– Какая же ты у меня несообразительная. В Кастилии и Леоне такие же угольные шахты, как и у нас. Я смогу зарабатывать так же, как в Овьедо. А через пару лет вернемся домой, когда все забудется. Майор в наших краях долго не задержится. Франко стремится сделать успешную военную карьеру, а следовательно, он не ограничится командованием гарнизона в Астурии. Майор будет использовать любую возможность, чтобы как можно скорее стать генералом. О деньгах можешь не беспокоиться. У меня есть помимо своих сбережений еще и материальная помощь от профсоюза. Тем более с такими рекомендательными письмами, которые я получил от сеньора Льянесы, меня возьмут на новую работу без промедлений, – сказал довольный собой Хорхе.

Он очень удивился, что слезы бегут по щекам Пилар. Девушка даже не пыталась их сдерживать.

– Что с тобой? Ты разве не рада? – спросил испуганно молодой человек. – Ты уже что? Замуж не хочешь?

– Нет. Может, мы поженимся после твоего возвращения в Овьедо? – тихо спросила сеньорита, отворачивая от него голову.

– Никуда я без тебя не поеду, и хватит ломаться. Мне надо работать, а ты тоже сможешь себе что-то подыскать на новом месте. Или ты меня разлюбила? – прокричал возмущенный парень.

– Что за глупости? Просто у меня хорошая работа здесь, такую даже в Мадриде не найдешь. И как по-твоему мне все это объяснить донье Лауре? – поинтересовалась Пилар.

– Не моргнув глазом, скажешь, что твоя любимая бабушка при смерти. Тебе это не составит большого труда. Я же знаю, что она уже точно умерла. Графиня сама находится в преклонном возрасте, и я думаю, что это обстоятельство должно ее смягчить, – на ходу импровизировал Хорхе.

– Ты всегда рассуждаешь так, словно только мужчина принимает решения, а семейная жизнь – это компромисс, – заключила успокоившаяся Пилар.

– Хорошо, я тебе даю право выбора: или мы уезжаем вместе и женимся, или у каждого отныне своя жизнь, – жестко сказал Хорхе.

После его ультиматума Пилар больше ничего не оставалось, как безропотно согласиться на все условия будущего мужа. Хорхе решил подождать несколько дней, пока она завершит все свои дела в Льянесе. Экономка доньи Лауры медленно побрела в поместье, чтобы просить расчет и помочь хозяйке найти себе добросовестную замену.

Старой графине было жаль расставаться с полюбившейся Пилар, но, как ни странно, она сразу же дала девушке расчет. Возможно, это было связано с тем, что она всегда догадывалась о существовании Хорхе, поэтому противиться решению своей экономки не стала. Донья Лаура не задавала лишних вопросов, считая, что правды от Пилар ей все равно не добиться.

И вот уже через несколько дней, когда волны немного успокоились, Хорхе и Пилар сели на небольшое судно, которое побежало по Бискайскому заливу, раздувая свои белые паруса. Море сияло в лучах бестелесного света. Чайки, кружащие над водой, замедляли свой полет, а потом резко взмывали вверх. Птицы как будто провожали их своим радостным криком, полным надежды. Пришвартовавшись к берегу через пару часов, молодые люди оказались в Сантадере. После венчания в церкви Благовещения молодая супружеская пара весь медовый месяц провела в этом городе, пока вся печатная пресса продолжала пестрить восхвалениями Франсиско Франко, его мужества и настоящего патриотизма. Но мало кто писал о том, что, по официальным данным, за время августовских событий 1917 года в Испании было арестовано около двух тысяч человек, семьдесят один был убит и сто пятьдесят шесть ранено. Хорхе огорчали статьи, в которых участники профсоюзного движения Овьедо были представлены как заговорщики и предатели государства. Он прекрасно знал, что в Астурии проходила самая продолжительная стачка, во время которой применяли невиданные до этого момента репрессии. Но об этом пресса умалчивала. Такого жестокосердия еще не видела страна. Хорхе надеялся на то, что испанскому народу когда-нибудь откроется правда. Однако о количестве погибших и раненых в Овьедо так никто и не узнает. Многие документы, относящиеся к этим событиям, будут уничтожены. И лишь рассказы очевидцев останутся в народной памяти даже спустя несколько поколений.

Осенние сумерки медленно спускались над Астурией. Немного отчужденные звезды только начали проявляться на холодном небосводе. Свет утраченного дня переходил в огонь зажженных костров, который плясал своими рыжими искрами в память об усопших на испанских землях. В этот день на кладбищах уже зажгли свечи и украсили могилы цветами. Наступил праздник всех святых. Сегодня на открытом огне будут жариться каштаны и всю ночь топиться камины, согревая своим теплом блуждающие души умерших. Прислуга не будет спать до утра, чтобы пламя не погасло в домашних очагах. И все когда-то забытое снова пройдет сквозь дымку костров, оживляя память.

В доме сеньора Поло на этот праздник приехала донья Лаура вместе со своей племянницей. Стол был празднично украшен букетом осенних цветов, и помимо различных гастрономических изысков на нем стояли традиционные колбасы, сладости и вино. Вся многочисленная семья Поло вместе с гостями собралась в столовой после того, как в комнату внесли блюда с жареными горячими каштанами. Почтя память предков, все приступили к праздничной трапезе. Глава семьи долго рассказывал о еще волновавших его трагических событиях, произошедших в Астурии. После расправы над безоружными людьми сеньор Поло окончательно стал либералом. Он прогнозировал в следующем году отставку Эдуарда Дато, обосновывая это тем, что влияние военного блока после стачек усилилось и король больше никогда не будет доверять политикам.

– Ошибка одного консерватора может привести к краху укрепляющейся демократии и становлению военной диктатуры, – сказал Фелипе Поло.

– А есть другой выход? Разве будет лучше, если коммунисты изберутся в парламент и сформируют свое большинство? – поинтересовалась сеньора Исабель.

– Как вы не понимаете, мы все должны подчиняться закону. Наказания за противоправные действия никто не отменял, но устраивать кровавые расправы – это уже слишком. Наше руководство не может вывести страну из политического кризиса, именно из-за этого растет коммунистическое движение. Если бы Испания уже смогла стать демократической страной, основываясь на конституции 1812 года, то коммунизм в нашей стране не распространялся бы, как и в Северной Америке. Благополучное демократическое государство – это и есть основа процветающего общества, – возразил ей сеньор Поло.

Фелипе-младший тут же поспешил задать вопрос отцу:

– Папа, построение демократии, как правило, в Европе проходит при поддержке других стран, где она уже укрепилась. Испания идет своим особым историческим путем, только неизвестно, к чему он приведет. Мы часто в университете спорим по поводу реваншизма. Как ты думаешь, он получит развитие в нынешней политической обстановке?

– Сынок, демократию должны построить мы сами, но, конечно, отсутствие поддержки очень сильно замедлит этот процесс. А военные и приведут нас к реваншизму. Да еще к какому, – ответил со вздохом глава семьи.

– А я считаю, что неупорядоченная демократия не сможет существовать долго. Это станет крушением нашей государственности, и только твердая рука и стабильность помогут вернуть нам утраченное величие, – бесцеремонно вмешалась в разговор Кармен.

Сеньор Поло при этих словах даже поперхнулся. Наступила гробовая тишина на несколько минут. Все чувствовали себя неловко. Только маленькая Рамона, которую в доме все называли Сита, слушала свою старшую сестру с огромным вниманием и одобрительно кивала, подражая взрослым. Первая отошла от шока донья Лаура. Она попыталась переменить тему разговора:

– Кармина, девочка моя. В семнадцать лет увлекаться политикой – весьма вредное занятие. Где ты такого набралась? Это, наверное, влияние современной литературы. Боже, чем они увлекаются? В твоем возрасте мы читали только рыцарские романы, где все герои куртуазны, а дамы утонченны. Как видишь, я прожила свою жизнь достойно и ни о чем не жалею.