— Доброе утро! Я тут след тренировочный прокладываю Мухтару. На скорости прокладываю. Хочу проверить, сможет ли он по нему пройти. Вот если, например, искомый человек не шел, а бежал, ломился, как ужаленный, сможет ли собака след взять. Успеет ли запах остаться? Экспериментирую, так сказать, это мне Загоруйко мысль подкинул, он у нас вечно эксперименты ставит.

— Да, да — закивала следователь. — Валентин у нас такой. Дотошный и скрупулезный. А почему же ты в майке, Саша?

И не сводит с меня поражённого взгляда.

— Так жарко бегать, в майке и обдувает, и скорость выше.

Мы поулыбались друг другу. Я ей подмигнул и сказал, что вчерашний разговор в силе, никто ничего не узнает. Она, чуть зардевшись, благодарно кивнула и пошла дальше. А я влетел в свой кабинет. Он оказался открытым. Серый, наверное, отпер — но его внутри не оказалось, зато тут как тут была кадровичка.

— Привет, — уже скользила она по мне игривым взглядом. — Ты так ко мне торопился, что разделся на ходу… Хи-хи…

— Извини, радость моя, не сейчас, — выдохнул я, утирая лоб. — Где Серый? Где Мухтар?

— На речку пошли.

— Блин…

— Что случилось, и почему ты в таком интересном виде? — женщина подпорхнула ко мне и обняла.

Мои руки не удержались и тоже будто сами собой запрыгнули на её прелести и выпуклости. Горячий поцелуй, как короткая автоматная очередь, и я с неохотой отлепил ее от себя и посмотрел в глаза.

— Маша, дело жизни и смерти. Я убежал. Все. Пока…

— Куда?

— На речку.

— Давай в обед сходим туда. Я с тобой хочу!

— Я же говорю, дело важное, — бросил я через плечо, уже выскакивая из кабинета. — Потом расскажу!

Нет, конечно, ничего я рассказывать не собирался, просто потом наплету, что там за дела такие у меня были.

Мельком глянул на окно Кулебякина — оно раскрыто, но курящего силуэта не видно, я остался незамеченным. Повезло, ведь официально я должен выступать сейчас на мясокомбинате с агитационными речами.

Выскочил из ГОВД, кто-то, конечно, меня заметил, но по фиг. Рванул за город, в сторону речки. Благо протекала она совсем недалеко. Да и до нее не пришлось бежать, на полпути я наткнулся на Серого и Мухтара, даже разогнаться как следует не успел.

— Сан Саныч! — обрадовался парень. — А ты чего это бегаешь? Ты говорил, что не придешь сегодня.

— Планы изменились, — я остановился перевести дух. — Мне Мухтар нужен. Дело срочное…

— На след Интеллигента напал? Ух ты! А можно мне с тобой?

— Нет.

— Ну пожалуйста, пожалуйста!

— Это не Интеллигент, и это опасно.

— А я сеструхе скажу, какой ты крутой мужик и мент хороший.

Ишь, рекомендациями меня купить решил!

— Она и так знает.

— А я не скажу, что к тебе кадровичка постоянно ходит, — хитро прищурился малец и поглядывал на меня с таким выражением, будто знает мою самую страшную тайну. Тайна-то была, но не страшная.

— А я не дам тебе подзатыльника.

— Вот и договорились.

— Догоняй, я тороплюсь, встречаемся у тебя во дворе, — выкрикнул я и, перехватив поводок, умчался с Мухтаром в горизонт.

На это и был мой расчет — я тороплюсь, Серый отстанет, и я успею всю опасную часть поисковых работ выполнить без него. Но Серый, как назло, не отставал. Хоть и бежал поодаль, но не терял меня из виду. Выносливый…

Я забежал во двор. И остановился. Следом подкатился запыхавшийся Серый.

— Мы, мы… Мы зачем сюда?.. — еле выкашлянул он.

— Кто-то ошивался у ваших окон, — ответил я. — Сейчас Мухтар его найдет.

— Зачем?

— Много вопросов задаешь, не мешай.

Я повел Мухтара к тому месту, где стоял под окном незнакомец. Пригнул шею собаки мягким движением к земле и скомандовал:

— Нюхай, нюхай…

Мухтар засопел, зафыркал, пропуская через нос воздух. Поводил головой по траве, где-то принюхался, а где-то просто мельком провел носом. Вроде, нашел след, можно командовать дальше.

— Ищи, ищи!.. — приказал я.

И пес побежал.

Сначала так, как и двигался хмырь — за угол дома. Я на другом конце поводка еле поспевал за ним.

— Смотри, чтобы из подъезда никто не вышел! — кивнул я Серому. — Если что — кричи!

— Что кричать?

— Что хочешь, лишь бы я услышал.

Тем временем собака обвела меня вокруг дома и вернулась во двор. Мои догадки, что хмырь вернулся и заскочил в подъезд,– подтверждались.

Вот только пёс теперь уверенно трусил мимо подъездов. Один, второй, третий. Черт! Неужели я ошибся? Остался последний подъезд, и Мухтар потянул меня в сторону него. Там у двери лежало раздавленное вареное яйцо. Наверное, его к нему потянуло — голодный, что ли? Но нет, он его проигнорировал. Вообще-то служебных собак учат не подбирать ничего, видимо, зря я сомневался — Мухтара этому тоже учили.

Пёс затянул меня не в подъезд, а… в подвал. Дверь которого была рядом с дверью парадной. Запахло сырым бетоном, старой картошкой и пылью. Темно, как в могиле…

Я чуть притормозился, чтобы не врезаться во что-нибудь в темноте. Но Мухтар всё тянул меня вниз. Я пошарил по стене и нашел выключатель. Щелкнул. Тусклый желтый свет пролился на ступеньки бетона. И я пошел дальше. Поводок натянулся в струну, аж пальцы заломило.

— Гав! Гав! — Мухтар вдруг принял стойку.

Это означало одно: искомый объект совсем рядом.

Переплетения железных труб, бетонные закутки, в закутках — какие-то кладовки на замках, и всё это в расползающемся по углам полумраке. Лампочка освещала пространство лишь до нижней ступеньки, а дальше ее мерцание разбивалось о тяжелые сгустки черноты.

Темно и холодно. После жары я даже поежился, а Серого вообще чуть ли не трясло. Конечно, он не смог оставаться во дворе и увязался со мной — гнать его было некогда. Пусть за моей спиной торчит, там безопасно. Мухтар же навострил уши и вытянулся в струну. Весь обратился в слух. Уставился куда-то, не шелохнется, только загривок вздыбился.

— Считаю до трех! — крикнул я в черноту. — Не выйдешь! Пускаю собаку! Р-раз!.. Два-а!.. Три! Хана тебе… Фас!

Мухтар не глухой, но рявкнул я команду нарочно громко, чтобы психологически сломать оппонента еще перед тем, как до него доберется пёс. Но тайный враг не сломался — или наоборот, сильно испугался меня, пока не знаю. Притаился и не вышел. А Мухтар метнулся в темноту и исчез, словно призрак. Я ждал. Вдох — выдох. И через несколько секунд уже слышны были душераздирающие крики его добычи и рычание пса. Он явно рычал сквозь зубы, сквозь стиснутые челюсти.

— Убери! Убери собаку! А-а! А-а-а!!! — эхом пролетел пронзительный вопль.

Никого убирать я не торопился. Сам виноват, не хрен было шкериться, я же сперва предлагал сдаться. Велел Серому стоять на лестнице, а сам молча двинулся на крики в темноту.

Идти далеко не пришлось. Пёс пятился, упираясь всеми четырьмя лапами, тряс головой, дергал и тянул на свет брыкающееся тело за брючину.

Через несколько секунд Мухтар самостоятельно выволок к ступенькам, под свет лампочки, мужичка, и лишь тогда я скомандовал: «фу».

Пёс нехотя выпустил из пасти изодранную штанину. И отошел. Шерсть на загривке дыбом, из пасти капает голодная слюна, глаза в темноте отсвечивают, и кажется, что горят.

Молодец, Мухтар, зверюга…

— Встать! — приказал я барахтающемуся в пыли мужичку.

Тот отодвинулся прямо на жопе подальше от нас, греб ногами, как паучок. Уж очень сильно боялся Мухтара.

— Я буду жаловаться! — выдохнул он дрожащим голосом, и голос мне его показался знакомым.

— Встал и подошел ко мне! — повторил я приказ.

— Уберите собаку! Уберите!

— Не ссы, без команды он тебя есть не будет. Сюда иди, или ты хочешь, чтобы мой пёс снова тебя выволок?

Я не шел в темноту за мужиком, оставался на свету, мало ли, что там у него за пазухой припасено.

Покусанный, наконец, поднялся и, пошатываясь, заковылял ко мне. Подвальная лампочка высветила его худое лицо с разбитыми очками на носу. Теперь я его узнал. Те же впалые щеки, тот же заумный вид, но прикид — потрепанный и невзрачный.