— Грубая, но верная логическая цепочка.

— Ты блять даже не представляешь, что сделал.

— Следи за словами, Роланд. — последний раз слышал эту интонацию будучи зеленым студентом.

— Ты даже не представляешь, как много Прайсы потеряли из-за тебя. И почему ты говоришь сейчас⁈ — я позволяю себе почти истерично повысить голос.

— Потому что ради Energy-Price ты снял кольцо с девочки Беннет. И потому что даже при новшествах в делах, ты сделал из империи машину, которая не нуждается в тебе двадцать пять часов в сутки.

Он хотел, чтобы между мной и Луизой, все закончилось. Но при этом благодаря ей, я делал все, чтобы проводить меньше времени в офисах.

Мне хочется крикнуть, что из-за него я обвинил Луизу, заставил ее чувствовать себя ничтожеством, потому что таким ощущал себя, узнав о ее предательстве. Но я молча выхожу из кабинета, не давая Филиппу и капли информации против меня, пускай он почти прямым текстом сказал, что теперь все, чем владеют Прайсы в моих руках.

«Где ты?»

«Можно я приеду?»

«Если не хочешь, чтобы я приезжал, тебе следует ответить в течение минуты.»

Проходит ровно шестьдесят секунд.

«Я приеду. Почему ты еще не дома?»

«Увидимся завтра?» — удалено.

«Увидимся завтра»

Еще месяц назад Оливер подключил маячок к мобильному Луизы. И сейчас мне нужны все средства.

Детективы говорят, она еще не вышла из паба с подругами, но не могут ее найти. А телефон находится на северо-западе города, более часа в одной точке. Звоню Оливеру с командой, сажусь в машину и еду на локацию с последним сигналом телефона Луизы.

ЛУИЗА

В пабе слишком многолюдно и душно, так что они открыли летний дворик. Ко мне подходит Анна, кивая на сонную Микки. Подруга безумно устала, а алкоголь добил ее состояние.

— Отвезу домой, ты с нами?

— Должны прийти наши, — так называем игроков Chicago Bulls — нужно сделать пару записей для сторис.

Это будет Вау.

— Напиши, как будешь дома, духовка.

Они с Микки так говорят, называя малыша булочкой.

Уже почти восемь, но ни Мэт, ни Кристиан не появляются. Выхожу через третий выход, где однажды мы с Анной вели неожиданные деловые переговоры и говорили, что на пути в офис, а сами пили в десять утра — период частых ссор с Фрэнсисом. Итак, это задний двор с мусорными баками и подъездом для грузовиков, как этот, с логотипом паба.

Я выдыхаю, несмотря на слабый запах мусора. Говорю себе, что пишу Кристиану последний раз, и через пятнадцать минут ухожу. В этот же момент меня застает приступ головокружения. Убираю телефон в задний карман, прислоняюсь к стене и прикрываю глаза, когда чувствую захват и холод металла у шеи.

— Никто не пострадает, если ты молча сядешь в машину. Кивни, если поняла. — я парализована страхом, чтобы что-либо говорить или делать, что мужчина в балаклаве прекрасно понимает.

Меня затаскивают во внедорожник, припаркованный за грузовиком. Все это время от моего горла не убирают нож.

Только закрываются двери, как водитель в маске дает по газам. Я наконец позволяю себе дернуться, на что похититель туже связывает запястья садовой веревкой.

— Кто вы…зачем…

В рот засовываю тканевый кляп, который быстро пропитывается слюной.

— Чем меньше слов, тем лучше, миссис Прайс.

Я распахиваю глаза, мычу, хочу сказать, что они перепутали, но меня только хватают за щеки.

— Замолчи, а то я уже знаю — тянет руку под меня, так что я отскакиваю, но этому придурку с тупыми глазами нужен только телефон в моем кармане — чем занять твой ротик.

Он открывает окно и выбрасывает устройство, чтобы водитель тут же повернул в другом направлении, от маневра падаю на похитителя.

— Все будет хорошо, но было бы лучше, будь на тебе колечко.

Я хочу чуть повернуть ладони к животу, коснуться его, но не делаю, находясь под пристальным взглядом.

Эти люди хотят денег Роланда, думая, что я его жена или невеста? Что он придет за мной? Что же, они просчитались, только окажут ему услугу, убрав предательницу. Прайсу будет плевать на мое имя и условия, какие бы центы для него это ни стоило. Господи…а я полюбила этого человека с…это случилось слишком неожиданно, не могу вспомнить момент, но впервые взглянула на Роланда иначе во время бранча с Фелтонами.

За чертой города на меня надевают плотный черный мешок. Забавно, что мне удается думать и пытаться дышать. Эти люди если не профессионалы, то похищают кого-то не в первый раз.

Меня вытаскивают и сажают на стул среди каких-то развалин. Здесь куча кирпичных углов и остатков цемента от арок дверей. Сгоревшее и разрушенное здание, которое куда меньше тех, в которых ведется перестрелка в сериалах.

Самым унизительным был момент, когда мужчина сделал фотографию на свой старый айфон явно для Роланда. Они постарались, так что на фото только кирпичный фон. Если сюда и придут, то найдут не сразу, как бы я ни мычала.

— Я поехал на точку, скажу, когда убираться. — говорит молчаливому-водителю — Ариведерчи, миссис Прайс. Простите за испорченный вечер, всем есть хочется.

На этот раз я привязана к деревянному стулу, так что дергаюсь, только причиняя боль кистям и локтям.

Немой устраивается на цементном прямоугольнике. Он сидит ниже меня, так что вижу, что он делает на телефоне — играет, мать твою, в Candy Crush. Запрокидываю голову вверх, пытаясь найти новое положение для дыхания с этим гребанным кляпом. Сколько мне здесь придется провести, пока похитители не поймут, что не получат желаемого выкупа? Они ведь хотят запросить именно его, а затем кинуть координаты этого места, не так ли?

Мычу, когда находиться с кляпом невозможно, стало холодно и все затекло. Не умею ориентироваться по времени, но думаю, что прошло больше часа.

Похититель со вздохом встает — у него не получается пройти уровень, нависает надо мной.

— Что?

Опускаю глаза. Он молча вытаскивает кляп, чуть прокручивая его, чтобы не сломать зубы. Профессионал.

Я несколько секунд тяжело дышу и слизываю слюну с губ, как меня хватают за горло, перекрыв доступ к кислороду.

— Требую. Тишина. — он плохо говорит на английском. Это знание дает ровно ноль подсказок, как выбраться из этой ситуации.

Когда отпускают, горло продолжает болеть, но дело уже в поврежденной коже, а не глотке. Боже…как же я хочу домой, плед и сока…персикового, уже чуть стемнело. Отдала бы за это больше, чем стоило бы. Например, даже звук подъехавших машин.

Похититель начинает ругаться на незнакомом мне языке, понимает, что до второго автомобиля слишком далеко. В момент, который я не улавливаю, он возвращает кляп мне в рот, а затем разрезает веревку так, что повреждается только крепление к спинке, но не узел.

Из меня хотят сделать живой щит для отступления. Внутри такая истерика, что в пору смеяться — превосходно. Для меня все как в дымке, отличная защитная реакция сознания.

Но я начинаю брыкаться и мычать, за что меня только крепче прижимаю к себе, не могу этого позволить. Из-за пояса он достает пистолет, когда приближаются тихие и частые, словно кошачьи, шаги и свет фонариков. Дополнение — фонариков на автоматах.

— Отпусти ее. — прямо перед нами встает Оливер, на нем бронежилет, а в руках обычный пистолет в отличие от его друзей с большим оружием.

Не понимаю, что чувствую, но кажется, это не облегчение, а наоборот, новый виток напряжения, глупо, но уже за Оливера.

— Я ухожу. Она со мной до Иллинойса.

В момент, когда похититель убирает дуло от меня, указывает им направление машины, куда нужно пропустить, раздается выстрел.

— Может, тебе еще и рождественский подарок упаковать? — говорит Оливер.

Я стою между двух огней так что не сразу понимаю, кто нажал на курок.

Пока не падаю на колени и не оказываюсь придавленной похитителем, меня ловит Роланд.

— Держу тебя.