потопал в сторону указанного кабинета, стоило сказать спасибо провожатым, но напряжно это будет слишком для санитаров. Ведь им тогда еще отвечать придется — «пожалуйста» — этикет обязывает. Пусть гуляют.

Табличка оказалась нужная, с надписью: «Заведующая». А рядом приписка от руки: «Без стука не входить!» и восклицательный знак, обведенный несколько раз, жирный такой, как Миха Баночкин.

Тут же захотелось войти без стука, но вдруг у Пиратки Гоша не на привязи? И я все же постучал. В ответ тишина. Я постучал снова. Опять гробовая, лишь только слышно, как капает вода где-то в лаборатории, или, быть может, это кровь через желобок нержавейки стекает.

Никого нет? Я толкнул дверь — и, на мое удивление, она поддалась. Я вошел в небольшой кабинетик и сразу уперся в стол с заведующей, та невозмутимо копошилось в рабочих бумагах и черкала что-то авторучкой.

— Чего долбишься, как дятел на старой сосне? — подняла она недовольный взгляд.

Вот вам и здрасьте…

— Так написано же? — кивнул я через плечо на дверь.

— Ну стукнул раз и входи, чего колошматить до посинения? Приглашения ждешь?

Словно и не она мне звонила.

— И вам доброго утречка, Тамара Ильинична, — улыбнулся я и прикрыл поплотнее дверь.

На всякий случай поводил глазами по кабинету в поисках Гоши или его коробки. Я, конечно, змей не боюсь, а вот Гошу опасаюсь. Больно морда у него хитрая и сытая, будто и впрямь здешнюю обрезь жрет.

Но подколодного не было. Я успел бегло осмотреться. Обычная обстановка, как в любом другом казенном кабинете мелкого начальника: шкаф с куском пенопласта на двери, истыканным самодельными дротиками, пепельница из черепа, книжки с названиями обычными и рутинными, типа: «Судебно-медицинская экспертиза женщин, пострадавших от сексуального насилия» и «Структурные изменения кожи в области огнестрельных ран». Еще есть аквариум на окне, только без воды. А вместо рыбок огромный мерзкий паук. А с потолка широким серпантином свисает клейкая желтая лента, усеянная трупам невинных мух. Братская могила и памятник одновременно.

Поймав мой взгляд на ленте, заведующая кивнула на аквариум и нехотя пояснила:

— Я их Макару скармливаю, только надо ловить момент, пока они живые. Мертвыми он брезгует. Хищник ведь, а не падальщик.

Хорошо, что Ваня со мной не пошел, он как человек тонкой крестьянской организации вряд ли обрадовался бы гастрономическим подробностям о Макаре.

— Садись, в ногах правды нет, — предложила, подобрев, медичка и закурила беломорину.

Паук, почуяв дым, мигом перестал на меня глазеть рядами своих мерзких зенок и спрятался под какую-то плоскую штуковину, напоминающую фрагмент человеческой лопатки.

После нескольких жадных затяжек заведующая лихо, щелчком стряхнула пепел в полость «бедного Йорика».

— Ну-у… — с нетерпением уставился я на бабку. — Слушаю вас внимательно, Тамара Ильинична. Вот, кстати, как и заказывали…

Я выложил на стол упаковки с капронками, они сверкнули на солнышке глянцем. Мне даже показалось, что Йорик скосил на них удивленные глазницы. Хм… Вроде, не курил, а лишь надышался крепким табаком.

Заведующая, щуря один глаз от дыма и не выпуская из зубов сигарету, повертела в руках дары. Удовлетворенно крякнула и проговорила:

— Я, конечно, в заключении все написала и в прокуратуру следаку позвонила, но тебе скажу отдельно… по секрету. Только между нами, Морозов, усёк!

— Слово офицера, — кивнул я, надеясь, что попал в точку с выражением.

Что там менты говорят? Явно не «мамой клянусь», «отвечаю» или «зуб даю».

— В общем, я на биохимию отправила в область образцы с трупа. Кровь и ливер… Обычно, мы по суицидам так не делаем, не заморачиваемся и не грузим лишней работой себя и коллег. Работы всегда столько, всю не перелопатишь. Но раз ты говоришь, что нестыковочка приключилась с табуретом — ноги трупа не достают до постамента, то решила все по полной проверить, как по нераскрытому убийству. Так вот, в образцах трупа Куценко обнаружен мусцимол.