Взгляд Роланда скользит от моих плеч до груди, в это время он потирает подбородок.

— Это уже неприлично. — смущаюсь и иду к дверям.

— Я прогуливал этику.

— Это многое объясняет. Что делал в это время? — захлопывает дверь машины — Привет, Оливер. — отвлекаюсь от Прайса — Ты в порядке?

— Счастлив вас видеть, Лу. Вам не стоит задавать мне этот вопрос, беспокойтесь о себе.

— Звучит как угроза. Подбирай слова.

— Да, мистер Прайс. — интонация Оливера не становится жестче или грустнее после замечания Роланда.

Прайс поднимает перегородку.

— Он спас меня. Можно быть менее грубым.

— Я указал на ошибку. — чуть поднимает брови, искренне не понимая, что не так, а затем отвечает на вопрос, о котором я успела забыть — В это время я искал спонсоров для запуска первого отеля. Этика не понадобилась, чтобы договориться с ними, и я решил, что она бесполезна.

Почему-то не могу представить Роланда около пятнадцати лет назад. Словно он всегда был стойким бизнесменом с накаченным телом (я не сразу нашла на вилле тренажерный зал), темными волосами и наконец снова аккуратной щетиной. Что если мне удастся это увидеть вживую, если у нас будет мальчик? Смогу ли я отправить его в Кембридж? Хоть когда-нибудь оставить?

Прайс настороженно смотрит своими зелеными глазами в мои, а затем хрипло спрашивает:

— Как ты?

— Если этот вопрос будет звучать больше пяти раз в день, то будет «не очень» тому, кто его задает.

— Это не ответ. — вздыхает.

— Может, мы отдадим его или ее в американский колледж? — отворачиваюсь к окну.

Вспоминаю о Фионе. Мама поехала за ней, чтобы не оставлять одну в чужой стране, а я…ну ведь проще продолжать существовать там, где рос. Такая у нее была логика?

— Ее так точно.

Поворачиваюсь на смех Роланда.

— Это не смешно! У нас мало времени.

Лучше ходить на курсы, читать, смотреть видео или разговаривать с уверенными пользователями, то есть Сабриной или Джуди?

— Но дедлайн колледжа более восемнадцати лет, Жемчужина. Составим сценарий хотя бы на пять… — Роланд задумывается, прожигает взглядом сидение напротив — Определенно нет.

— Значит, Гарвард? — не понимаю его резкой смены настроения.

— Мне написали сценарий, и роль подошла. Я действительно люблю свою работу и понимаю цель сохранения наследия Прайс. Теперь. Но все могло бы быть иначе. Леви тоже повезло, от него не хотели многого, пока я поощрял его увлечения…

— Гонки… — вспоминаю.

— И Диану. Мама и Филипп относились к этому спокойно.

Прайс никогда не говорил об отце. Тот умер от рака, когда сыну было десять лет. Очевидно, и до потери родителя авторитетом для Роланда был в первую очередь дедушка. Прайс Старший казался неядовитым человеком, но из-за его инсайдерских действий пострадала я, мой ребенок, Роланд.

— Милый. — лилейно улыбаюсь — Если ты попробуешь упечь нашего ребенка в какой-нибудь средневековый университет или отправить на Тридцатый этаж — то у меня есть люди понадежнее твоих, чтобы спрятать труп.

— Учту, Жемчужина.

Рада, что удалось отвлечь Роланда от разговора, в который сама же влезла. И все же не уверена, что он не поступит так, как посчитает нужным.

— Я не сделаю ничего, что тебе покажется неправильным. — читает мысли — И буду говорить, пока ты в этом не убедишься.

Скоро мы заезжаем на территорию особняка. Дом несчастного губернатора выглядит в десятки раз чопорнее виллы Прайсов. Похоже на миниатюру какого-нибудь российского дворца. В первой же мраморно-золотой комнате нас окружают. Кажется, что в глазах двоится. На всех похожая форма Кембриджа, некоторые женщины одеты так же, но есть и исключения в виде меня, десяти дам в черных или синих платьях и двух обособившихся джентльменах. Очевидно, последние — спутники. Они. как и я связаны с Кембриджем через постель, не более. Проходим в следующий зал, в котором витает тяжелый запах табака и дым. Даже сквозь него легко заметить Филиппа Прайса. Почти предсказуемо, что мне хочется ему врезать.

— Пойдем. — ведет Роланд к террасе, окружающей дом.

Обмахиваю лицо, силясь сморгнуть слезы от дыма.

— Как ты?

— Роланд. — недовольно я и где-то сзади.

— Может, прогуляемся с Симбой? — неожиданно предлагает он.

— Но здесь твои друзья…

— Никого подлинного. — берет за подбородок, почти заставляет ответить положительно.

— Да. — шепчу — Давай сходим куда-нибудь с Симбой.

Плевать на часы подготовки, шикарный наряд.

— Подожди в машине.

Я ухожу, понимая, что это скорее команда, чем приказ. Он отсылает меня от Прайса Старшего, вышедшего следом.

Чтобы спуститься к парковочным местам, нужно сойти на уровень ниже, на нем и останавливаюсь, когда слышу:

— Не самое приятное чувство, когда тебя игнорирует внук, а теперь и избегает.

— Это лучше, чем то, что бы я сделал с любым на твоем месте.

— Когда будешь отходить от дел, сам захочешь удостовериться в готовности наследника, пока не поздно его починить.

Вот от кого у Роланда эти обороты речи. Его самого принимают за робота.

— Есть такая штука, как доверие.

Хочется вклиниться в разговор и вскрикнуть: «Правда⁈»

Роланд зол, и эта интонация возвращает в его обвинения в офисе.

— Я ни разу тебя не подводил, так что можно было бы обойтись без амплитуд в акционных пунктах.

— Ты все еще позволяешь себе слишком много. — Филипп смахивает использованный край сигары, он падает в паре метров от меня — И правильно. Я перестану быть Прайсом Старшим, когда закончится круговорот бумаг, и все перейдет к тебе. Приятно, — скорее кряхтение, чем смех — что ты организовал встречу с Младшим. Сомневался, что доживу. Ставил на Леви с Дианой, но это был бы не лучший исход для семьи. — вверху два хлопка, вряд ли удары.

— Мой ребенок не исход.

— Почему на ней нет кольца? — не слушает внука он.

— Не притворяйся, что не знаешь. — чуть повышает голос Роланд — Не вмешивайся в личные дела, как у тебя получалось последние десятилетия.

Спешу уйти, когда слышу приближающиеся шаги.

— Признай, что благодарен, что мне удалось разорвать помолвку с принцессой Монако.

— До гроба. — шипит.

Я уже у входа, когда приходит Роланд. Его лицо не выражает раздражение или злость от разговора.

— Мы могли бы пройтись по Адам Стрит. — говорю я.

— Симбу привезут раньше, чем мы доберемся. — берет и поглаживает за талию.

Оливер подъезжает, лавируя между машин и людей, когда Роланд заканчивает разговор с ответственным за нашего щенка. Он уже вырос наполовину, точка роста закончится в год.

— Одно время ты его ненавидел.

— Я никогда этого не говорил.

— Но приказывал избавиться от него в офисе.

— Тебя теперь я тоже не хочу видеть тебя в офисе, но при этом люблю, так что построй логическую цепочку.

Вижу, Роланд пытается вплести это слово в наши разговоры, пускай ему и непросто его произносить. Он бизнесмен с юридическим образованием, так что привык подбирать слова, не говорить лишнего, что и мешает ему при знакомствах.

— Очень жаль, потому что как только я буду уверена в своем состоянии, то окажусь там. То есть завтра-послезавтра.

Роланд не отвечает, решивший, что разговор дойдет до пререканий, а так он придумает, как склонить мое мнение настолько гладко, чтобы я приняла решение за собственное. Это мягкая манипуляция чистой воды, которую я раскусываю, как немногую из арсенала Прайса. Может, Анна права, и я сама приняла решение смириться с абьюзером?

— Спасибо.

Роланд понимает, о чем я, когда сижу в машине, а он подает мне кроссовки и кардиган из моего гардероба. Красное платье «прекрасно с этим сочетается». И все же дело в жесте, продуманности и заботе. Я рада, что пусть и из-за Прайса Старшего, однокурсников Роланда, но мы здесь, а не в особняке на виду у десятков незнакомцев.

— У нас не было ни одного свидания. Этим занимаются пары?

Улыбаюсь.

— Ненавижу об этом думать, но у тебя опыта больше.