Всё это время в моей груди шевелится и ворочается что-то щемящее, чему я не могу подобрать название. Пронзительное настолько, что душ смывает мыло вместе с моим редкими слезами.

До Тигра я никогда столько не плакала.

Мне тупо было некогда, я искала способ сэкономить, заработать больше, ублажить Пашку, убедить его, что свадьба это классно.

А сейчас я расслаблена до такой степени, что ощущаю собственное тело как огромное неповоротливое желе. Руки и ноги отказываются двигаться, от шеи и ниже, до самого копчика нет ни одной кости.

Поэтому, когда Тигр подхватывает меня на руки, я благодарно улыбаюсь ему в шею.

И счастлива оказаться в его постели, в объятии уверенных, надёжных рук, которые притягивают со спины, прижимают к могучему телу.

Но я засыпаю быстрее, чем успеваю ответить на лёгкие, ненавязчивые поцелуи в шею и плечо. Мне снится что-то приятное, ещё не открыв глаза понимаю, что на губах улыбка.

Которая быстро сходит на нет, стоит осознать, что в постели я одна.

Бью без особого замаха, почти лениво. И молча. Так же молча Остовин отшатывается на шаг, криво усмехается.

— Полегчало, командир?

— Не особо.

Лев сплёвывает кровь, касается рассечённой губы.

Повезло. Приди я до Олеси, хрен его знает чем бы всё закончилось. А так я остыл, Остовин проникся.

Просто тишь, да гладь.

Мужики, до этого мирно высиживающие в рабочей машине, напрягаются было, но остаются на месте, когда видят, что продолжения не будет.

Лев, которого я нашёл возле собственного крыльца, шагает к ступеням и присаживается на них, периодически трогая губу.

Сажусь рядом, беру протянутую пачку.

Сто лет не курил. Как пришёл на гражданку, почти сразу закрутился с “Беркутом”. Потом пошли первые заказы — сложные, с подвывертом. Потом пришла известность сначала в своём городе, потом в области, а там и по всей стране. Пришлось в темпе вальса соображать, где взять толковых ребят, которые первое время будут жить на работе.

Нашёл. Три четверти отсеял. Остальные работают до сих пор.

Но основными так и остались Ирбис, Бурый, Остовин, Лёха Барсин и Сашка Акулычев. Команда, мать их. Кроме моментов как этот.

Не впервой? Да.

Вокруг нас всегда полно женщин. Разных, по большей степени рассчитывающих на бабло и пресс в кубиках. Мозг, который выше, их уже мало интересует. Только в той степени, чтобы продолжал генерировать бабки.

Поэтому стычки между парнями случались. Ирбис, как самый молодой из нас, участвовал в них чаще всего. И морды они друг другу били из-за женщин, и рычали, и даже гадили как могли. Хотя последних я выкидывал из “Беркута” при одном только намёке, такие мне нахрен не сдались.

Но сам в этой тестостероновой гонке не участвовал. До сегодня.

Глубоко затягиваюсь, чувствую как жар проходит по горлу до самых лёгких. С непривычки щекотит изнутри. Усмехнувшись, откидываюсь на локти и выдыхаю дым высоко в небо.

Остовин рядом, упирается локтями в колени, тупо крутит сигарету в руках. Военный жетон легко покачивается вперёд-назад от его малейшего движения.

Сидим. Молчим.

Сказать нечего. Он показал интерес, я предъявил права. А то что всё это на моей территории ещё больше усложняет.

И под финалочку стоит вспомнить, что Лев столкнулся из-за женщины тоже впервые.

Ох, красивая.

Контрольный выстрел сразу в три башки беркутовцев.

Потому что как бы Ирбис не выпендривался, его взгляд я видел. Только и он не дурак. Я впервые привёл женщину в “Беркут”, и трижды плевать по какому поводу. Важен факт. И Ирбис это понимает.

С Остовиным сложнее. Все эти слезливые истории до бессильного рычания и отчаяния на грани есть у каждого из нас. В избытке, блядь. Но в отличие от нас нагибаторов, Лев всегда стремился к семье. К дому, уюту и вот этому всему.

И сегодня на его горизонте появилась моя красивая девочка.

— Всё?

— Что всё?

Запрокидываю голову. Сегодня чертовски красивое небо. Здесь, у края хвойного леса, где нет супермаркетов, человеческих муравейников, а яркость фонарей на минимуме, ничего не мешает наслаждаться звёздами и чистой тёмно-синей гладью.

Если бы у кого-то было желание наслаждаться.

За собой замечаю такое впервые.

— Олеся.

Пиздец у нас диалог. Высокоинтеллектуальный.

Лев поворачивает голову в мою сторону.

— У тебя всё серьёзно?

Нет. Да.

Хер его знает.

Час назад я думал, что да. Полчаса назад собирался взять её, наплевав на сопротивление. А пятнадцать минут назад урыть человека, с которым делил одну жизнь на двоих за один только её смех не для меня.

Это серьёзно?

— Какая разница.

Моя территория. Мой дом. Моя женщина.

Мой, мать его, прайд.

— Для меня большая.

Надо что-то решать. Терять Льва сейчас совсем не в кассу. Хотя бы потому, что он сработает с Леркой лучше остальных. Не поведётся на аппетитные грудь и задницу, как мог бы Ирбис. Не будет жестить, как Акула.

Лучше Льва справился бы только Бурый и, возможно, Барс. Но первый потерялся где-то на просторах области с мэрской дочкой впридачу, а второй в заслуженном отпуске. Впервые за три года.

— Сочувствую.

Хмыкнув, поднимаюсь. С силой хлопаю его по плечу.

— Тигр, — догоняет в спину. — Отпусти девочку. Она не для тебя. Поиграешься, сломаешь.

— А для кого? Для тебя, что ли?

— Может, и для меня.

Лев упрямо поджимает губы, встаёт.

— Остовин, иди проветрись.

Но он останавливает меня за плечо. Поднимаю бровь, глядя ему в глаза.

— Руки убери, — улыбаюсь. — Или я уработаю тебя прямо здесь. Знаешь, сколько стоит отмыть кровь с натурального мрамора?

— Не дороже жизни.

— Да блядь, Остовин!

Толкаю его в грудь. Из-за разницы в весовых категориях, Лев отходит на пару шагов. Но отойти не значит сдаться.

— Уймись, идиот.

Краем глаза вижу, как парни выскакивают из машины.

— У тебя недотрах? Так сними девочку на ночь и успокойся.

— Сам сними, — рычит Лев.

Всё. Покатились мозги по кочкам.

— Вспомни, что ты сделал с Машей!

Запрещённый приём.

Хуже только, что злости на него не было и до этого. Мне ли не знать как трудно устоять перед моей девочкой. Если даже я не смог. А запретное имя только усугубляет.

И первый удар он перехватывает, второй блокирует. А после третьего валится в руки подоспевших беркутовцев. Они заворачивают Льву руки, призывают успокоиться.

Но я по его лицу вижу, что это полный финиш. И терять мне ещё одного спеца из команды.

Сука.

Вообще не вовремя.

Вздохнув, поворачиваюсь к дому.

И встречаю широко распахнутый, шокированный взгляд.

Тревога нарастает, и я надеваю джинсы с футболкой. Спускаюсь на первый этаж, но и там Тигра нет. А где есть?

Ответ мне не нравится. Но с улицы не раздаётся никаких подозрительных звуков.

Замерев в районе кухни, тру лицо ладонями.

Как будто я знаю, как звучат подозрительные звуки. Но не дерутся они же там, в конце-то концов.

И ладно бы были подростками, но оба взрослые мужчины!

Ага. Взрослые, уверенные, наглые и со спец подготовкой.

Вздыхаю, делаю шаг в сторону входной двери, останавливаюсь.

Да. В этом случае лучше бы Тигр со Львом были подростками. Травм меньше.

А, может, ещё успею? Уговорю, успокою.

Или, наоборот, послужу катализатором.

Чёрт.

Два совершенно противоположных чувства разрывают на куски. Пойти или остаться?

В конце концов решаю, что лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Даже обувь не надеваю, чтобы не дать себе повода сойти с крыльца.

— Олеся.

Подпрыгиваю на месте, но они меня всё ещё не замечают. Дверь открылась бесшумно, я босиком, и оба слишком заняты своими проблемами, чтобы заметить одну маленькую меня в ночной тени.

Ёжусь от холода и предчувствия будущих неприятных открытий, обнимаю себя за плечи.