– Господи! – ужаснулась я. – Вставай!

Мишка вдруг захрапел.

Внутри меня всё оборвалось.

Что делать? Я бросилась в комнату, схватила из кресла пустую сумку и стала собирать в неё свечи, которые крепила к столу. Однако замерла. Что толку, если я сейчас всё это уберу? Всё равно Мишку мне не вытащить, и Фара сдаст его в полицию. Надо же! Вне себя от ярости я снова достала зажигалку, расплавила основание одной и второй свечки и припаяла на место. Потом схватила из сумки валериану и накапала на пол у портрета. По замыслу, когда Фара войдёт, Черныш должен был лизать пол у ног своего усопшего хозяина.

После этого я взяла полотенце, прихваченное дома у Мишки и стала протирать всё, за что мы с ним могли случайно хвататься. После этого вынесла в прихожую аксессуары. Полотенце, сумку для переноски кошек, тюбик из-под краски и банки с кровью я уложила в огромный пластиковый пакет. Спустя полчаса у меня осталась одна, но большая проблема, это Мишка. Оглядев результаты своего труда, я набрала номер службы спасения.

– Служба сто двенадцать, оператор Ермакова, слушаю вас! – мгновенно отозвалась трубка.

– Улица Конева, сто десять, квартира семьдесят, – стала я диктовать адрес. – На лестнице между пятым и шестым этажами лежит мужчина. Судя по всему, его столкнули с лестницы…

– Возраст? – прозвучал вопрос.

– Откуда я знаю?

– Ждите, к вам выехала бригада…

Я устремилась на кухню. Мишка оказался даже для меня лёгким. К тому же, странным образом, как только я взяла его руку и закинула себе на плечи, он стал помогать мне ногами. Так я доковыляла с ним до прихожей. Здесь я прислонила его к стене и, придерживая одной рукой, выглянула в глазок. Никого. Открыла двери и прислушалась. В подъезде было тихо. Я подхватила Мишку подмышки и поволокла через порог. Мишка согнул и тут же выпрямил ноги. Таким образом, мы оказались на площадке. На большее меня не хватило, и я присела на корточки. Мишка уже почти лежал на полу.

Я с трудом подтащила его к лестнице и, со словами: «Прости, дорогой!» – стала тянуть вниз.

– Ох! Ох! Уй! Ой! – вскрикивал он.

Если по ступеням он сползал под собственным весом, то на лестничной клетке снова пришлось повозиться. С горем пополам, я справилась. Протащив каким-то чудом его два пролёта, я оставила Мишку на площадке этажом ниже, а сама устремилась обратно. Окрылённая невероятным успехом, я ещё раз оглядела комнаты. Убедившись, что ничего не оставила, я прихватила сумку, прикрыла дверь и вернулась к Мишке. Пусть теперь докажут, что это чудо выпало из квартиры Фары.

Едва я отдышалась, как на этаже остановился лифт, и из него вышли двое мужчин в синих куртках и штанах. Один держал в руке огромный, жёлтый чемодан.

– Это вы звонили? – поинтересовался он, разглядывая Мишку.

Мужчина был невысокого роста, но говорил басом большого человека. От этого мне вдруг стало смешно.

– Ну, да, – подтвердила я удивлённая временем прибытия бригады.

– А откуда он? – спросил второй, и присел перед Мишкой на корточки.

Этот был полной противоположностью своему коллеге, и я вдруг подумала, что их специально ставят дежурить вместе, чтобы веселить больных.

– Откуда я знаю? – удивилась я, уже с трудом сдерживая смех. – Шла вот мимо, смотрю, лежит. Позвонила вам.

Некоторое время длинный осматривал Мишку с недовольным видом, потом взял запястье и нахмурился.

– Второй, такой красивый за день, – зачем-то сказал коротышка, наблюдая за действиями коллеги.

– Так он пьяный! – констатировал тот, что щупал у Мишки пульс.

– Ну, так и что с того? – возмутилась я.

Послышались шаги. Я оглянулась и обомлела. По лестнице поднималась Фара, собственной персоной.

«Класс! – подумала я. – И кот ещё точно валериану лижет, и свечи не прогорели!»

– Девушка, вы случайно не знаете этого человека? – осторожно поинтересовался врач-коротышка.

Я напряглась. Вдруг Фара узнает в Мишке попавшегося навстречу ей мужчину, который вместе со мной направлялся к Бармалею? Но Мишка лежал на боку, повернув голову к стене, и было видно лишь его затылок и ухо.

Фара покрутила головой и прошла мимо.

Я облегчённо перевела дыхание.

– Давай за носилками! – принял решение длинный и посмотрел на коротышку.

Я поняла, что длинный здесь главный и он, по всей видимости, здесь врач.

– Ты что, Михайлович? – изумился медбрат. – Собрался его к нам вести?

– У него ведь закрытая черепно-мозговая, – неуверенно сказал Михайлович. – Снимок надо сделать, магнезию уколоть…

– Я, наверное, тоже пойду! – приняла я решение, глядя вслед Фаре.

– Погодите, девушка! – заторопился доктор. – Вы уверены, что он упал, а не просто здесь уснул? Может, этот пьяница вовсе вот из этой квартиры? – с этими словами он показал на двери.

– Откуда мне знать? – ответила я.

Доктор явно не хотел связываться с Мишкой и искал любой повод не забирать его. Я разозлилась и едва хотела поднять с пола сумку, как внутри всё похолодело от раздавшегося где-то над головой воя.

Вначале даже показалось, что это падает самолёт. Но откуда он в подъезде? Разве только пролетел над самой крышей и окна были открытыми. Но в Москве самолёты не летают над домами. В следующий момент я вздрогнула, а доктора вскрикнули и присели, от раздавшегося над головой грохота, словно выстрелила пушка. В какой-то момент мне показалось, что дом лопнул напополам. Сверху что-то посылалось и вниз по лестнице снарядом пролетело и ударилось в стену рядом с окном лестничной клетки непонятное и косматое существо. Отлетев назад, оно упало на ступеньки, превратившись из бесформенной массы в одуревшую от страха Фару.

– А-аа! – орала она так, словно ей в зад вставили раскалённый лом.

– У-уу! – завыли доктора.

Стали открываться двери. Ещё бы, ведь был выходной.

– Сонечка! – раздался уже знакомый голос бабушки соседки. – Что случилось?

– А-аа! – кричала Фара, и пыталась встать. Но ноги её не держали, а из носа хлестала кровь.

– Кажется мы вовремя, – проговорил испуганно медбрат.

– Теперь уже точно, алкаша придётся оставить, – с этими словами врач подхватил свой чемодан и устремился к Фаре. Сверху спускалась соседка. Мне не резон был попадаться ей на глаза. Довольная результатом, я устремилась к лифтам.

Едва двери кабины разъехались, как я вскрикнула от неожиданности. Передо мной стояли двое дружков Фары.

– Ты чего? – вытаращился на меня круглолицый, с маленькими глазками парень. Я вспомнила, Сонька называла его Тарасом.

– Ничего, – буркнула я и проскользнула к выходу. Оказавшись на улице, встала. Как быть с Мишкой? Угораздило же его! И как я не предусмотрела такого развития событий? Ведь знала, что бутылка в холодильнике стоит.

Дом, в котором жила Фара, был построен задолго до нашего с ней рождения. Тогда было модным сажать в городах тополя, и никого не заботил пух, который с них летит. Даже, говорили, будто так становится чище воздух. Странное оправдание глупостей. Если пух летит всего месяц в году, то в остальное время получается воздух грязный? Зато улицы чистые. Надо ещё посмотреть, где больше пользы. У нас в городе из-за этого пуха в июне и вовсе не продохнуть. Не знаю, может раньше люди были крепче, и не знали, что такое аллергия, а, может, тополь такой пошёл, но в наше время его стали повсеместно вырубать и сажать другие деревья. В отличие от двух молодых мам, сидевших со мной рядом на скамейке, я аллергией не страдала и, наблюдая за подъездом, развлекала себя тем, что слушала их разговор.

– Сашка с работы ушёл, – жаловалась молодая женщина в майке и шортах. Покачивая нарядную коляску, она вздыхала и шмыгала покрасневшим носиком.

– Чего так? – спрашивала вторая, то и дело прикладывая к слезящимся глазам платок.

Она, в отличие от подруги, держала малыша на руках.

– Хочет офисную работу, – объясняла та, что в майке.

– А он у тебя где?