Оно мне надо?

Позвонил Сатчану.

— Слушай, посоветуй, что делать? — начал я и изложил ему ситуацию. Он выслушал, в ситуацию вошел, и сказал:

— Есть у меня знакомый. Но придется заплатить за посредничество. Он профессионал…

А, подпольный маклер! — понял я. — Ну, в принципе, понятное дело, Москва ими богата… Столько народу в столице жилье ищет… Здорово, что у Сатчана есть свой…

Разговаривать со мной ему было некогда, да я и не стремился отрывать его от дел. Сатчан дал телефон своего маклера и попрощался, извинившись, что делами завалили по уши. Тут же набрал маклера.

— Роман Демидович? — услышал я в трубке мужской голос и представился, сказал, что я от Сатчана и объяснил ему нашу проблему.

— Вы ж только не подумайте, что мы такие бестолковые и за день до свадьбы стали квартиру искать, — добавил я. — Тут знакомые подвели, обещали сдать, а сами сдали другим людям и даже не предупредили. Друг вчера пришёл за ключами, деньги принёс, а ему фиг с маслом показали.

— Что вы… И не такое бывало… У меня как-то офицер семью уже привез с малыми детьми и также нас послали. Кто-то на пять рублей больше хозяевам предложил. Вот я тогда побегал…

Конечно, он ничего не обещал к завтрашнему вечеру. Тем более, завтра свадьба, никаких просмотров.

— А может, ему номер в гостинице снять? — предложил вдруг он. — В Интуристе? Могу устроить. Вот это будет незабываемая брачная ночь!

— Кстати, да. А сколько это будет стоить?

— Им же надо с ванной в номере, правильно?

— Конечно.

— Двухместный номер будет рублей семьдесят пять в сутки, может, подороже.

— Хорошо, Роман Демидович. Сделаю молодожёнам подарок. Можно на двое суток договориться?

— Даже на двое? — удивился он.

— Ну, а как ещё? В субботу поздно вечером, после ресторана, они только приедут в гостиницу, а в воскресенье в двенадцать их уже попросят номер освободить? Пусть уж и воскресенье вместе побудут, а утром в понедельник поедут на учёбу. Если просмотры какие-то сможете им в воскресенье организовать, ну, хорошо, съездят. Телефоны же есть в Интуристе в номерах, сможете предупредить их, если что-то найдёте?

— Есть, конечно. Через портье можно передать, в конце концов. Позвоните мне ещё раз после обеда сегодня, — попросил он. — Насчёт гостиницы пока что узнаю. Вам пошикарнее или, наоборот, попроще?

— Ну, давайте, пошикарнее, — улыбнулся я.

Занятия уже начались, когда я вернулся в аудиторию. Шепнул Лёхе, чтобы успокоить его, что на брачную ночь у него будет гостиница. А квартиру уже будут искать не спеша. Если что, то пару дней можно и с мамой вместе пожить. Не съест она его молодую жену за такой короткий период времени…

Москва. МГУ.

Все разговоры в группе были только о завтрашней свадьбе Сандалова. Обсуждающие это событие возбуждённые и радостные однокурсники, собиравшиеся, правда, почему-то вокруг Пашки, а не Лехи, невероятно раздражали Светлану. Она никак не могла успокоиться после разговора с отцом о его встрече с Ивлевым на какой-то автобазе.

Как это может быть? — думала она, глядя на него. — Откуда его знает министр? Кто он такой? Приехал из какой-то Тьмутаракани! Выскочка! Приходит на учёбу, когда захочет, идут уже занятия, не идут… Пришёл только ко второй паре и тут же куда-то ушёл. Вон, опоздал к началу занятий, кивнул преподу и сел за парту, как ни в чём не бывало. И никто же ему слова не говорит! И, ведь, ничего особенного в нём нет. Где, спрашивается, справедливость?

Москва. Лубянка. Кабинет полковника Воронина.

— Разрешите, Павел Евгеньевич? — заглянула Артамонова в кабинет начальника, как только проводила новую подопечную на выход.

— Заходи, Маш. Ну, что скажешь? Как тебе Диана Эль Хажж? Обсудили с ней программу подготовки?

— Обсудили, — задумчиво взглянула на него капитан. Ни тени сарказма или пренебрежения к агенту в её взгляде он не заметил.

— И что она попросила в первую очередь? Курсы вождения или стрельбы?

— Не угадали, Павел Евгеньевич. Хотя это в принципе невозможно. Оказывается, ей надо научиться ходить по подиуму как манекенщица.

— Что? — недоверчиво посмотрел на неё полковник.

— Павел Евгеньевич, семья мужа не хочет платить посторонним моделям, решили её сделать лицом своей фабрики. Ну, это для рекламы новой продукции надо. И отправляют её на конкурс красоты в марте в Монако. А она понятия не имеет ничего об этом, очень волнуется, боится подвести всех. Говорит, один раз в жизни на показе мод была, вот и весь её опыт… У её отца есть знакомая, демонстратор одежды, она уже к нему хотела обратиться за помощью, но сомневается, уместно ли это будет, там были у отца с ней… отношения… А у него семья…

— Так… Конкурс красоты, говоришь, в Монако? — озадаченно проговорил Воронин, прикидывая в уме, что Комитет может с этого поиметь… — А как же муж араб? Там же в купальниках ходят? Или я что-то путаю?

— Нет, нет. Это не такой конкурс. Это будет «Мисс путешествие», — поспешила ответить Артамонова. — Я тоже засомневалась вначале.

— Неожиданный, конечно, поворот, — усмехнулся полковник. — Я совсем другого от неё ожидал. Думал, она потребует научить её на танке ездить.

Артамонова рассмеялась.

— Да обычная она девчонка, — сказала она. — Зазналась просто. Попала сразу из грязи в князи. Это пройдёт.

— Думаешь? — с любопытством взглянул на неё полковник.

— Конечно, — уверенно ответила Артамонова. — Думаете, чего она так переживает из-за этого конкурса? Разочаровать мужа боится и его семью.

— Это она сама тебе так сказала?

— Нет, это я сама так поняла. Из её слов.

— Угу, — задумался полковник. — Ну, давай, поможем ей с этим конкурсом. Чтобы она поуверенней себя чувствовала. Может, знакомства там какие полезные заведёт… Что думаешь предпринять?

— Есть у нас наверняка такие специалисты, — усмехнулась Артамонова. — Буду, как психолог говорил, удовлетворять ее запросы по высшему уровню.

— Вот и молодец.

Москва. Редакция газеты «Труд». Кабинет главного редактора.

— Я всё понимаю, Виктор Павлович, — кивал Ландер, ведя неожиданный для него разговор с Захаровым. Он только успел пробежать глазами по диагонали статью Ивлева и подумать, каких проблем можно с ней огрести, как его соединили со вторым секретарём горкома. Статья мощная, она ему понравилась, опубликовать ее — прекрасный шанс обойти другие издания. Но и риск велик.

Впрочем, звонок Захарова риск уменьшал до приемлемого. Нужно было только получить от него твёрдые гарантии, что он прикроет в случае возникновения проблем. Одно дело — упреки в недальновидности в адрес главного редактора, другое — возможность сослаться на особую позицию горкома, попросившего о публикации. А если еще намекнуть, что за Ивлевым стоит Межуев…

— Виктор Павлович, как по мне, я бы напечатал эту статью в завтрашнем номере, но у Главлита может быть другое мнение. Возможно, им название статьи не понравится, или что-то в тексте…

— Генрих Маркович, — ответил ему Захаров. — Поступайте, как считаете нужным, не мне вас учить, вы уже пуд соли съели на этой должности. Но общественность должна узнать от нас об этих вопиющих фактах, а не шептаться по кухням о беспощадности советской власти к трудовому человеку, выдумывая всё новые и новые подробности и подрывая нашу идеологию.

— Полностью с вами согласен, — обрадовался Ландер, что получил однозначный карт-бланш от Захарова. В таком случае, он ничем не рискует, да и Главлит тоже уважает мнение горкома, предприятие же, о котором идет речь, находится на территории Москвы. Статью будет протолкнуть гораздо легче…

Во время большого перерыва, в столовке, увидел Гусева и вспомнил, что он просил про выход моих статей его предупреждать. В другом случае не стал бы, а тут, вроде как, статья выйдет с подачи его комсомольцев в результате работы «Комсомольского прожектора», поэтому помахал ему и пошёл навстречу.