Рагнар уехал, оставив на меня, по сути, часть своего клана. Оставил одного. А он был единственным, с кем мог поговорить и посоветоваться. Но теперь у него семья и свои заботы.

А после был второй удар. Ведьмочка помахала ручкой и ушла в стаю к моему врагу. Тогда я обманывался и надеялся, что Морад ее принудил, но это было не так.

Нам не нужно было разговаривать, мне не нужно было убирать оборотня подальше, чтобы прочитать в ее глазах полное принятие ситуации. Хелена хотела жить в стае, она и сейчас хочет, только все немного изменилось.

А после этот одичалый оборотень, которым оказался я сам. А к этому всему можно еще и прибавить проблемы в клане со второй ипостасью.

Проблемы, вопросы, дела. И ни грана поддержки извне.

Все мои родные люди ушли, оставив одного все это расхлебывать. Но я оказался еще хуже, еще эгоистичнее всех их. Проигнорировал того, кого сам позвал. Зверь ни в чем не виноват, он появился, потому что я призвал его. Потому что сам этого захотел, а в результате обрек его на ничтожное существование в заточении.

И кто я после этого?

Как смогу загладить вину?

Мы, минары, не понимаем этого до конца. Не понимаем, как оборотни воспринимают своего зверя. Как отдельное существо. Но теперь настало время понять и прозреть.

– Сакар, – робко обращается Хелена и кладет руку на мое плечо.

Накрываю своей и смотрю на нее через плечо. Она взволнована. Это читается во взгляде. А еще, похоже, очень голодна. Ест бутерброд с такой жадностью, будто сутки не питалась.

А может?

– Хелена, ты вообще кушала сегодня?

– Смотря про какое сегодня ты спрашиваешь? Не беспокойся, сейчас и твой бутерброд съем, и наемся, – не переставая жевать, отвечает.

– Ты веришь мне? Что не догадывался, что я и есть тот оборотень?

– Как мы выяснили, умом ты не блещешь, но врать бы ты не стал. И подвергать опасности своих подчиненных из-за прихоти — тоже.

Улыбаюсь, она, как всегда, не упустит момент подколоть. Но это мне в ней и нравится. Ведьмочка не будет безропотно молчать и терпеть, если ей что-то не по душе. Она выскажется прямо в лоб, отстоит свою точку зрения и поставит своих обидчиков на место.

Но при этом она, оказывается, может быть очень чуткой и отзывчивой.

Ранимой и нежной.

– А раньше Вэл уговаривала тебя поесть, – меняю тему, потому что она не такая болезненная и серьезная.

– О… Многое изменилось. Я сейчас и готовить начала, и кушать, – с важным выражением лица отвечает она и фыркает.

– Ты и готовить? – пораженно переспрашиваю и поворачиваюсь к ней всем телом. – А мне что-нибудь приготовишь?

– Я готовлю. Но для этого нужно, чтобы на кухне никого не было. А то повар может упасть в обморок от моих кулинарных способностей. Возможно, когда-нибудь и ты попробуешь мою стряпню.

– И кто тебя надоумил учиться готовить?

– Не поверишь, но натолкнул меня на мысли о готовке Морад. Он же и учит. Он, кстати, очень вкусно готовит.

– Ты издеваешься сейчас?

– Почему? Не хочешь, не верь, но у него есть уйма замечательных талантов. Просто он не всем их демонстрирует.

– Ты сейчас хочешь, чтобы я проникся к нему симпатией? Подружить нас решила? – прищуриваюсь, а она наигранно округляет глаза.

– Как ты догадался? – делает вид, что удивляется. – Это был мой коварный план, а ты все понял. В следующий раз буду шифроваться получше.

– Не сомневаюсь, – отвечаю и привлекаю ее к себе.

Обнимаю, а она так же невозмутимо продолжает жевать.

– Родной мой Сакар, после такой замечательной паузы, давай обсудим дела насущные, – продолжая кривляться, предлагает.

– А звучало неплохо. Родной мой Сакар, – передразниваю, и она улыбается.

– Ближе к теме разговора, – настаивает, и я обнимаю крепче, чтобы спрятать взгляд.

Теперь я не вижу ее, а она не может видеть моего лица.

– Два месяца назад зверь просил меня, точнее, хотел попасть к кому-то, но я не слушал. А потом он затих. Всплеск был тогда, когда приехал к тебе в стаю, а после снова тишина. Он не выходил на связь, а я не стремился воплотиться во вторую ипостась.

– Во время битвы его сильные эмоции объяснимы. Потом он тосковал по кому-то, но непонятно по кому, – подытоживает она.

– Стремился к кому-то, но я не знаю к кому.

– Потом он стал активным, когда мы встретились в стае. Его взбудоражили оборотни?

– Нет. Он на них спокойно реагировал, его раздражал только Морад. Точнее, он его почти ненавидел.

– Как интересно. Знаешь, мне снился ты в образе волка. И во сне ты очень тосковал по кому-то родному и важному для тебя. Скорее важному для зверя, но вы теперь одно целое. Все время, пока я была в замке, ты не перевоплощался, точнее, он не перехватывал контроль.

– Интересные у тебя сны.

– У меня много чего интересного, – отвечает и фыркает. – Но сейчас не об этом. Он тосковал, а когда я уходила, и прорывался на волю. Сакар, зверь оборотня может общаться с ним образами, эмоциями, намеками. Попробуй узнать, по кому он тоскует? Минары не отбирали зверей у кого-то, и у твоего не могло быть прошлого. Он тоскует по кому-то из твоего настоящего. И причем не сильно далекого.

Хелена пытается отойти, но не позволяю ей этого сделать. Ее тихий голос успокаивает, а думать и общаться со зверем она не помешает. Эта женщина вообще ничему в моей жизни не мешает, как оказалось.

Пытаюсь связаться со зверем, найти хоть какие-то точки соприкосновения. Хотя после моего игнорирования его существования, он может и не ответить. Но без его ответов никогда не пойму, что происходит.

Погружаюсь в себя и улавливаю тихий отклик. Такой, будто кто-то очень далеко, но хочет выйти на связь. Видимо, это и есть та связь человека и зверя, и она у нас очень слабая. Словно натянутая нить, которая может в любой момент порваться.

Представляю ту самую нить, будто она реальная, и устремляю свои ощущения на нее. Мысленно обращаюсь к зверю и обещаю, что больше такого не повторится. Та нить, что связывает нас, уплотняется буквально на моих глазах. И дальше чувствую вибрацию. Она дребезжит, а потом приходит образ.

Он показывает Хелену у себя на спине. Только эту картинку, которая ничего не объясняет. Задаю вопрос еще раз, и он эмоциями пытается объяснить, что тоска была по ней, он скучал по ведьмочке.

Интересно, но в этом мы солидарны. Сам подыхал без нее, пока она устраивала свою личную жизнь. На эти мои мысли он рычит. Ну, это уже прогресс. Зверь явно откликается и хочет пообщаться.

– Спроси у зверя, почему он меня подпустил так близко? – тихий шепот ведьмочки.

И я адресую этот вопрос зверю. Он показывает, как Хелена гладила его по холке. При этом подкрепляет этот образ чувствами. Он транслирует любовь и преданность.

Потом он показывает, как он бежал по лесу с ней. И снова чувства. Ее тревога. И он защитил ее единственным доступным способом тогда, свернул в другую сторону.

А потом он показывает то, чего знать не мог, если бы крепко спал. Он показывает нас с Хеленой в кровати, когда она оттягивала меня за волосы от своей шеи. Тогда мною овладело очень сильное чувство, даже потребность укусить ее за шею.

А может, не просто укусить, а поставить метку?

Меня сшибает волной его радости. И я понимаю, что именно это пытался донести до меня мой зверь. Именно это и была его конечная цель. В моих объятиях сейчас любимая женщина и пара моего зверя.

Мы определились и оба не готовы ее отпускать. Только я мог проводить с ней время, а он был заперт. И вот таким способом он привлек к себе внимание. Только так у него получилось достучаться до меня глупого.

Его инстинкты, его порывы, они теперь и мои тоже.

Он подтолкнул к использованию силы альфы, когда Хелена была в опасности. Позволил играть с собой, когда она решила пообщаться. И безумно тосковал внутри меня, не имея возможности прикоснуться и быть рядом со своей парой.

Нашей Хеленой.

Это все объясняет. Ее поведение, мои порывы и новоприобретенные инстинкты.