Идея совместной работы была в принципе нелепа, коучинг – дело интимное, что тут пиарить? Но странным образом Куки и Маруся сдружились, и крепко: обе веселые, хваткие, без тени занудства. Встречались нечасто, а с первой минуты ощущение, будто накануне расстались: тут же фонтан рассказок, пересыпанных хохмами, с вкраплением тонко-уместных матерных словечек. А уж после того, как Куки вытащила Марусю из депрессии… Не умея и не особо стремясь привести собственную жизнь даже в подобие порядка, она в одно касание вернула Жукову к жизни!

– Есть же простое решение, сделай себе израильское гражданство!

– Да какая из меня еврейка? – Маруся даже удивилась.

Действительно, еврейка из Маруси была никакая, один дед-еврей по материнской линии. Даже мама уже не еврейка, раз мама мамы – то есть Марусина бабушка – была русской дворянкой, чем ее внучка крайне гордилась. Куки напомнила внучке, что она и сама еврейка только по отцу, стало быть, тоже никакая. Да и у Матвея еврейская линия косоватая.

Они с Матвеем наперебой просвещали Марусю, как делали израильские паспорта Лиза Осинская, Саша Горилов, Регина Гаврилова, Женя Шанская, Маша Трост, а еще Даша, другая Маша, Володя, Нинель и Нина. И Толя – не тот, который в Яффо живет, а друг Мисонова, хотя тот Толя, который в Хайфе, тоже… Матвей упивался рассказом: его младший сын выносит ему мозги вопросом, зачем еще израильские паспорта, раз есть британские и американские. Подрастет – поймет.

– Хотя бы потому, что русским счета во всех банках закрывают… – заявила Маруся.

– И уж точно не открывают, скринят до седьмого колена, – подхватила Куки. – Скоро чистыми станут только деньги, от святого духа полученные.

– Получишь израильский паспорт, откроешь по нему счет в Германии, – продолжал Матвей.

– Вообще без вопросов! – перебила его Куки, жуя апельсин. – Какие могут быть у немцев вопросы к евреям?

Корнелия и Матвей отправили Жукову к мастаку-юристу, которым оказался Миша Наумов. А как вы хотели, даже если это геометрия, то неэвклидова. Наумов взял с Маруси немыслимую сумму – Куки называла совсем другие тарифы – но, видимо, Миша весьма точно оценил небедность Жуковой и возвел ее в степень Марусиного отчаяния. Однако ж, вопрос порешал быстро и стал другом.

Хотя Маруся и любила Мишу всей душой, она называла его решалой, давая понять, что она сама не решала, а коуч, разница принципиальная! Миша брал вопрос и шел его решать, за что получал деньги. А Маруся находила решения любого вопроса, до которых другому не додуматься, и за это получала деньги. Она и швец, и жнец, и на дуде тоже может научить, если кому надо… Но не скакать же самой с голым задом под луной. В свете злословили, что Жучка так вжилась в образ коуча, что то и дело начинает учить жизни всех подряд, невзирая на отсутствие клиентского запроса, но то, что Жукова – это отдельное явление, признавали все.

– Стоим перед дворцом, кругом мрамор, охрана! – прокричал Матвей в телефон. Маруся выскочила на балкон: чемоданы, Матвей и Куки стояли у калитки:

– Жмите в домофон, второй этаж.

– Крут у тебя дом, – заявил Матвей, и только тут Маруся задумалась, что дом и правда не совсем тель-авивского пошива, новенький, участок забором обнесен. «Дел невпроворот, нам надо в Хайфу, Моте кучу дел с банком нужно переделать, а я работу привезла», – кричала Корнелия. Почему в квартире надо кричать, – такой вопрос никому в голову не приходил.

– Накатить и на море, – заявил Матвей. – Я в супер.

– Обижаешь, у меня холодильник полный, и выпивки полно…

– Вечером в Goocha? – приставала Корнелия.

И накатим, и на море, и вечером в Goocha, это ж Тель-Авив! Маруся уже второй год наслаждалась на Земле обетованной, отскакивая пару раз в год в Берлин – на Рождество и летом, когда в Израиле жара. И еще несколько раз в год в Москву – о своем месте в обойме напомнить, нашуршать новых клиентов и повидать друзей. Нигде ж так не потусить, как в Москве.

– Привезла тебе твои витамины, – продолжала кричать Куки. – Миша с Зоей прилетают послезавтра. А Ванечка уехал?

– Угомонись! Ванечка вас не дождался, укатил. А что Миша с Зоей прилетают, сам Миша мне уже трижды написал, Зоя дважды, а я тебе – еще утром.

Маруся усадила Корнелию на балкон – первым делом надо встать на одну волну. Матвей принес всем вина и полез шарить в холодильнике, а барышни занялись сверкой инфы.

– Ты сама писала, смотри: «Встретила Зою на ДР, они с Мишей летят в ТА», – Маруся скролила айфон. – Вчера, кстати, снова вспоминали с Ванечкой, как познакомились с Зоей. Единоутробный до сих пор меня корит….

Маруся называла Ванечку мужем единоутробным, а Хельмута – благоприобретенным, чтоб подруги не путались, очень удобно. С самими мужьями таких шуток она себе не позволяла. С Хельмутом потому, что тот все равно бы не понял, а с Ванечкой, потому что обижать его грешно. Когда Ванечка не занимался своей писаниной, которую Маруся всем нахваливала, но сама читала редко, – tl;dr – он занимался исключительно женой. Вот и пару дней назад Маруся сидела на том же балконе…

Балкон в Тель-Авиве – это первое дело, тут проходит жизнь. Кроме, конечно, июня-июля, когда от липкой жары спасает только мазган, то есть кондей по-русски. А в августе, который с какого-то бока считается высоким сезоном, тут вообще ни одного правильного русского не встретить. В августе все правильные в Прибалтике или на озерах в Австрии или Швейцарии…

Короче, Маруся клепала на балконе для очередного клиента стратегию и бизнес-план старт-апа, который должен был продавать квесты в виртуальной реальности. Для начала надо выяснить у Google, что значит квест. Она прикрыла дверь балкона – Ванечка, с утра отзанимавшись спортом и сгоняв на рынок, варил борщ. Ванечка – чудный, и борщ у него чудный, только она не выносит кухонных запахов. Особенно когда работает.

«Жить будете у меня, ура-ура

_эмодзи_радуга».

Отправив месседж Корнелии, она вернулась к таблице, которая никак не хотела сама считать формулы. «Ключевую роль в игровых процессах квеста играет решение задач, требующих от игрока умственных усилий», – словесный мусор в Википедии, ничего для стратегии не выжать… Классно работать на Mac, можно стучать в параллель и в ватсапе, и в телеге, и в фэбэ, это же не виндос, ничего не надо переключать. Маруся крикнула: «Вань, кофе принеси!».

– Не слышу, ты ж дверь закрыла, – Иван, отодвинув стеклянную дверь, высунул голову на балкон.

– Кофе сделай и дверь закрой, капустой пахнет, – жена смотрела одновременно в таблицу, и в ватсап, куда шлепнулся месседж Куки:

На балконе снова появился Ванечка с кофе и со словами, что у него все готово.

– Ща, надо таблицу доделать, – отмахнулась Маруся, она не любила откладывать что-то важное на потом.

«Миша-то разведется, только ей-то он

нафиг нужен?» – бросила она Корнелии.

Маруся вышла в кухню-гостиную, которую израильтяне называли на французский манер «салон». Ванечка успел и стол накрыть – приборы, салфетки, стопочки для текилы, что-то мясное ломтиками, укропчиком присыпанное…