Я смотрел и смотрел то на дверь подъезда, то на окно. Шторки в квартире Серовых задернуты, похоже, спят еще хозяева. Хотя Серый обещался рано прийти на работу ко мне. Я его предупредил, что он один хозяйничать будет, и книжку там на столе оставил.

Конечно, можно было завалиться к ним домой под надуманным предлогом, но пока что лучше понаблюдаю со стороны — чтобы не спугнуть, ведь и так на кино еле согласилась. Так мне спокойнее. Так я всегда начеку.

Из подъезда вышла девчонка с бантиками, на спине массивный ранец. Не было разделений на девчачьи и пацанячьи у школьных портфелей.

Затем вышел старичок с лохматой, как Пугачева, болонкой. В подъезд зашел какой-то мужик в спецовке и с железным ящиком для инструментов (сантехник, вроде). Потом — тишина.

Прошел час, в Багдаде все спокойно. Как вдруг у окна Серовых я заметил фигуру. Не человечка, а именно фигуру. Потому как в невзрачном сером костюмчике широкого пролетарского кроя, в кепке и со свернутой газетой в руке. Фигура пыталась заглянуть в окно, будто примеривалась сделать что-то скверное.

Что тебе здесь надо сегодня?

Сейчас проверим. Я осторожно открыл дверцу, но та натужно и громко заскрипела на весь двор. А во дворе царила утренняя тишина, лишь птички чирикают, да вдалеке слышен гул машин.

Гремучие пассатижи! Громкий скрежет двери ГАЗика, усиленный и отрезонированный самой полой жестяной дверью, разлетелся по двору победным звуком. Мол, встречайте, Сан Саныч идет! Все сюда смотрите!

Скрип, казалось, ударил незнакомца прямо в спину. Он как-то весь содрогнулся и разом съежился, и, мельком оглянувшись на источник звука, тут же задал деру. При этом рукой с газетой как-то тяжело отмахивал на ходу, будто не газета это вовсе, а сверток, и внутри что-то тяжелое.

— Стоять! — крикнул я и бросился за ним.

До беглеца шагов сорок-пятьдесят, если поднажму, то через минуту догоню, прикинул я. Ведь бегать я умел, научился уже. Но мужик в кепке свернул за дом, а когда я выскочил на то же место за углом, там уже никого не было.

Я остановился и задумался. Куда он мог деться: выскочил на улицу, вариант второй — забежал за другой дом, вариант третий — вернулся в этот же двор, оббежав его, а после затаился в подъезде.

С какого начнем? Пока один проверяешь, второй вариант может оказаться верным — и растять в воздухе, как дым… Я бы на месте беглеца попытался затеряться на улице. Вроде бы, этих тёмных личностей я хорошо понимал. Поэтому решил прочесать окрестности. Скакнул на тротуарчик.

Вперед, назад, огляделся — никого… Черт! Куда он делся? И какого фига он от меня побежал? Узнал, что я милиционер? Не думаю… я одет по гражданке, машина обычная, да и он на меня сильно не смотрел, сразу порскнул прочь. Увидел, как я к нему дернулся, и смылся, гад. Кто же ты такой, дядя в сером мятом костюме и в кепке? И что было завернуто у тебя в газету?

Я обошел дом, огляделся. Редкие прохожие спешат на работу. Вгляделся в каждый силуэт — нет того хмыря. Значит, он не покидал двор, а оббежал дом и нырнул в какой-нибудь подъезд. Я вернулся к ГАЗику. Времени прошло — буквально считанные секунды. Я демонстративно вскарабкался в кабину и сел, уже не скрываясь. Если хмырь где-то в подъезде — всяко наблюдает за мной через окошко лестничной площадки. Самым простым было бы сейчас обшарить каждый подъезд, но тут большое «но». Только представить — я зайду не в ту парадную, и, пока добегу до пятого этажа, хмырь сразу смоется. Обидно будет, если он окажется в соседнем подъезде. Сидит, смотрит и ждет, когда можно выскочить.

Так… Что же делать? Пока я в машине, он во двор не сунется, это факт. Но и я за подмогой не могу сбегать, нельзя отлучаться. Серый уже явно ушел в ГОВД, попросить, что ли, Алёну вызвать наряд? Но как объяснить своим, дежурным в «аквариуме», что я караулю поджигателя? А в том, что должен был произойти поджог, я уже не сомневался. Не просто так этот тип от меня смылся и в окна заглядывал. И самое главное, как я объясню Алёне, почему я всё это видел? Мол, гулял-гулял, забрел и — хоба! Звоните в милицию! Нет, не пойдет. Да и не привык я помощи у женщин просить. Я вообще не привык просить, тут надо самому покумекать.

Пошарил в бардачке ГАЗика, наткнулся на моток толстой алюминиевой проволоки. Грешным делом стал на полном серьезе раздумывать, как смастерить ловушку на хмыря. Захотелось вдруг «Рэмбо» пересмотреть, интересно, первая часть уже вышла? Вряд ли. Повертел в руках проволоку, поморщился и забросил моток обратно.

Пошарил в бардачке дальше. Перебирал в руках старые массивные болты (и на фига они нужны здесь? Хотя в ГАЗике — все нужно), какие-то обрезки резиновых трубочек, выцветшие бумажки, похожие на какие-то сомнительные накладные, нашел старое полотенце, испачканное в машинном масле, и прочий мусор. Захлопнул бардачок.

Солнышко окончательно вылезло из утренней дымки и припекало по-летнему. Теперь кабина уже не совсем в теньке, а наполовину на солнце. В ее нижнюю часть проникали жгучие лучи. Жарко… Я распахнул дверь.

И тут в голову пришла гениальная идея. Я снова открыл бардачок и достал оттуда полотенце. Оно было цвета прелой листвы, воняло мазутом и бензином. Я накинул полотенце на лобовое стекло изнутри, будто прикрылся от солнца. Знаю, что гад за мной наблюдает, но он понимает, что из-за полотенца наблюдаю и я за ним, и никуда он, сволочь такая, не дернется. Вот только полотенчико я накинул не просто так и не от солнышка совсем, а чтобы обзор скрыть. Я достал моток проволоки, отломал нужный отрезок и слепил из него подобие плечиков для одежды. Готово!

Потом скинул с себя футболку и повесил ее на плечики. Прикрепил их на спинку сиденья. Чучело, вернее, макет человека готов. Подтянул чуть полотенце вверх, чтобы обнажить нижнюю часть лобовухи, а сам при этом пригнулся к полу. Так ещё лучше. Теперь, если смотреть с улицы, кажется, что в кабине кто-то сидит. Футболка виднеется. Вот только морды не видно, тряпица закрывает обзор.

Я ужом скользнул из кабины, пролез под ГАЗик, прополз на брюхе по траве, вылез с другой стороны. Юркнул за гаражи и выскочил со двора.

На мне — трико и майка. Выглядел я либо, как алкаш, либо как спортсмен. В СССР мужчины любили майки-алкоголички. Не знаю почему, но я тоже сегодня ее нацепил, когда собирался за руль Нуриковой машины. Как чувствовал, что пригодится, чтобы притвориться спортсменом.

Спортсмен так спортсмен. Я побежал. Теперь я не кидался ни за кем в погоню — бежал размеренно, выверяя каждый шаг, пружинисто, как кенгуру, и одновременно твердо, как лось. Вообще вошел в образ бегуна и скорости набрал. Прохожие не обратили на меня никакого внимания, обычное дело, парень бегает. И это гуд! Тем более, я внешне уже вполне стал походить на человека, регулярно занимающегося физическими упражнениями, чуть раздался в плечах. Сам в шоке, как быстро пошёл прогресс, видимо, просто надо было дать некий толчок-пинок телу. Как будто оно только этого и ждало.

Бежал я не только для маскировки, но действительно торопился. Неизвестно, сколько моя бутафория будет сдерживать хмыря. И вообще, советские люди очень любопытны, прохожие могут запросто заглянуть в кабину ГАЗика и стырить футболку. От таких мыслей ноги сами понесли меня быстрее. Может, и вправду на городских соревнованиях побегать или в забегах выходного дня поучаствовать — даже промелькнула в голове дурная мысль.

Вот и ГОВД. Как бы проскочить незаметно? Все-таки они знают, что я не спортсмен, и майка вызовет ненужные вопросы.

Во дворик можно было попасть двумя способами — через само здание (насквозь пройти через главный вход) и через ворота с калиткой. Я выбрал калитку, но проскочить незаметно всё же не получилось. Вбежав во дворик, я тут же наткнулся на Аглаю Степановну. Чуть не зашиб ее, ну, или она меня.

— Саша? — вытаращилась она на меня, увидев в майке и трико.

Даже рот рукой прикрыла, будто это могло скрыть ее эмоции. Не дожидаясь ее вопросов, я сразу сказанул, что первое пришло в голову.