— Мне нечего вам сказать. — тихо произнесла она, боясь посмотреть в лицо своей смерти. — Я и правда почти ничего о них не знаю. Знаю, что Сергей был карателем, но согласился вытащить Алексея. Кем они друг другу были я не знаю, они не говорили. Может знали друг друга раньше, а может познакомились уже в Кольце. С Александром мы болтали вечерами по рации. Вы же читали, так? — Мужчина кивнул. — Но он ничего особенного про себя не говорил. В основном говорили о том, как ему сохранить свой город от карателей, головорезов и вас. Чем он занимался до этого, где жил и работал, я не знаю.

Константин Михайлович разочарованно вздохнул, не такой ответ он ожидал услышать. Пришлось возвращаться в свой кабинет с пустыми руками. Меж тем, завтра утром руководство потребует отчет. Они, конечно, ищут сбежавших, но отчего-то вину пытаются переложить на плечи Константина. А ведь он к карателям вообще никакого отношения не имеет. Пусть их руководство следит за своими псами.

А зачем он вообще вернулся в кабинет?

Константин Михайлович осмотрел белые стены помещения, которое раньше было офисом туристического агентства и бросил яркий дневник на стол. У него что, и правда такая неприятная физиономия? Он уже хотел было позвать помощника, но вспомнил, что у того смена закончилась. У него так-то тоже, но спать не хотелось. Слишком много дел и бесконечные мысли в голове, которые даже коньяком не заглушить.

Теперь еще и девчушка местная, вообще не ясно, что с ней делать. Убить без суда и следствия, потому что слишком много знает? Можно попросить поставить ей какую-нибудь капельницу и утилизировать с остальными. Никто о ней не вспомнит, потому что никто из родственников не покинул Кольца. С другой стороны, она столько пережила, что подло обрывать такую интересную жизнь.

Константин Михайлович усиленно растер лицо руками, так, что даже щеки покраснели. Все, хватит на сегодня, надо отдохнуть.

***

Рано утром в палату вошла полная женщина в белом халате. Саша плохо спала, реагируя на каждый шорох. Ей казалось, что вот-вот придут солдаты и расстреляют. Ну или выведут куда-нибудь за старинные ворота крепости и там прикончат.

Но женщина не выглядела сердито и в ее руках не было оружия. Она подошла к кровати, посмотрела на монитор и сама себе кивнула.

— Думаю, это можно отключать. Не будешь драться?

Саша звякнула наручниками:

— Как?

Женщина аккуратно сняла датчики с тела и выключила прибор. В палате сразу стало тихо, больше не работали маленькие вентиляторы внутри.

— Вы меня убьете? — тихи спросила Саша. — Я вам больше не нужна ведь.

— Если не будешь буянить, как вчера, то ничего тебе не сделаю. Не будешь ведь?

— Не буду.

— Вот и хорошо. Спишем твое вчерашнее представление на побочку от препаратов.

— Я не особо помню, что вчера было. Помню только вечером тот неприятный мужик приходил.

— Михалыч-то?

Саша вопросительно посмотрела на женщину, которая продолжала колдовать с медицинскими приборами поменьше.

— Константин Михайлович, наш главный.

— Наверно он.

— Все еще ищет сбежавших?

— Да, только я мало чем могу помочь.

— Это плохо. Мы не знаем их состояние. Они могут быть опасны для окружающих.

Саша никак не могла понять, в чем может быть опасность от двух сбежавших мужчин. Навряд ли они будут на кого-то нападать или как-то иначе выдавать свое местоположение. Им вообще не надо показываться никому на глаза. Или эта докторша считает, что все, кто жил в Кольце сумасшедшие?

— Мы не психи, не подумайте. Мы просто пытались выжить, как могли и как могли оставались людьми.

Женщина с грустью взглянула на пациентку, глубоко вздохнула и покинула палату. И на фига Михалыч ее притащил? Надо бы у него самого спросить.

Константин Михайлович сидел в своем кабинете в здании напротив. Еще слишком рано, чтобы куда-то выезжать и лично контролировать процессы. Галина Ивановна примерно знала расписание начальника, так что не сомневалась, что застанет его на месте. Тем более знакомы они были давно и женщина имела некоторые послабления со стороны начальника.

— Константин Михайлович, можно? — дверь чуть приоткрылась и на пороге появилась вечно уставшая женщина.

Начальник жестом пригласил войти. Галина Ивановна устало плюхнулась на скрипящее под ее весом кресло и кое как сложила руки на необъятной груди:

— Константин Михайлович, хотела сказать, что пациентка здорова. Мне нет смысла дальше держать ее в палате.

— Безобразничала?

— Нет, сегодня спокойная. Думаю, от препаратов ее немного того… — она покрутила ладонью у лба. — Сейчас все хорошо. Только ума не приложу, что с ней дальше делать? Могу вывезти в госпиталь за периметр, пусть там ее обследуют.

— Так себе идея.

— А какие варианты?

— Пока не знаю.

Пусть Галина Ивановна была куда ниже в звании, но военным медикам многое позволительно. Между ней и Константином были хоть и не дружеские отношения, но более неформальные, чем с остальными. Во всяком случае друг от друга они старались ничего не скрывать, потому что от вердикта Галины зависело открытие района вообще. Если она посчитает местность опасной для пребывания людей, то как бы Константин не рвал задницу, район не откроют. Так что хоть формально она и подчинялась Константину Михайловичу, окончательное решение было за ней.

— Ликвидировать? — шепотом произнесла женщина, не моргая глядя на начальника.

В ответ Константин вытащил из ящика яркий блокнот и бросил на стол:

— Почитайте, если интересно. Дневник вашей пациентки.

— Там что-то интересное? Важное?

— Просто жизнь человека в Кольце. Интересная, насыщенная жизнь. Даже нам с вами не снилось.

— Да, знаете ли, после всех тех событий, мне порой такое снится. В холодном поту просыпаюсь.

— Знаю. Мне тоже. — чуть тише ответил начальник, но тут же перевел тему: — Ликвидировать девчонку самый простой вариант. Она много чего видела и видела со своей стороны, не с нашей. А еще удивительным образом смогла выжить. Именно про таких говорят, что родились в рубашке. На ней, черт возьми, кевларовый жилет был при рождении, не иначе. Но она является проблемой.

— Может поговорить с ней? Психика у нее немного гуляет, но если не совсем безнадежная, то сделает все, как мы скажем.

— А дальше что? Выпустим за Кольцо и иди на все четыре стороны? Я нашел ее документы, благо в этом дневнике сохранился пропуск и номер ее машины. Никого из семьи за Кольцом нет. Значит все остались здесь.

— Она знает?

— Без понятия. Но идти ей некуда. Разве что пополнить армию бездомных на пособиях. Слышали, что они устроили у восточных границ Кольца?

— Да, читала. Пусть с ними полиция разбирается. В Кольцо же они не прорвались.

Константин снова замолчал, постукивая костяшками пальцев по поверхности стола. Надо что-то решать, а в голове только одна дурная мысль — бросить тело девчушки к остальным. Но сама мысль наводила уныние и апатию. Столько власти, ресурсов и людей, а что делать с девочкой решить не может. Из-за Константина и так погибло слишком много людей. Хоть одну душу из бесконечного списка жертв он же может спасти?

— Официально живых в Кольце нет. — произнес он заученную фразу, глядя в потолок. — А мы сейчас с вами не столько открываем часть Кольца, сколько убираем говно за Виталием Семеновичем.

— Константин Михайлович, я не ваш начальник, но позвольте дать совет.

— От вас — приму за честь.

Женщина выдержала мхатовскую паузу и осторожно продолжила:

— Совесть нас с вами до конца жизни будет мучать, тут уж ничего не изменить. Понимаю ваше стремление спасти хотя бы одного человека, но сейчас вы сидите очень высоко, а стул под вами очень шаткий. Тот же Виталий Семенович спит и видит, как от вас избавиться. Девочка может стать той точкой, через которую они к вам подберутся. Я всецело на вашей стороне и хочу, чтобы вы и дальше делали свою работу. Так что вызывайте ребят из-за Кольца, пусть они решают, что делать. Я напишу, что она важна в медицинских целях, как лакмусовая бумажка для будущих жителей этого района. Пусть дальше сами разбираются. А у нас тут другие задачи.