Ему удалось поговорить там с местными жителями, и даже с простодушным сельским карабинером. Показав ему статью в газете про расстрел банды сицилийцев, резидент, изображающий туриста, спросил у карабинера, за какие такие сферы влияния боролись эти банды палестинцев и сицилийцев? Карабинер охотно просветил его, что речь шла о рэкете.

Проведя в Больцано ещё один день, резидент вернулся в Рим. Составляя отчёт для Центра, он упомянул, что местные очень хорошо отзываются о семье Эль Хажж, в частности о главе семейства, характеризуют его как очень культурного и интеллигентного человека.

Городок Больцано совсем небольшой, власти города очень приветствуют появление у них фабриканта-миллионера, создавая ему благоприятные условия для бизнеса. Он же, в свою очередь, активно создаёт хорошо оплачиваемые рабочие места.

Что касается инцидента с применением автомата Калашникова, то он, действительно, имел место. По материалам местной прессы, в результате были убиты двенадцать сицилийцев и один палестинец. Основная версия следствия: раздел сфер влияния между враждующими преступными группировками. Связь инцидента с семьёй Эль Хажж не выявлена.

Украина. Село Смелое.

Екатерина Михайловна Зозуля хлопотала дома по хозяйству. Воды с колонки уже принесла, печку растопила, поставила вариться кашу и греться воду.

— Тёть Кать! — услышала она одновременно со стуком в окно. Выглянув, она увидела почтальоншу Марину. — Тёть Кать!

— Ну, что ты орёшь как оглашенная? — строго спросила её Екатерина Михайловна, выйдя на крыльцо.

— От Оксанки телеграмма! — протянула ей бланк Марина.

— Ну, телеграмма, — равнодушно ответила та и, взяв бланк, пошла в хату за очками.

— Какая-то Галия приезжает! — подсказала ей Марина, пройдя следом за хозяйкой.

— Это не какая-то Галия, — недовольно отрезала Екатерина Михайловна, надев очки и прочитав телеграмму, — это внучка моя бестолковая.

— Помирились с Оксанкой, да? — с любопытством смотрела на хозяйку почтальонша. — А то одна Машка вам всё пишет и приезжает…

— Маринка, любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — строго посмотрела на неё поверх очков Екатерина Михайловна.

— Ну, так мы и не чужие, тёть Кать, — с обидой в голосе ответила ей та, — сколько проучились с Машкой вместе, сколько дружили. Мне же интересно… Распишитесь, вот.

Почтальонша ушла, поджав губы. Обиделась. Ничего, переживёт. Вместо того, чтобы в чужие дела лезть, отучила бы своего мужа лучше по другим бабам бегать, — подумала Екатерина Михайловна и перечитала телеграмму. — Итак, внучка едет. Будет завтра к вечеру. Надо будет заранее лечь в постель, каких-нибудь лекарств серьезных достать, рядом положить… Валерьянки, которой она пользовалась раз в месяц, будет явно недостаточно…

Эх, Галия, Галия! Это же надо быть такой бестолковой! Мало того, что за малолетку замуж вышла, так он ещё и аферистом оказался. Сумел всех так одурманить, что от старшей дочери и дети, и муж отвернулись, а младший зять самолично ему все деньги и золото отдал, а на жену и её сестру всех собак повесил. Конечно, разве можно признаться, что тебя пацан малолетний вокруг пальца обвёл как котёнка слепого! Проще на жену всё свалить. Что за мужики-то пошли⁈ Придется ей брать восстановление справедливости в свои руки.

Возмущённая Екатерина Михайловна попробовала, нагрелась ли вода в ведре. В планах у неё сегодня была небольшая стирка.

Пока сидел в Шереметьево и потом в самолёте, успокоился и ещё раз трезво оценил ситуацию. Моя уверенность, что всё это очередная афёра моей тёщи, только окрепла. Выйдя из здания аэропорта, увидел очередь к стоянке такси и вежливого разводящего, который помогал пассажирам быстро сесть и погрузить багаж, чтобы таксисты долго не ждали. Направился прямо к нему.

— Уважаемый, нужна машина на целый день, — сказал я ему.

— Не понял? — повернулся он ко мне с видом вышибалы.

— Нужна машина на целый день, — повторил я. — Мне нужно съездить в село, километров триста отсюда, и вернуться обратно.

— Не знаю, поедет ли кто-то, — покачал он головой с сомнением. — Ну, стой тут.

Каждого подъезжающего таксиста он спрашивал, готов ли он взять такой заказ, трое отказались. Согласился только четвёртый. И сразу объявил мне цену: стольник. Ну, примерно на столько я и рассчитывал, так что тут же согласился.

— Куда едем-то? — спросил он, когда я уже сел в машину.

Назвал ему адрес. Он начал листать Атлас дорог, похожий на мой, не зная адреса. Пришлось помочь ему быстро найти конечную точку нашего маршрута. И мы поехали.

Только тут я сообразил, что не позвонил своим. Сейчас останавливаться у какой-нибудь почты и ждать, когда меня соединят с Москвой? Стоит ли? Уже оттуда позвоню, когда информация какая-то будет. Заодно, таксист перед обратной дорогой передохнёт, пока я буду в переговорном пункте торчать. Приняв решение, успокоился, и стал смотреть за дорогой. Таксист болтал без умолку, мы познакомились. Федя расспрашивал, кто я, зачем я, куда я. Не каждый день человек стольник выкладывает, чью-то месячную зарплату, чтобы куда-то из аэропорта вот так прокатиться.

Обычно я о своих делах ни с кем незнакомым не болтаю. Но разговоры с таксистом — дело другое. Это то же самое, что разговоры в поезде, у попутчиков. И время помогает скоротать, и поделиться наболевшим. И безо всяких последствий, страна огромная, встретиться в очередной раз вряд ли когда-то получиться. Объяснил, что позвонили, сказали, бабушка жены совсем плохая. А у нас грудные двойняшки. Вот, поехал сам смотреть, что там стряслось.

— А кто позвонил-то? — озабоченно спросил таксист. — Соседи?

— Да нет. Дочь её, тёща моя.

— А. Так бабка не одна живёт, — сразу успокоился он.

— Одна, в том-то и дело. Тёща в Святославле.

— А, ну знаю Святославль, — задумчиво проговорил Федя. — Так, а чего вы вместе с ней не поехали? Как она будет добираться в эту тьмутаракань к матери?

— Во-оот! — задумчиво протянул я. — И теперь мы плавно подошли к главному вопросу, который и меня самого, собственно, очень волнует.

И я рассказал ему про свои подозрения, о том, что брата жены они к бабушке не вызвали попрощаться. И про помаду рассказал, и про требования аборта, и про поездку к нам на море тайком от тестя.

— Ничего себе, — удивлённо выслушал меня таксист. — Я думал, это только в анекдотах бывает.

— Я тоже так думал, — усмехнулся я.

Мы замолчали, думая каждый о своём и я, незаметно для себя, задремал.

Северная Италия. Больцано.

— Я так рад нашему знакомству, — заверил Тарека уже в который раз Чезаре Теренци, владелец сети магазинов аксессуаров «Теренци». — Я даже представить себе не мог, что у нас в Италии такое выпускают! Если бы не Марио Гуфа… Сеньор Эль Хажж, у меня около тридцати магазинов по всей Италии, в Риме три, в Милане два, как в столице моды, в остальных крупных городах по одному. Я могу стать вашим эксклюзивным представителем у нас в стране.

— А что вы подразумеваете под термином «эксклюзивный представитель», — вежливо поинтересовался Тарек.

— Моя сеть будет представлять вашу продукцию в Италии, — восторженно развёл руками Чезаре.

— На каких условиях?

— Вы будете поставлять мне свою продукцию, а я буду её продавать, — как о само собой разумеющемся ответил он Тареку.

— Это понятно. О каких объёмах мы говорим? Сколько и каких моделей вы планируете закупать, допустим, в месяц? — настаивал Эль Хажж на конкретике.

— Ну кто же вам такое сейчас, вот так, с ходу, скажет? — снисходительно улыбнулся ему Теренци. — Нужно поработать, хотя бы, полгода, чтобы это объективно оценить. Может, мне не удастся и первую партию сбыть, и она будет стоять у меня мёртвым грузом в магазинах…

— На этот счёт не беспокойтесь, я выкуплю у вас обратно всё, что вы не сможете продать, — заверил его Тарек. — При сохранении товарного вида, разумеется.