Симба теперь редко приходит спать в мою комнату, довольствуется своим большим плюшевым домом. И все же я не запираю спальню, что делала первые дни…говорю так, словно переехала не две недели назад.

Включаю свет, он освещает всю комнату от острой крыши до ковра. Панорамное окно в форме пятиугольного домика открыто, встаю возле него, держусь за край футболки, собираясь ее снять, но увлекаюсь видом.

Увы, моя комната выходит не на озеро, это привилегия покоев Прайса Младшего. Но и с внешней стороны есть на что посмотреть. Освещенные по тротуару подъездные дорожки, идеально выстриженные деревья — садовник приходит каждую неделю. Здесь нет постоянного персонала, кроме Фриды, но много приходящих от клининга до чистильщика гриля. Я ни разу не видела, чтобы кто-то открывал гриль помимо него.

Смотрю левее — на угловую часть дома, по диагонали мне видна комната с таким же окном. Я так и не поняла, какого мистера Прайса она, но размышлять не имеет смысла. Там тоже включается свет, виден далекий силуэт мужчины, стягивающего футболку.

Прислоняюсь к правой стене, чтобы наблюдать под лучшим углом.

Роланд в одних домашних штанах подходит к окну, чтобы закрыть его не с пульта, а настенного регулятора. Он впивается в меня глазами, когда рулон штор доходит до середины. Прайс почувствовал мой взгляд. Поразительная человеческая способность.

Я не вижу выражение лица шатена или его рельефное тело, которое у меня даже не возникло мысли сравнить с телом чемпиона NBA, когда мы были в озере. Снимаю футболку, что выходит довольно медленно, ведь я стараюсь ни на секунду не терять Роланда из поля зрения. Остаюсь в спортивном топе с молнией спереди. Мужчина не двигается, что я на секунду думаю, будто это манекен. Развязываю шнурок на штанах — легкая ткань падает к ногам, я ее перешагиваю. Остаюсь на обозрение любого желающего в хлопковых стрингах и топе. Когда поднимаю руки, чтобы распустить волосы из хвоста, Роланд выключает свет.

«Не быть первой» — вот, что я себе доказываю, я не растаю, пусть этим займется он.

Встряхиваю волосами, а затем возвращаюсь внутрь комнаты, чувствуя дрожь в ногах. Наверняка тем, кто собирал мои вещи из пентхауса было неловко, но они привезли мои секс-игрушки, которые не признавал Фрэнсис. Я достаю вибратор, удостоверившись, что тот заряжен. Бросаю на кровать, собираясь перед этим принять душ.

— Что это за шоу⁈ Решила показать тизер?

Я едва не вскрикиваю, когда в комнату врывается Роланд. Он так и стоит в одних домашних штанах и выражением лица мужа, заставшего любовника жены.

— О чем ты?

Мы стоим у ванной, я почти прижата к стене. Роланд коротким взглядом оглядывает мое тело, останавливается на желтоватых следах на бедрах, которые сам же и оставил в вечер ужина, они почти прошли. Прайс едва не топчется на месте, так старается сохранить расстояние между нами.

— Не прикидывайся, Жемчужина.

— Я не могла найти пульт и всего-то. А почему ты не сводил глаз⁈

— Ты не настолько пьяна и не получишь того, чего хочешь.

— Ты не единственный мужчина, который может дать мне секс. Удивила⁈

Мы оба свирепы как Быки.

— Я не об этом, и ты знаешь.

Взрослые люди не говорят загадками. Придурок.

— Деньги? Омерзительно. Что от тебя еще можно получить, Роланд? Ты не проявляешь эмоций, непонятно в какой момент притворяешься, а в какой действительно являешься Стоунхенджем.

Он делает шаг ко мне, я же наоборот вжимаюсь в стену.

— Я буду осторожна. Никто не думает, что Роланду Прайсу можно изменять.

— За тобой следит четыре машины, Луиза.

К этому мы еще вернемся, если я выберусь из комнаты живой. Не то чтобы я столько раз боялась за свою жизнь рядом с ним, но воображение…

— Следят, а не вмешиваются. — я произвольно облизываю пересохшие губы — Может, мне нравится, когда за мной наблюдают? — киваю в сторону окна.

— Ты ведешь себя как вредная девчонка. — он шипит это мне в лицо.

— При этом не нарушаю контракта. Ни одной твоей дражайшей строчки. Верно?

В приступе смелости и злости, которой я набралась после разговора с девочками и воспоминаний о том, почему я здесь, бросаю вызов Роланду, черт подери, Прайсу.

— Пробежимся по нему завтра. А теперь иди спать.

Он бросает взгляд на постель, на бежевых простынях которой лежит розовый вибратор, и уходит.

Я так и стою с запахом лосьона с хвоей и злости Прайса. Они будут со мной до самого утра, которое, увы, наступает.

Будильник звонит в восемь. Голова гудит, пускай суммарно я выпила не больше бутылки вина. Бывали посиделки и мастштабнее. Умываю лицо холодной водой и легкий отек начинает спадать.

Каждый раз, когда думаю о глупой ночной игре, стону в голос, но работа лучшее из решений.

Надеваю короткую белую юбку и голубую рубашку, беру самую классическую из сумок, в которую даже ноутбук не помещается. В чем смысл сумки, если приходится нести его в руках?

Сегодня встреча, насчет которой я не переживаю, но лучше выглядеть на процентов десять более официальной. Ладно. Пять процентов. Ставлю солнечные очки в волосы, после раздумий переодеваю кеды на босоножки на каблуке. Офлайн встречи неизбежность.

Спускаюсь по лестнице, держа в одной руке сумку, в другой ноутбук и между ухом и плечом телефон — привычная позиция, но стоит надеть наушники.

— Да, Грэг, это я заняла третий зал на двенадцать. — мужчина в одной команде со мной, тоже ведет баскетболистов, но пропускаю его просьбы мимо ушей, в пятницу наверняка есть свободные переговорные кроме моей любимой, объективно лучшей — Я тебя слышу, но не слушаю. Разберись сам, окей? И перестань просто так отмечать моих парней в твитах, иначе я буду не удалять, а банить.

Я роняю сумку, когда у меня выхватывают телефон.

— Тебе перезвонят, чтобы продолжить разговор о некомпетентности, Грэг. — заканчивает разговор Роланд — Вижу, ты быстро восстанавливаешься после попоек.

На меня смотрят как на вредителя.

Роланд уходит с моим телефоном на кухню, мне не остается ничего кроме как последовать за ним.

— Подойди.

Он встает у высоко стула барной стойки.

— Что?

— Иди. Сюда.

Я медленно шагаю к мужчине, готовому к рабочему дню, но что он хочет сделать перед ним, мне неизвестно. Я не боюсь, скорее насторожена.

Не успеваю подойти, когда меня подхватывают за ягодицы, обтягивающая юбка легко превращается в полоску на талии, сажают на стул. Я держусь за шею Прайса.

— Ты больше и не подумаешь говорит со мной так, как делала прошлой ночью.

— Почему позволял? — я шепчу, это кажется правильным, когда лицо человека в тридцати сантиметрах от твоего.

— Ты была пьяна, не ощутила бы наказания.

— О каком наказании идет речь? — хочу встать, но он только увеличивает площадь соприкосновение с моими бедрами и ягодицами — Уберешь одну из трех ниточек шантажа? Рекомендую Фиону, с ее карьерой попроще. Хотя…по твоим же словам, ты спец в разрушении жизней, так что неважно с кого начинать.

— Есть кое-что, что ты принимаешь за наказание.

Роланд зарывается лицом в мою шею, чувствую влажный след, который он оставляет от ключицы до подбородка. Откидываю голову. Моя грудь прижимается к его, я практически схожу с ума от одного его действия. Прайс обхватывает мою шею сзади, притягивает к себе, делает глубокий глоток воздуха возле моих губ и обрушивает их поцелуем. Это напористо, ярко, затягивающе. Поцелуй заставляет места, которых касается Роланд, вспыхивать. Этот мужчина собирается меня испортить.

Я прерываю поцелуй, выгибаюсь в спине, чтобы создать расстояние между нашими губами. С силой отталкиваю Роланда, но удается сделать это только с его лицом.

Он ужасен. Его мягкие темные волосы, щетина, дискомфорт которой ни разу не ощущала, нахмуренные брови, складочка между ними. Даже в такой ситуации приходится удерживать себя от того, чтобы разгладить ее.

— Считаешь, я с тобой только, когда пьяная? Как на ужине с отцом? Ты настолько в себе неуверен⁈