В конце концов, она была в бегах. Даже у нее хватило ума изменить свою внешность. Признаюсь, что в глубине души гордился ею. Я поймал себя на том, что улыбаюсь перед лицом ее удивления и особенно страха. Моя темная потребность в ней должна была подпитывать меня в течение следующих нескольких недель. У нас так и не было медового месяца. У меня не было шанса познакомить ее с темной стороной моих желаний. Я относился к ней как к хрупкому созданию, и теперь она вот-вот должна была обнаружить, что я гораздо более жесток, чем она могла когда-либо опасаться. Возможно, она не соблюдала клятвы, которые мы дали пять лет назад, но я был человеком слова. Эти клятвы кое-что значили для меня. Каким бы убийцей я ни был, я имел в виду каждое гребаное слово, которое сказал ей. Я бы оказал ей честь. Лелеял ее. Оставил бы себе.

Но теперь она повинуется мне. Хочет она этого или нет.

— Ч-что ты тут…

— Садись в машину, Ангел, — приказал я, обрывая ее.

Она моргнула, глядя на меня, а затем сумела взять себя в руки, ее спина выпрямилась, когда она попыталась отстраниться, пытаясь создать дистанцию между нами. Этого я не допущу. Не раздумывая ни секунды, я поднес руку к ее шее и насладился ее вздохом, когда усилил хватку — не совсем перекрывая ей дыхательные пути, но, безусловно, прижимая пальцы к крови, струящейся под ее кожей.

— П-подожди… — прохрипела она.

Я наклонился и навис над ее лицом. Ее губы были совсем рядом. Те самые губы, которые мне снились последние пять лет. Те же самые губы, которых я хотел, чтобы она обхватила мой член, когда я глубоко прижмусь к задней стенке ее горла. Это был бы один из многих способов, которыми она выразила бы свое сожаление о том, что оставила меня. Это был бы один из многих способов, которыми я наказал бы ее в ближайшие дни. Возможно, она подумала, что я забыл о своем гневе. Возможно, она думала, что все еще сможет найти выход из этого положения. Она чертовски ошибалась.

— Тебе следовало продолжать бежать, Ангел, — прошептал я, надавливая на ее сонную артерию.

Ее ресницы затрепетали, и она подняла руки, впиваясь ногтями в мое предплечье, когда я повернулся и прижал ее к ближайший к поверхности черного внедорожника, который я приказал подогнать одному из своих людей. Они заняли свое место, как только таксист, с которым разговаривал Ангел, умчался.

— Гейвен, — выдохнула она, и я увидел это в ее глазах, когда она поняла, что никуда не денется. Темнота теперь надвигалась на нее, поглощая целиком. Я чувствовал, как ее маленькие ноготки впиваются в мою плоть, но теперь, когда она была в моих объятиях, ничто не могло причинить мне боли. Моя лживая, предательская женушка. — Я н-не могу, ты что, не понимаешь м-мне пришлось…

Я все прекрасно понимал. Я понял это в ту ночь, когда мы поженились, ее отец, Рафаэль Прайс, был убит. А младшая дочь Рафаэля, его любимица — моя Эванджелин — пустилась в бега, вызвав всевозможные домыслы. Многие считали, что она была ответственна за это, но я знал правду. Я не был глупым человеком, но когда-то был слишком добр. Слишком добр к ней. Какой бы юной и наивной ни была восемнадцатилетняя Ангел, видеть ее сейчас — пять лет спустя — полностью сформировавшейся, находящейся на пороге своей женственности и определенно более напористой и умной, чем даже ее отец когда-либо думал, что она способна быть, было гребаным шедевром.

Она была произведением искусства, написанным кровью, бросающим вызов любому, кто смотрел на нее, проникнуть под ее слои и раскрыть ее секреты. И раскрыл бы ее секреты — я. Если бы это заняло день, неделю, месяц или даже год — Ангел Прайс… нет, Ангел Бельмонте не увидела бы свою свободу в ближайшее время. До тех пор, пока я не услышу правду прямо из ее уст о том, что произошло в нашу брачную ночь, и пока она не заплатила за свое самое глубокое предательство из всех — думая, что сможет сбежать от меня.

— Я обещал, что приду за тобой, Ангел, — тихо сказал я ей на ухо, когда она прислонилась к дверце внедорожника. Я обнял ее и поднял ее на руки. Для любого прохожего мы выглядели бы поглощенной друг другом парой, когда я осторожно усадил ее на заднее сиденье автомобиля. — Я всегда выполняю свои обещания.

Как только мы вдвоем оказались в машине, я поднял голову и кивнул водителю, и он вырулил в медленно ползущий поток машин. Мое внимание вернулось к женщине в моих объятиях.

Она понятия не имеет, как долго я наблюдал за ней. Ожидая подходящего времени, чтобы заскочить и забрать ее. Я вспомнил, что она раньше упоминала о желании поступить в колледж. У нее не было такого шанса, но потом — в бегах — она доказала, что ей это было не нужно. Она была изобретательна и гораздо лучше умела держаться в тени, чем я ожидал.

Просто потребовалось почти пять лет, чтобы выследить ее. Я почти заполучил ее два года назад. Я не знал, как она это поняла, но она поняла. На этот раз я знал, что не могу потерпеть неудачу. Поэтому, после того, как я нашел ее, потребовалось еще несколько месяцев, чтобы найти подходящую возможность. Моя рука скользнула по ее лицу. Я прикоснулся к ее щеке и откинул назад волосы. Она выглядела такой же красивой, как в ту ночь, когда мы произнесли наши клятвы. Только на этот раз я знал правду. Она была грязной маленькой лгуньей, а я был дураком из-за того, что хотел ее так сильно.

Мягкие карамельные локоны просеивались сквозь кончики моих пальцев, как шелк. Я наклонился и вдохнул ее запах. Ни одна другая женщина не пахла так, как она. Ни одна другая женщина не удовлетворяла меня так, как она. Теперь она была у меня в руках, и знала она об этом или нет, но на этот раз от меня никуда не деться.

Я планировал это с той самой ночи, когда она ушла.

На следующие несколько недель Ангел Прайс прекратит свое существование. Она станет не чем иным, как моей игрушкой и моей маленькой куклой для траха. Она сделает, что я захочу, когда захочу и как я захочу. И если ей когда-нибудь хочется, чтобы у нее остался хоть дюйм свободы, она сделает все это с улыбкой на лице, ошейником на шее и сладкими словами "да, хозяин" на ее прекрасных губах.

Я с нетерпением ждал возможности сломить ее и посмотреть, как новая, более сильная Ангел сможет пройти мое обучение. Раньше я был слишком снисходителен к ней, слишком понимающим, слишком боялся ее отпугнуть. Теперь, когда она воплотила в жизнь мои худшие опасения — ее невнимательность и заброшенность, — я больше ничего не боялся. Она поклониться мне, она встанет передо мной на колени, и она снова впустит меня в себя, и как только все закончится, я привяжу ее к себе самым глубоким образом.

Мои руки опустились ниже по ее телу, мои пальцы прижались к ее животу. Рафаэль хотел наследника, и нравилось это его маленькой принцессе или нет, она подарит его мне.

Глава 4

Мягкие черты лица Ангела напряглись во сне, когда я вынес ее из машины и отнес в дом, который специально для нее обустроил. Доктор уже ждал нас у входа. В ту секунду, когда он увидел меня, худощавый мужчина подскочил к двери и придержал ее открытой для меня, когда я вошел, только для того, чтобы мгновение спустя последовать за мной по пятам.

Я прошел через дом и направился в спальню, где моя милая, предательская жена будет проводить все свое время, пока я полностью не обучу ее способам домашнего послушания. Я осторожно положил ее на кровать, и ее ресницы затрепетали.

— Дай ей что-нибудь, чтобы она уснула, — приказал я.

Доктор прыгнул вперед, когда я отступил назад. Его сумка опустилась на пол, когда он наклонился и достал маленький флакон с прозрачной жидкостью и предварительно упакованную иглу. Я наблюдал за ним, как ястреб, прекрасно понимая, что мои люди топчутся у двери, и только один шагнул вперед, рискнув войти в комнату.

Пока врач готовил лекарства, я вернулся к своей правой руке. Несмотря на свой рост и каменное лицо, Маттео Ванини, несмотря на свои итальянские корни, не заботило, что в их мире я американец. Он был с мной большую часть последних четырех с половиной лет — покинув дом Рафаэлло вскоре после кончины этого человека.