«Зоя зла на тебя. Считает, что ты
слила #мишепросашу
_эмодзи_серые_ладошки_пятерней».
Доложившись Марусе, Куки переключилась было на Зою, но теперь завелась уже Жукова:
«Зоя спятила в своем Хьюстоне
_эмодзи_красная_
от_злости_рожица».
– Тебе-то как Миша все преподнес? – спрашивала Зоя.
– Что? – снова переключилась Куки. – Мотя сказал, что Сашу в Махачкале называют Байрамом…
– Самойлов в лоскуты был, что ли?
– Не больше обычного. Сначала пальцевал перед Загревским, потом привел Веронику и Маклакову скандалить. Может, это Маклакова рассказала Мише про Сашу?
– Может быть, она ведь дружит с Лизой тутошней…
Корнелия, слушая вполуха, строчила Матвею:
«Почему Сашу зовут Байрам?
_эмодзи_изумленные_синие_рожицы».
Устав от пляжа и очумев от московского вертепа, Ванечка заявил, что готовить сегодня не будет. «Пойдем, – скомандовал он Марусе, – съедим филе-миньон во французском ресторане на площади Рабина. На днях проходил мимо, изучил меню».
– Не знаю такого, – удивилась Маруся. – Это слева от мэрии?
– Смотря с какой стороны смотреть.
Они вышли из дома в надежде, что шарады кончились, сил же нет никаких. На полдороге у Маруси снова звякнул айфон:
«Жуковы, вы затаились?
Вам плевать, что в Москве пожар?» —
Миша не мог угомониться.
И уже после шампанского, когда им подали прекрасной прожарки филе-миньон – внутри розовый, но крови совсем чуть-чуть, – тренькнуло от Корнелии:
«Сашу зовут Байрам_три_обезьянки_
прикрывшие_мордочки_лапками».
Продолжая жевать, Маруся нашла старый месседж и сделала форвард:
«А Саша был точно не еврей…»
– Душа моя, так и будешь отмалчиваться? Всю ночь придумывала отмазку, почему не сказала мне про Зоиного нового мужика? – с утра пораньше Марусю принялся терзать Наумов. В чем ему не откажешь, так в том, что зрит в корень.
– Нечего особо рассказать. Какой-то Саша, вроде он Зою любит сильнее некуда… Миша, ты же разумный человек, отпусти вопрос, тут уже ничего не починить.
– Я никого так не любил, как Зою. Не полетел в Хьюстон только потому, что она стала все кромсать…
Дальше пошли обычные завывания, как Зоя разрушила их любовь. Поставив айфон на спикер, Маруся собирала Ванечкины бумаги, а тот паковал чемодан, – он возвращался в Вашингтон. Айфон опять пискнул: в почте всплыл мейл.
– Миша, у меня атас! United отложил Ванин самолет на три часа, а сегодня прилетает Хельмут…
– Ничего Ване не говори, отправляй его немедленно в аэропорт, им нельзя встречаться! – завопил Миша.
– Чтоб он пять часов в аэропорту парился, ты что?
– Это не я «что», а ты! Одно дело знать, другое – столкнуться нос к носу. Тут могут быть любые последствия!
– Может, у Хельмута самолет опоздает. Может, багаж задержат… Даже если столкнутся, что такого? Встретимся, винца выпьем, не хочу волну гнать, – Маруся включила пофигизм.
– Дело твое, но ты зарываешься… Знаешь, что Саша на самом деле Байрам? – переключил тумблер Миша.
– Почему Байрам? – Марусю уже второй день интересовал этот вопрос.
– Потому что азербайджанец…
– Ми-и-ша, ты не прав! Азербайджанцы, если из элиты – образованные и с тонким вкусом.
– Этот элитный Байрам крышует хачиков на московских рынках…
– Чушь! Не будет Зойка связываться с таким материалом.
– Конечно, она дама света, ищет мужика соответствующего. Но пока ищет, сойдет и Байрам с рынка. Тем более, раз ты уверена в его тонком вкусе.
Забыв о происках авиакомпании United, Маруся уселась на балконе с сигаретой:
– Аналогичный случай был с нашей полковой кобылой, как говорил старина Швейк, – она давилась смехом. – У меня была подруга, девушка выдающихся внешних данных. Как-то раз она прилетела из Вашингтона в Москву, стоит в белом плаще на Цветном, ловит такси – ехала в театр. Тут подкатывает мужик на белом же ягуаре…
Нетрудно догадаться, что на выходе из театра девушку выдающихся внешних данных поджидал мужик с ягуаром. Отправились ужинать, к ночи оказались в его квартире в Доме на набережной, с видом на воду, на Кремль, и еще терраса на крыше. Трахались в гамаке, а по квартире бродила живая пума. Подруга после вашингтонской глуши обомлела от московской роскоши, звонит Марусе на работу и вкручивает, что такой мужик, с такой квартирой, с ягуаром и с пумой, наверняка работает на разведку, скорей всего и не на одну. Маруся и сама так присела от пумы с гамаком, тут начальник входит, она не тормозит, пересказывает. Он и говорит: «Ага, на три разведки. Одна с Москворецкого рынка, вторая с Дорогомиловского, третья – с Усачёвского».
– Это правда? Или ты на ходу придумываешь про ягуара и пуму?
– Я тогда еще не умела придумывать… Ой, Миша, я с тобой болтаю, а мне надо готовить Ванечку к встрече союзников на Эльбе, – очнулась наконец Маруся.
Ванечка, узнав, что рейс задерживают, отложил такси всего на два часа: сплошь и рядом бывает, что задержку сокращают. Он уже стоял у дверей, Маруся уже поверила, что все обойдется, и тут под балконом зашуршали шины. Она глянула – из такси выходил Хельмут. Улыбка до ушей: «Schatz, ich bin da!3»
– Не пугайся, раньше времени приехал Хельмут почему-то…
Не дожидаясь реакции единоутробного мужа, точнее давая ему время прийти в себя, Маруся рванула по лестнице вниз. Хельмут вкатил чемодан в вестибюль, обнял ее: «Мари, так скучал по тебе».
– У Ивана отложили самолет, он еще дома, – пролепетала Маруся.
– Значит, познакомимся, наконец, – Хельмут ни при каких обстоятельствах не терял лица.
«Все прошло как по нотам», —
ложась вечером спать и обнимая одной рукой
Хельмута, строчила Жукова другой рукой Мише.
«Все можно устроить, когда люди умеют
договариваться, – это цитата из Поленовой
_рожица_с_высунутым_языком».
«Маня, жжошь»,
«люблюнемогу».
А утром Марусе пришел неожиданный месседж Наташи.
«Так жаль, что тебя с нами не было, весь
вечер тебя вспоминали».
«Когда будешь в Москве?»
«Я тут до Рождества, потом в Берлин».
«Это мысль, хочу в Берлин на Рождество!
Мы так давно не виделись».
«Поленовой приспичило со мной
встречаться? Не знаешь зачем?»,
– Маруся тут же спросила Корнелию.
«Понятия не имею_изумленная_обезьянка».
«#мишепросашу – наше все
_рожица_в_слезах_от_смеха».
«Она на Рождество хочет в Берлин,
может, и ты тоже?
_умоляюще_сложенные_ладошки».
Пора заканчивать шабаш #мишапросашу, и до Рождества еще плыть и плыть. Сейчас – море, солнце, Тель-Авив, жаль, купаться уже холодно… Маруся в обнимку с Хельмутом шагала на пляж, как накануне с Ванечкой. Интересно, что же Наташке от нее нужно?
