– Возьми паузу! – Куки понимала, что Наташка сейчас неспособна видеть правду. – Ты в Испанию с детьми летишь, вот и не пиши, и не звони. Сам позвонит, ты только на приеме, у тебя все замечательно. Пробросишь «Да, скучаю», – и дальше рассказывай, как тебе хорошо. Пляж, море, солнце, ты только о нем думаешь…
– Да-да, ты права, надо все как-то загладить. Говорить, что у меня все замечательно. Погоди, мысль пришла…
«Зой, хочу тачку продать. Как посмотришь
на то, чтоб я на твоей ездила, когда ты
не в Москве? Страховка итп на мне_смайл».
– А когда Зоя сюда приедет, на чем будешь ездить? Продашь тачку, на полгода денег хватит, а дальше что? Пентхаус продавать?
Резать расходы – полная дурь, у Куки это никогда не получалось. Сколько раз пробовала, никакой экономии. Сейчас время тяжкое, но оно же пройдет. И Глеб образумится, и работы прибавится, и Загревский… Какая именно метаморфоза должна произойти с Загревским – на это Кукиного воображения не хватило, она просто добавила: «Спокойствие, все устаканится».
– Зато у Зойки все зашибись. Боря уже сделал ей сайт, который сам говорит, поет и пляшет в интерактиве. Уже продает через него антиквариат и страшно горда собой. У нее, конечно, хватка, так грамотно Маркова окрутить. А я – дура…
«Когда я что-то делаю, я делаю это правильно», – ворвался в дом Хельмут с горящими глазами. Что он сделал такого, как всегда, правильного? Эльза и ее муж ударили по рукам с покупателем!
– Матрасник? Или у кого глаза бегают? – не удержалась Маруся, но Хельмут был в таком раже, что не заметил оговорки по Фрейду.
Матрасник пусть матрасами торгует… Помощник покупателя трижды приезжал, рассматривал каждую картину, каждый гобелен. Мужу Эльзы показывал папку мейлов от покупателя – тот так тонко рассуждал о каждой картине, видно, что влюбился в коллекцию. «Загревский сам себе мейлы с разных аккаунтов писал, что ли?» – заставляла себя молчать Маруся.
– В России вряд ли есть еще один Гейнсборо в оригинале, он оценил! И так хорошо разбирается в немецкой живописи, оказывается, и среди новых русских есть ценители искусства, – настаивал Хельмут.
– Среди них как раз самые ценители! – дальше молчать Маруся была не в силах. – Один скупил все картины группы «Бубновый валет»…
– Не знаю, такой группы…
Марусе хотелось сказать «Ты много чего не знаешь», но она снова промолчала:
– Другой скупает яйца Фаберже, третий – российских импрессионистов…
– Тогда все правильно, что он загорелся, уникальная ведь коллекция.
Конечно, правильно, конечно, у крысы и ее мужа самая уникальная коллекция, Авен с Вексельбергом будут локти кусать от зависти.
«Есть телефон Загревского?» —
текстанула она Куки.
«Нет, но найду», – пришел ответ.
«Не давай Корнелии номер Загревского,
пусть сама мне звонит», —
пришло тут же от Самойлова.
Тут айфон спросил ее от имени Наумова, зачем Корнелии нужен Загревский. «Понятия не имею», – ответила она, уже икая от смеха.
– Эльза приглашает всех на ужин по случаю сделки, – Хельмут вышел в сад, где сидела Маруся. – В мишленовский ресторан в Вилле Келлермана. Там шеф Тим Рауэ. Знаешь Тима Рауэ?
– Хельмут, я знаю Тима Рауэ. Мы с тобой ужинали в Вилле Келлермана. Тебе пора пить что-то для памяти.
Если кто-то узнает, что она раздает халявные решения вопросов ценой в тридцать пять лимонов, это хуже любого факапа:
«Игорь, поздравляю со сделкой!
Теперь могу и о своем интересе
вспомнить – с тебя всего сотка».
В ресторане Villa Kellerman Эльза сняла всю террасу. Когда Хельмут и Маруся вошли, по ней бродил только бедненький Йенц в обществе Загревского. «Младшие чины приходят вовремя», – бросил Хельмут. Тут появился нотариус, а вслед за ним и Эльза с мужем Герхардом, – тот реально пациент Кащенко, безумный взгляд и седые патлы.
– Ты все с подругой-коммунисткой? – с ходу спросил Герхард, обращаясь к Хельмуту и даже не кивнув Марусе. – У них в России до сих пор одна газета «Правда»?
– Я давно израильтянка, – улыбнулась Маруся.
– В Израиле тоже социализм, – заявил Герхард, – как ты там очутилась, у тебя родители в холокост погибли?
– Мои родители в холокост в колыбелях лежали, – начала было Маруся, но Герхард уже не слушал, стал пенять Хельмуту, что тот тоже левак.
– Guten Abend, – Эльза подскочила к вошедшему мужчине.
– Guten Abend, – вошедший обвел глазами собравшихся, кивком подозвал Загревского. – Скажи им, пусть по-английски говорят.
Маруся не слышала этого обмена репликами, курила у перил, читая полученное от Зои:
«Пристроила твоих носорогов!
Пришлось наизнанку вывернуться
_эмодзи_рожица_с_высунутым_языком».
«Спасибо! Все заняты проблемами
Хельмута. Загревский только что
продал дом его бывшей жены».
«Что? Тот дом на острове? Это же
Борин объект, как Загревский влез?
_красная_возмущенная_рожица».
«Не знаю, как влез, я тут близко не стояла».
«Мы на ужине, с утра звякну. Спасибо
за носорогов
_эмодзи_сложенные_ладошки_и_сердечко».
За столом Герхард хвалил Путина, покупатель, чье имя Маруся так и не разобрала, поддакивал. С английским у обоих был напряг, Хельмут с Марусей переглядывались, еле сдерживая смех.
– Путин – пример лидера. Меркель рядом с ним никто, – вещал Герхард.
– Путин – настоящий мужчина. Еще Трамп тоже окей.
– Америка стала коммунистической. Меркель тоже социалистка.
– Йес, везде социализм. Цветные – риал трабл. У вас мусульмане, в Америке негры и латиносы, у нас китайцы по Сибири расселились.
– Сначала мульти-культи, потом истерика из-за глобального потепления, теперь придумали ковид, – решила внести свою лепту Эльза.
«Видишь, как дико это выглядит? То, что говоришь ты и твои приятели, выглядит примерно так же», – шипел Хельмут на ухо Марусе. А та изнывала и ждала, когда же можно будет, наконец, покурить. Перед десертом все поднялись размять ноги. Герхард и покупатель все продолжали свой диалог, а Маруся подошла к Загревскому.
– Игорь, как насчет моей сотки?
– Ты же отказывалась.
– Передумала! У женщин так бывает. Знала, что моя наводка с антиквариатом сработает, но не думала, что настолько. На мой взгляд, сотка это очень скромно.
– Дай время подумать, вернусь к тебе…
Не дождется селедочный, чтоб Маруся его упрашивала, сам придет, никуда не денется. Она направилась постоять для приличия к Эльзе. Та вела разговор с покупателем, Хельмут помогал им с английским.
– Вот и я, второй переводчик. Простите, нас не представили, – это Маруся произнесла уже по-русски. – Маруся Жукова. Помогу вам с переводом, раз у вашей продавщицы английский никакой, – Жукова так и сказала «продавщицы», на что покупатель рассмеялся, оценив.
– Очень приятно, Антон Клячин, – ответил он, глядя куда-то вбок.
