Я направилась вдоль по улице, а Бармалей смотрел вслед.

«Господи, но и угораздило же!» – подумала я и стала на ходу искать в сумочке салфетку, чтобы протереть руку.

Бармалей оказался прав. Платова со своей подругой сидели в ресторане «Садко» за столиком у окна. Я прошла через зал и устроилась за барной стойкой. Что тут такого, если она меня узнает? Может это и к лучшему? Я заказала воду без газа и стала обдумывать разговор. Мне нужно было во что бы то не стало убедить садистку, что я никому ничего не скажу. Но как это сделать? «Тётенька, я честное слово никому не расскажу, что вы отрезали какому-то мужику яйца». Стало смешно, и я задалась вопросом: «Я сама-то верю, что буду молчать?» Как только у меня появится подруга, я первым делом поделюсь с ней этим кошмаром. Такое разве можно сохранить в тайне? Вот и Платова не поверит. Она наверняка выслушает, сделает вид, будто верит, а ночью отправит по мою душу своих бандитов… Может сказать, будто сделала копию и вторая запись попадёт в полицию, как только со мной что-то случится? Но все мы под Богом ходим. Что если меня просто машина собьёт? И что, Платовой за решётку? Да никто не согласится иметь за пазухой мину замедленного действия. Конечно, рано или поздно я окажусь в каком-нибудь подвале, где всё расскажу…

Время шло, а я так ничего и не придумала.

Между тем Платова со своей подругой стали собираться. К ним подошёл официант, они взяли сумочки.

Так и не решив, как быть дальше, я сползла с табурета и поплелась к выходу.

Ноги гудели, а глаза слипались.

– У тебя денег хватит? – в который раз поинтересовался таксист.

– Не волнуйся, рассчитаюсь, – ответила я пространно, следя за входом в бутик.

На самом деле я уже была близка к тому, чтобы разрыдаться. Почти весь день я как хвост таскаюсь за Платовой без какой-либо цели. Что я буду делать с информацией о том, где и как она проводит время? Разве я киллер, которому нужно определиться с выбором места для нападения, или грабитель, который ищет удобного случая, чтобы угнать, например, её кабриолет? Для чего мне всё это? А между тем я действительно не только сейчас лишусь всех своих сбережений, но и возможно ещё буду отрабатывать долг у таксиста… Я невольно, и в который раз скосила на него взгляд. Кучерявый брюнет походил на кавказца, но говорил без акцента, да и темперамент не тот. Но от этого не легче. Вдруг действительно не хватит денег? Что тогда? «Дяденька, может, договоримся?» Жесть! Я представила его голым и непроизвольно поморщилась. Сегодня мне хотелось только одного, побыстрее добраться до ванны. Однако и тут мои мысли ждало разочарование. Стоило подумать о ванной, как в памяти всплыл Бармалей.

Платова уже битый час была в бутике. «Сколько можно выбирать себе сумку? – думала я.

Наконец она вышла и направилась к автостоянке.

– Снова за ней? – спросил очевидное таксист.

– Угадал, – ответила я, уже уверенная, что она сейчас поедет домой.

Так и вышло. Спустя полчаса стояния в пробках на Садовом, мы повернули во двор старого, дореволюционной постройки дома. Его адрес мне вручил Бармалей.

– Всё, приехали! – Я облегчённо вздохнула и решилась: – Сейчас прямо у подъезда перехвачу и всё объясню!

– Что, мужа увела? – попытался угадать таксист.

Только сейчас до меня дошло, что я размышляю вслух.

– Нет, парня…

– Она у тебя или ты у неё? – допытывался он.

Странно, вначале его устраивал просто ответ. Он видимо не рассчитывал, что я заговорю.

– Какая разница? – спросила я с досадой. Меня он злил. Ещё бы, ведь придётся отдать ему деньги… А что если? Я снова посмотрела на него.

– У вас есть дети? – спросила я.

– Что? – он не понял.

– У вас семья есть?

Таксист заволновался.

– Почему спросила? – поинтересовался он с тревогой в голосе. Оно и понятно, у этой категории особое чутьё на криминал и опасность. Я бы сказала как у хищников. Они всегда рискуют. Когда ночью пассажира берут, когда с полицией общаются или едут по пустой трассе.

Я пожала плечами. На самом деле от его ответа зависело то, как он вернётся из этой поездки. Мысль не платить всё больше овладевала мною.

Таксист повернул руль, и мы встали аккурат за кабриолетом, который притормозил перед въездом на подземную парковку. Я увидела, как Платова смотрит на меня в зеркало заднего вида. Небольшое, оно было закреплено на лобовом стекле. Я отвернулась. Тем временем полосатая труба взлетела вверх, и Платова въехала в подземный гараж.

– Нам туда нельзя, – догадалась я, разглядывая рослого охранника в синей форме.

– Ну что? – Таксист потянулся. – С вас пять тысяч.

– А ты меня не узнал? – Я развернулась и приблизила к немцу своё лицо, давая возможность получше себя рассмотреть.

– Не узнал, – признался он растерянно и тряхнул головой.

Я решилась на обман и приказала:

– Поехали в полицию!

– Зачем? – Таксист не понял подвоха и потянулся к ручке переключения передач.

– Там напишешь явку с повинной, – продолжала я.

Рука замерла над рычагом.

– Что ещё за явку с повинной? – недоумевал таксист.

– Как меня у гаражей изнасиловал! – крикнула я.

– Что?! – взревел он.

– Да! – Я врезала ему сумочкой по лицу и открыла дверцу. – Да! Я узнала тебя! И голос твой, и руки! Насильник! Помогите!

Охранника у шлагбаума сдуло как ветром. Ещё бы, зачем вмешиваться в конфликт? Ему за это не платят.

Размахнуться как следует не позволяло пространство. Сумочка задевала лобовое стекло и удары были не сильными. Тогда я решилась. Ради такого дела не жалко и ногтей. Невесть как я запустила пальцы в ставшее ненавистным лицом. Я вдруг поверила, что это всё действительно было. Мне даже привиделись на мгновенье чёрные силуэты гаражей, на которые я смотрю с досадой и страхом с заднего сиденья. Я вцепилась куда-то чуть ниже глаза и, по кошачьи, рванула ладонь на себя.

– Ах! – взревел таксист.

– Получай! – кричала я.

– Сука! – Таксист выскочил из машины на другую сторону и схватился за окровавленное лицо.

Я кубарем выкатилась на тротуар и бросилась прочь. Я неслась, не разбирая дороги, распугивая прохожих и цепляя их сумочкой. Пару раз я столкнулась с шедшими навстречу мужчиной и женщиной. Хорошо, что обувь без каблуков. Невесть как я пробежала через весь квартал и перешла на шаг. Сердце стучало так, что отдавало в голову. Побродив с полчаса по району и успокоившись, я вернулась к проезду. Охранник был уже другой, а такси и след простыл.

– Простите, – обратилась я к охраннику, – как мне пройти к Платовой Ольге?

– Пусть нам сообщит ваши данные, пропустим, – ответил он.

– А иначе нельзя?

– Ещё пропускаем тех, кто здесь живёт, – добавил он.

К моему разочарованию, во двор этого дома даже пешком нельзя пройти. Необходима либо прописка, либо приглашение жильца.

Я шла по улице к станции метро. Был вечер. Солнце освещало лишь верхние этажи высоток. Рядом, у тротуара, тихо скрипнул тормозами джип.

«Началось! – скучно подумала я. – Сейчас раздастся голос: – Девушка, а хотите я вас подвезу?»

Однако вопроса никакого не прозвучало. Я лишь услышала рядом с собой шаги. В следующий момент из меня вырвался вскрик, и я потеряла опору.

И куда делись все мои качества? Я не издала ни звука. Пока меня волокли к машине, пока впихивали на заднее сиденье и до того времени, как машина набрала ход, я молчала. Стиснутая с двух сторон здоровенными парнями, я не могла не то чтобы шевелиться, мне было трудно перевести дыхание.

– Раздавите! – проговорила я, наконец.

– Что? – спросил тот, что справа.

Я посмотрела на него и тут меня прорвало.

– А-аа!

Ещё бы. Прорвет, кого хочешь. Я узнала мужчину, который на видеозаписи вбегал в номер Платовой первым. Он сходу ударил новоиспечённого евнуха ногой…

– Отпустите! – взмолилась я. – Никто вашей кассеты не видел. Я никому ничего не говорила. Вернее вру. Вру! – стала я каяться. – Мишка смотрел! Но он всё равно никому не скажет. А если не верите, можете его убить и дружка его тоже! Бармалей зовут. Если вы меня убьете, то вам некому будет показать, где этот бомж живет, и тогда зря потратите на меня время…