— Без тебя там, наверное, всё рухнуло?
— Возможно, — я пожала плечами, — но не знаю, простят их или нет. Всё-таки, один из основных исполнителей гранта вышел из игры не потому, что просто устал.
Хотя, может, так оно и было.
Усталость доросла до таких масштабов, что я перестала обращать внимание на мир, окружающий меня. И он стал заниматься собственной жизни — слишком быстрой, и в один момент я за ней не поспела.
Дверь по правую руку от нас, через которую можно попасть в академию, распахнулась, и из неё высыпались студенты. Благодаря чёрным мантиям, издалека они напоминали горсть спелых фасолей.
— Любую деталь можно заменить, — заметил Гетбер, — если деталь изготовлена по стандартам, то сделать это будет очень просто. Но если редкая и выполняющая особую функцию, то уже проблематично. Сколько придётся перебрать вариантов, чтобы найти замену, что будет справляться в точности, как та? Сколько на это потребуется денег и времени? Думаю, твоим прежним начальникам пришлось сильно потрудиться, чтобы отыскать такого же ответственного работника, как ты. Впрочем, вряд ли у них это получилось…
— Новым начальникам тоже придётся искать мне замену, если они не дадут мне этот отдых. — Тем более что искать замену — дело в этом привычное, но я решила не вызывать ненужных подозрений своими едкими замечаниями. — А есть ли у вас здесь что-то вроде санаториев? Это такие места, где люди лежат без дела по несколько недель, вкусно едят и ходят на всякие лечебные процедуры.
— Да, у нас есть санатории. Хочешь полежать, ничего не делая? — он взглянул на меня едва ли не с нежностью.
— Было бы неплохо, — согласилась я. — Как раз потратила бы деньги, которые получила от Феранты на излечение душевных ран.
— Для таких целей обычно используют спиртное…
— Спасибо за совет, но мой личный опыт говорит о том, к каким последствиям могут привести эти пагубные пристрастия. А в ваших санаториях… Там наверняка нужен документ, удостоверяющий личность? Что-то типа того?
— Наверняка нужен, — согласился Гетбер. — И наверняка Феранта не озаботилась тем, чтобы заказать его для тебя?
Я медленно покивала. В самом деле, ни о каком документе Феранта даже слово не замолвила.
— Спрошу у неё. Спасибо, что рассказал. Наверное, пойду прямо сейчас — по крайней мере, в моем прежнем мире документы готовили подолгу. Вдруг не успеет прийти к сроку, если буду медлить?
— Решение разумное, — Гетбер не стал со мной спорить, даже удивительно — так легко позволяет уйти. — Подсказать тебе пару санаторных мест?
— Сомневаюсь, что ты являешься ценителем такого отдыха, — засомневалась я. — Спрошу у Феранты.
Попрощавшись с Гетбером, я в самом деле сразу же пошла к её кабинету, но он оказался запертым. Я пришла туда ещё раз, уже после обеда, но вновь наткнулась на закрытую дверь. И решила не ждать — поехала в лабораторию, чтобы продолжить исследования. Появилась там впервые с субботнего вечера, но ощущения были такие, будто между этими двумя появлениями прошла целая жизнь.
Без Ирмалинды здесь было совсем тихо и мрачно.
Но с ней, как оказалось, вовсе не безопасно. Лучше уж так, как сейчас.
Я хотела проверить ещё одну вещь, которая показалась мне очень важной именно в данный момент — не могу сказать, почему… Прежде я разбивала камни, лишь когда они истощали свой магический резерв. И ни целый кристалл, ни его осколки не несли никакой колдовской активности.
Но что будет, если я разобью камень, который ещё пышет энергией?
А произойти может многое, начиная от того, что он напрочь потеряет свои свойства, и заканчивая взрывом, который избавит этот мир и от лаборатории, и от его самонадеянной хозяйке. Кан-Амьер, наверное, ещё долго будет отходить от восторга.
Лучше бы, конечно, проводить подобные эксперименты в обществе мага, который сможет хотя бы интерпретировать результаты, а также проследит за безопасностью. Но кто теперь согласится со мной работать, после таких-то событий? Только те, кому совсем своя жизнь не мила. А люди в подавляющем большинстве все-таки многое готовы отдать за сохранность жизни.
Слишком уж различаются характеристиками камни, которые я пытаюсь сравнивать между собой. И это я говорю даже не о самом примитивном — их цвете; даже закрываю глаза на структуру кристаллов, хотя, я в этом даже не сомневаюсь, они играют значительную, если не ведущую роль в определении свойств наших камешков.
И все-таки они так сильно отличаются размерами и формой, соотношением граней, что сравнивать результаты экспериментов — то же самое, как сравнивать между собой солнце и батарею. Вроде как, и то, и то выделяет тепло примерно по одному принципу, но слишком уж много между ними различий.
Если бы в будущем можно было привлечь ювелирных мастеров, которые смогут от каждого отдельного камня отщипнуть по небольшому фрагменту и заполировать их все так, чтобы размерами и огранкой эти фрагменты не отличались… Вот тогда начнётся настоящая наука. А пока это всё так, баловство. Впрочем, я и за баловство уже едва ли не расплатилась — боюсь представить, что будет, если я начну рассказывать о действительно значимых для магии вещах.
***
Для своего нынешнего эксперимента я взяла самый маленький и невзрачный камень: если я поломаю его просто так, безрезультатно, будет не слишком обидно. Уложила его на твердую подставку, протерла тряпицей самый маленький молоток. Камень блеснул нежно-сиреневым, но все-таки стойко выдержал мой предвкушающий взгляд экспериментатора.
Придерживая его левый край пинцетом, я ударила молотком по правому. Камень поддался легко, будто я ударяла не по твердой поверхности, а по куску масла.
Я вся обратилась во внимание, готовая чуть что бежать и звать на помощь (слишком уж часто я делаю это в последнее время…). Но ничего ужасающего не произошло. Лишь на границе разлома появилась на секунду яркая вспышка, хотя не уверена, что она мне не привиделась.
Покрутила осколок в руках — получился он где-то с одну пятую целого камня. Поднесла к глазам, чтобы рассмотреть поближе. Свежий скол оказался куда более насыщенным, чем заветренные родные грани. Так и отливал аметистом.
Проверить бы, осталась ли за ними способность усиливать магию, но слишком уж скуден запас заклинаний, которыми я владею.
Для первого из них нужна разобранная табуретка.
Второе (и последнее) я вообще, наверное, никогда не осмелюсь воспроизнести. Сердце не выдержит ещё одного пожара, что произойдет по моей вине, прямой или косвенной.
А если я ещё раз попрошу помощи у одного моего старого знакомого? Сам сказал, что работает здесь же. Значит, сам виноват, что от работы его отвлекут… Впрочем, чтобы отвлечь, нужно сначала обнаружить, где именно он прячется.
Я покинула лабораторию, тщательно захлопнув дверь, и пошла к вахте. Охранник лениво скользнул по мне взглядом и опустил взгляд на книгу — видимо, читал что-то увлекательное. Но так просто сдаваться я не собиралась:
— Не подскажете, где найти сотрудника? — поинтересовалась миролюбиво я.
— Кто нужен?
Я послушно назвала и имя, и фамилию — хорошо, что она была мне известна. Вздохнув, охранник вытащил из-под стола толстый журнал и принялся листать. Если бы Гетбер вдруг прознал о моих коварных планах, он бы успел за это время раз двести перепрятаться. Но всё-таки номер кабинета мне в итоге сообщили. Как и этаж, как и направление — видимо, бонусом за ожидание.
За камнем возвращаться я не стала, решила сначала проведать обстановку.
Поднялась на третий этаж, свернула налево и принялась внимательно всматриваться в двери. На некоторых из них в самом деле были номера, но в большинстве своём двери походили на чистый белоснежный лист. Примерно в начале коридора была дверь, номер которой на десятку отличался от искомого (в отрицательную сторону), а где-то в конце — дверь с номером, превышающим искомый на восьмёрку.
Пока я пыталась сообразить, какая из дверей носит нужный мне номер, за спиной послышались шаги. Приблизились они стремительно, я не успела даже обернуться, прежде чем кто-то (или, скорее, кое-кто) не коснулся легко моего плеча.
