[Вигир: …]
Вдали тлел закат, оставляя после себя лишь пепельные облака, разбредающиеся по окровавленному полотну небосвода с уже мелькающими точковатыми просветами звёзд.
[Вигир: …]
[Трот: …]
Вигиру всегда казалось, что тот ребёнок с чёрной шеей и столь выразительным взглядом остался в нём… Он остался вторым голосом в его голове, бредливым вторженцем в его разуме.
[Вигир: …]
[Трот: …]
Но он ещё ни разу ничего не сказал. Он лишь молчал… Молчал и молчал в его голове.
[Вигир: Это было глупо… Зачем мне вцепляться в Иякова, когда у меня есть я сам?]
Вигир пустил голову и снова взглянул на свою ладонь. На ней осталась пара царапин от шипов розы.
[Вигир: Я Вигир Фаль. Самый сильный псилактик, продолжатель дела легендарного Фаля. Если кто-то не верит мне, то я ему это докажу… Ведь я сильнее.]
Юноша сжал кулак и покинул этот отвратительный сад, решив больше не ждать возвращения графа.
[Вигир: …]
Этой же ночью он навсегда покинул Пейрут.
***
[Ияков: …]
Голубые глаза всё также жадно въедались в разбулькивающийся по темноте свет, струёй рвущийся из далёких расщелин.
[Ияков: …]
Мускулистый мужчина в распахнутой клетчатой рубахе, синих ритузах и с кажущимся чёрным козырьком на слегка обросшей тёмными волосами бошке до сих пор стоял под булыжными сводами, держа руки в непривычно узких карманах.
[Ияков: …]
Его сердце переполнялось сгущающейся ненавистью и ветвящимся…
[Жак: Ты чё здесь задумался?]
Мысли Иякова прервали оглушительные слова низкорослого плешивого бандюгана и его толстая, маленькая ладонь, приземлившаяся на плечо юноши (хоть ему и было, очевидно, тяжело до него дотянуться).
[Ияков: Да так… Просто стою…]
[Жак: Это ты дело бросай – просто стоять, блять, хех!]
Мускулистый парень оторвал свой взгляд от трибуны и повернулся лицом к Жаку.
[Ияков: …]
Тот уже стоял не в нелепом смокинге, а в каком-то странном жёлто-коричневом комбинезончике на молнии. Он был очень аккуратным и продуманным – с сеточками в подмышках и промежности, с более плотной основой на груди и плечах, с кучей кармашков и заплаток (они нужны были, чтобы ни карманы, ни лямки никаким образом не могли зацепиться за что-нибудь во время бега), но он был не раздельный, а единый: с горла до пяток.
[Жак: Что ж, блять, они в последнее время понадоумились хуйню какую-ту разводить… Чертяги поёбененные…]
Издавая из себя какие-то уж совершенно бредовые матерные словечки, Жак вынул из одного из кармашков заранее скрученный сероватенький косячок с довольно халтурно смятыми кончиками.
[Жак: Ойх…]
Из бумажного стручка вырвался желтоватый дымок, причём он прямо-таки жиденько выплеснулся и сначала вяло потянулся вниз, а только потом решил двигаться вверх, впрочем потухнув уже у подбородка Иякова.
[Жак: Как тя звать-та?]
[Ияков: Ияков.]
[Жак: Хорошее имя, Ияков. А меня, как ты уже, наверняка, был наслышан от Динкинса, зовут Жак.]
[Ияков: Вы приятели?]
[Жак: Нет. Я просто знаю всех и каждого, кто сюда приходит… Именно поэтому я и удивился, когда увидал тебя – ты же вообще не из здешних так?]
[Ияков: В плане?]
[Жак: Ну, физиономия у тебя явно цвейская, я бы даже сказал герданская. Но пуза нет – так что не из пивоваров. А там-то и делать нечего кроме как медовуху делать или в разбой подаваться. Не в поле же идти пахать?]
[Ияков: Да… Ты угадал, я из Гердана.]
[Жак: Так чё ты не со своей бандой стоял? Как тебя к Динкинсу вообще прибило – он то старый волк-одиночка: ни с кем особо и не водится.]
[Ияков: …]
[Жак: …]
Жак спокойно покуривал свою дрянь, глядя на юношу в козырьке. Он, на удивление, был очень опасным разбойником. Он знал всех, умело переключал речь с бандитской на культурную, разбирался в графствах, деревнях и их группировках.
Скорее всего, Жак уже прекрасно понимал, что Ияков попал сюда случайно… Ему срочно надо было что-то придумать, чтобы это звучало достоверно…
[Ияков: Я просто провалился сюда через колодец. Я вообще не бандит.]
[Жак: …]
[Ияков: …]
[Жак: …]
[Ияков: …]
[Жак: А у тебя есть яйца, парень. Наверно, самые громадные, какие я только встречал.]
Голос Жака стала потише, и он в окончательный раз припал к своему косяку, вскоре метнув его в сторону уже выработанным щелчком.
[Жак: Так чё ты тогда здесь забыл?]
[Ияков: Я ищу Линча.]
[Жак: Как и все в ёбаном Пейруте. Те он чё сделал?]
[Ияков: Украл спутницу – Лузу. Возможно, убил.]
[Жак: …]
[Ияков: …]
[Жак: Вообще, я должен тебя прирезать…]
[Ияков: …]
[Жак: Но мне кажется, что именно ты разберёшься со всей этой хуйнёй… Потому что ты не здешний. Ты не, как они – не ёбаная крыса, готовая спрятать свою ушастую рожу под чужую жопу… Раз тебе хватило яиц напиздеть Динкинсу и рассказать всё мне – авось и это осилишь…]
[Ияков: …]
[Жак: Не думаю, что босс расстроится, если тебе сойдёт с рук проникновение… Тем более, его самого, как и всех нас уже давно настоебенил этот Линч…]
[Ияков: И что ты мне предлагаешь сделать?]
[Жак: Эргх… Хуй его знает… ]
[Ияков: Слушай… А где я могу найти и более плотно поговорить с теми двумя мужиками, что сегодня выступали?]
[Жак: Ты про Нерелла и Пинблада?.. Хех… Да я смотрю, ты не собираешься прекращать удивлять меня своей смелостью…]
[Ияков: …]
[Жак: …]
Коротышка почему-то замолк и очень вдумчиво уставился на Иякова, потирая свою бородку.
[Ияков: …]
[Жак: Ну… Если сдохнешь у них – видимо, не тот ты человек… А если реально разузнаешь… Значит, не ошибся я… Расскажу тебе так и быть, но дело это гиблое – сразу тебе скажу.]
[Ияков: Мне не привыкать.]
***
[Ияков: …]
Юноша поправил ворот своей клетчатой рубахи и вошёл внутрь узковатой, но высокой двери, ведущей в какое-то подпольное помещение.
[Ияков: …]
Перед ним, за пеленой безразборно ползающего по воздуху дыма, распростёрлись кучи столиков с зелёными бархатными покрытиями, за которыми сидели люди с разложенными перед ними картами и костяными фишками.
На потолке покачивались широкие позолоченные люстры; на круглой деревянной сцене махали тонкими ножками девушки в сетчатых чулках и плотных, закрывающих всё выше пояса, таких же чёрных обтягивающих костюмах; играл на пианино какую-ту расхлябанную, вальяжно поскакивающую мелодию усатый угрюмый музыкант; резво разливал напитки темнокожий трактирщик (очевидно, иностранец, что, впрочем, даже больше было заметно по тому, как же виртуозно он плескал алкоголь по стаканам, проворачивая гранёнными бутылками меж чёрных пальцев); беспрерывно курили сигареты гости в уже изрядно испачканных пеплом дорогих рубашках и плащах, и понюхивали белый порошочек дамы в роскошных, пышных платьях с нередко уж больно большими вырезами на груди.
[Ияков: …]
Это, естественно, было казино. Оно называлось «Клыки», и принадлежало оно банде под названием «Клыки». Не очень умно и изобретательно, но такое название, тем не менее, играло банде на руку. От стражи раз в год было отбиваться гораздо легче, чем от каждой второй кучки мелких разбойников,, неожиданно решивших «крышануть» никому якобы не принадлежащее заведение.
[Ияков: …]
Хоть заведение и было открытым для всех в ночное время, Иякову казалось, что его сейчас вышвырнут. Он, конечно, перекусил по дороге, чтобы не выглядеть уж настолько мертвенно, и умылся, но это всё равно не отменяло того факта, что он здесь был ни к селу, ни к городу в своих-то уже задрипанных ритузах и в край измятом козырьке.
Однако это мало его волновало: в конце концов, он пришёл сюда за информацией, а не за новыми знакомствами и общественным одобрением.
[Ияков: …]
Юноша стиснул жирную сигарету в зубах (это был единственный элемент его маскировки, который он «позаимствовал» по дороге сюда) и приблизился к стойке, засунув руки глубоко в карманы.
