Слезы потекли из ее глаз, стекая по щекам. Ногти на моих брюках, вонзалась в меня сквозь ткань. Ее горло судорожно сжалось вокруг меня, и я подавил желание застонать. Ее тело пылало от жара, румянец окрасил бледную кожу. Когда я посмотрел на нее сверху вниз, то заметил россыпь веснушек, которые пересекали ее плечи и спускались к груди. Пять лет назад их там не было, и это говорило мне о том, что она проводила много времени на открытом воздухе в скудной одежде.

Раздражение охватило меня, я и не подозревал об этом. Я протянул руку, сжал ее затылок и толкнулся в нее глубже, толкаясь до тех пор, пока ее нос не уткнулся мне в пах. Ее ногти сжались в кулаки на моих бедрах, и она грубо оттолкнула меня. Мне было все равно.

Маленькое горлышко Ангела прижималось ко мне, содрогаясь в конвульсиях, когда ровный поток воды бил по ее клитору внизу. Быстро выйдя, я подождал, пока Ангел кашляла и переводила дыхание. Струйки слюны стекали с ее распухших губ, соединяя нас двоих, когда они прядями обвивались вокруг моего члена.

— Еще раз, — сказал я.

Это было единственное предупреждение, которое она получила, прежде чем я снова усилил хватку и повалил ее обратно. Крик удивления, эхом отозвавшийся в ее груди, завибрировал на моем члене, когда он вошел в ее горло. На этот раз я не смог сдержать стон, который вырвался у меня.

— Вот и все, — простонал я. — Вот так, любимая. Боже, у тебя рот как тиски, — Ресницы Ангела затрепетали на моей коже, когда она попыталась взглянуть на меня снизу вверх. Я ухмыльнулся ей в ответ. — Твое горло такое же сладкое, как твоя киска, — сказал я.

Еще больше румянца проступило на ее щеках, когда она восприняла этот комментарий. О, да, признавалась она в этом или нет, но ей нравился мой грязный рот.

Внизу я почувствовал, как ее ноги задвигались. Мышцы ее бедер напряглись и расслабились. После нескольких мгновений, когда я прижимал ее к себе и отказывался давать ей воздух, я позволил ей немного отдышаться. Еще больше слюны потекло с ее губ, когда она опустила голову. Они стекали по ее груди, окрашивая ее груди грязными струйками моего предэкулята и ее слюной.

— Ты убьешь меня, — хрипло сказала она, кашляя и делая вдох за вдохом.

Мне нравилось видеть, как она борется, видеть искру ярости в ее глазах, когда я брал ее, несмотря на ее слабые протесты.

— Зачем мне убивать тебя, милая, когда я могу придумать гораздо более мучительные и приятные способы для тебя, — насмехался я над ней. Приятно, по крайней мере, для меня. — А теперь открой свой рот.

Она покачала головой и снова попыталась отстраниться, но я не позволил ей этого сделать. Схватив обеими руками за обе стороны ее черепа, я притянул ее обратно вниз и почувствовал едва заметную форму ее зубов. Другого человека это напугало бы — слабая угроза, но я сам не стеснялся боли. Рассмеявшись, посмотрел на нее сверху вниз.

— Вонзи свои зубы в мой член, малышка, — предупредил я ее, — и уверяю тебя, ты за это заплатишь. Ты помнишь, как я лишил тебя девственности, не так ли? — Ее щеки ввалились, а глаза сверкали от гнева. — На этот раз представь, что мой кулак у тебя в заднице, — сказал я. — Представь, что ты распростерта на всеобщее обозрение с одним кулаком в киске, а другим в заднице. Ты же знаешь, я бы никогда не позволил ни одному другому мужчине прикоснуться к тебе, — Мне была невыносима эта мысль. В конце концов, она была моей, черт возьми. — Но я был бы более чем счастлив позволить им наблюдать, как я заставляю тебя кончать самым унизительным образом.

Это был бы высший акт контроля. Заставить ее потерять себя на глазах у толпы мужчин. Я уже знаю, что Ангел, возможно, не возражала бы против намека на эксгибиционизм — моя маленькая грязная девочка. Казалось, она немного наслаждалась унижением. Я был единственным, кто не хотел делить ее ни с кем.

— Это зависит от тебя, — сказал я, — но я не уйду, пока не буду в порядке и готов. Ты хотела помучить меня, малышка. Теперь, ты получаешь член, которого так жаждала, и будешь брать его до тех пор, пока я не закончу изливать свою сперму тебе на живот, а ты будешь ходить с моим семенем, плещущимся внутри. Если ты хочешь немного крови с моей спермой — я буду более чем рад устроить это.

Ее зубы осторожно отодвинулись, и ощущение ее мягких губ, обхватывающих мой член, вернулось. Я ухмыльнулся, чувствуя себя победителем.

— Хорошая девочка.

Я нежно погладил ее по волосам, поглаживая по бокам. Поняла ли Ангел наконец свою ситуацию или нет, но после этого последнего предупреждения она, казалось, отказалась от борьбы со мной. Я с легкостью входил и выходил из ее рта, полностью проникая в ее тугое, сопротивляющееся горло, а затем вытаскивая, пока не смог снова окрасить ее в струйки слюны и предэякулята. Крепко схватив ее за волосы, когда она закашлялась, я схватил за основание своего члена и прижал его к ее щеке.

Он выгнулся дугой на ее нежной коже.

— Открой, — скомандовал я. — Оближи.

Моргая, глаза Ангела настороженно посмотрели на меня, когда она приоткрыла губы и высунула свой розовый язычок. Она погладила нижнюю часть моего члена, облизывая от основания до кончика, как будто это был леденец на палочке. Вид ее, такой сосредоточенной на том, чтобы доставить мне удовольствие, несмотря на постоянный обстрел ее клитора, возбуждал меня как ничто другое. Это было словно о своем удовольствии в пользу меня. Это было то, чего я хотел — чтобы она растворилась в поклонении. Она без команды пососала мою головку, обводя кончиком языка щель, в которой была моя сперма. Она облизала меня сверху донизу, прежде чем раздвинуть губы и взять головку в рот.

Ее ресницы опустились, и она стала сосать. Казалось, она даже не осознавала, что делает. Я больше не контролировал ее, позволяя ей играть, и, по сути, проявилась ее природная покорность. Желая позаботиться о своем хозяине, она протянула руку и взяла мой член из моих рук, поглаживая его вверх и вниз, идеально сжимая меня, пока она лизала и посасывала меня.

Этого было достаточно, чтобы я чуть не кончил слишком рано. После нескольких минут ее тщательного лизания я понял, что должен положить этому конец. Намотав ее волосы на кулак, я резко отдернул их назад, когда она хотела снова взять мой член в рот.

— Остановись.

Карие глаза вскинулись, чтобы встретиться с моими. Ее темные ресницы трепетали на фоне кожи. Носком ботинка я протиснулся вперед между ее ног. Насадка для душа отодвинулась, и я мог сказать, в какую секунду она коснулась ее входа, потому что ее губы приоткрылись от вздоха, а тело быстро прижалось к моей руке.

— Позволь этому случиться, Ангел, — сказал я, двигая носком ботинка дальше, прижимаясь им к насадке для душа. — Опустись пониже.

Она моргнула, замешательство снова отразилось на ее лице. Я надавил свободной рукой ей на плечо, прижимая ее к своему ботинку, когда я приподнял свою ногу, прижимая ее маленький клитор к твердой кожаной ткани. Розовые губки-лепестки приоткрылись, когда у нее вырвался вздох.

— Тебе приятно, милая? — спросил я. — Тебе нравится, когда мужчина наступает тебе на клитор? — Она захныкала в ответ, и это был самый приятный звук для моих ушей. — Ты хочешь кончить? — Я насмехался над ней.

Я просто держу пари, что так оно и было. Когда вода хлынула в ее влагалище, а мои итальянские кожаные мокасины прижались к ее клитору, она, вероятно, была близка, чем когда-либо. Я поправил захват, направляя ее лицо вверх, чтобы я мог видеть каждую грязную, непристойную деталь ее покорности. Ее соски покраснели и на кончиках грудей выступили бисеринки. Ее живот был впалым, втягивался с каждым вдохом, который она делала. Ее пульс трепетал где-то на внутренней стороне горла, двигаясь быстро, как бьющиеся крылья колибри.

— Ты знаешь, что тебе нужно сделать, не так ли? — спросил я. — Если ты хочешь кончить, тебе нужно быть хорошей девочкой, да?

Ее взгляд остановился на моем члене, и она попыталась двинуться вперед, но я был непреклонен.

— Не-не-не, — Улыбка украсила мои губы. — Я не говорил, что ты можешь его получить, не так ли? — Еще один всхлип эхом отразился от выложенных плиткой стен. Я закрыл глаза на краткий миг, наслаждаясь этим звуком, прежде чем снова открыть их и снова сфокусироваться на женщине, стоящей передо мной на коленях. — Если ты хочешь кончить, — сказал я. — Тогда тебе придется молить меня о прощении. Попроси меня простить мою маленькую грязную женушку за то, что она прикоснулась к тому, что ей не принадлежит, за то, что заставила себя кончить сама.