Штопор переоделся в гражданское и за час до начала смены Таты отправился в бар с целью занять восьмой столик. Мы чуть не провалились, когда он подошёл к бару. Через окно Штопор заметил, что за восьмым столом уже сидит толстый мужик и яростно поглощает шашлык с большого блюда. Рядом стоит соусница с кетчупом куда он макал кусочки шашлыка. Судя по горе мяса и литровой бутыли самогона, он решил засесть в баре надолго. Пришлось импровизировать и Штопор послал к нему двух оперативников. Они изображали пьяных и проходя мимо задели соусницу, да так ловко, что она подскочила и залив светлую рубаху толстяку плюхнулась ему на брюки. Не оборачиваясь, парочка проследовала дальше, пока их не догнал разгневанный посетитель и не попытался столкнуть головами. Оперативники, свято чтя заветы Немезиды увернулись и наваляли обжоре по полной программе, затем плавно переместились вместе с ним на воздух, где он получил ещё богато пиздюлей. Больше в бар они не вернулись. Официанты молча убрали восьмой столик и за него тут же уселся Штопор. Заказав лёгкий ужин, он незаметно вложил ответную записку в тайник и вскоре вышел. В баре остались только двое наших людей, которые должны были сообщить, когда Тата заберёт послание.
Тем временем поднятая по тревоге база расползалась по заданным мною точкам. За себя я оставил папашу Каца, а сам с Лианой и Немезидой залёг на одной из четырёх крыш. Отсюда открывался великолепный обзор на предполагаемое место встречи. На этот раз я решил использовать рации, но только в режиме ожидания. У меня был с собой миниатюрный слабенький передатчик с дополнительной возможностью отстучать на нём азбуку Морзе. На пару километров его хватало, а больше нам и не надо было. Один долгий сигнал означал «приготовиться», два «предельная внимательность», а если я отстукивал три коротких-три длинных-три коротких, то на международном «языке» это означало SOS или сигнал бедствия. При получении тех или иных сигналов каждый знал, что ему нужно делать. Больше никаких приказов по рации никто не получал.
Между мной и телефоном в квартире на последнем этаже сновал порученец, докладывая о ходе операции. В 20.15 Тата отпросилась с работы, предварительно тщательно протерев восьмой стол. Она кому-то звонила по телефону, но куда выяснить на узле связи не удалось. Звонок вообще не поступил на телефонную станцию. Сейчас мы уже не успевали досконально изучить как ей удалось так позвонить и кому. Главное, что она клюнула, предварительно предупредив старшего ячейки. Ну а кому она ещё могла позвонить так на скорую руку? Не на орбиту же внешникам. И так она пошла на встречу!
Не заходя домой, она пошла пешком, до 21.00 оставалось ещё время. В 21.10 начинало темнеть. Штопор нарезал по городу выискивая за собой слежку и пару раз зашёл позвонить в магазин и бар. Пропустив стаканчик, он медленно продолжил прогулку и в 20.55 стоял на месте. В 20.59 показала Тата. Их разделяла сотня метров…
В рациях прозвучало одиночная «тире» азбуки Морзе. Сразу же за ним я отправил два «тире». Близилась развязка, шпионы шли друг другу на встречу. Я наблюдал за ними в мощный бинокль, позицию я выбрал так, что садящиеся за горизонт светило било мне в спину. Я рассмотрел Тату и понял всеобщее восхищение. Русая грива волос практически до задницы, бедненькая, как же она их моет. Она развивалась широким полотнищем под дуновением лёгкого ветерка. Не маленькая, не большая, то, что надо. Широкие глаза, цвет я не рассмотрел естественно. Вздёрнутый носик, полные чувственные губы, если она их и «надула», то чувствовалась рука мастера. А то лезут всякие едва проглотив несколько горошин, заявляя себя великими гуру знахарства. Острый подбородок и тоненькая длинная шея. Грудь, не поворачивается назвать это грудью. Это буфера с большой буквы Б, тем более рвущие тонкую ткань мирозда… блузки. Кожаная курточка выгодно подчёркивала тонкую талию и широкие бёдра. Длинные ноги с высокими сапогами, оканчивающимися на трети бедра, влекли к себе могучими ляжками. Штопор поди уже кончил, решил я. Много ли ему, пенсионЭру надо.
Походочка у Таты была соответствующая. Одна нога рисовала, другая зачёркивала. Вот так покачивая монументальной задницей и возбуждая всё, что встречалось ей на пути она приблизилась к мокрому от переживаний Штопору. 21.03. Они перекинулись парой фраз, Тата тряхнула своей гривой волос и засмеялась. 21.04. Выстрела никто не услышал. Первая пуля заставила голову Штопора лопнуть как перезрелый арбуз. Кровь пополам с мозгами забрызгала Тату, та на мгновение окаменела, но, когда Штопор неуправляемо завалился ей на грудь оставив несколько десятков грамм свежих мозгов на её белоснежных сиськах, завыла как корабельная сирена. И бросилась бежать. На каблуках. Тем более при такой внушительной корме разогнаться было делом проблематичным. 21.04.58. Тату догнала вторая пуля. Девушке снесло скальп с большой частью шикарных волос. Она сделала ещё два шага по инерции и упала на мостовую. Её великолепное тело сотрясалось в агонии вызывая у всех мужчин приступ депрессии. 21.05.15. У меня над ухом прозвучал «бабах» от СВД. Лиана метила в бывшую четырнадцатиэтажку.
— Немезида, он твой, — крикнула Лиана, снова прильнув к прицелу. — Правую руку я ему отстегнула, теперь не спустится.
— Молодец, Лианка, — Немезида мгновенно оказалась на ногах. Ей хватило два прыжка, чтобы оказаться на краю крыши. Я срочно отстучал SOS. Пошла движуха, хотя куда уже было торопиться.
Немезида не остановилась на краю крыши как я предполагал. Я примерно представлял, что она задумала. Типа поймать этого говнюка при спуске с высотки. Кстати, до неё было никак не меньше трёх сотен метров и одно пятиэтажное здание, между нами. Немезиде надо спуститься, пробежать через подъезд, который находится левее в двадцати метрах и потом добежать до башни. Стрелку же достаточно просто оттолкнуться ногами и на стропах спуститься на первый этаж. Отстегнуться и прыгнуть в автомобиль. Тот район мы не блокировали, потому что Штопор сказал там все «ок». Теперь вот лежал, распугивая ворон своей дряблой жопой.
21.05.33. Немезида ласточкой падает с крыши пятого этажа. В закатных лучах светила блеснули сталинидом шесть ног. Ведь может быть у девушки шесть ног? Я, не останавливаясь наяривал SOS, когда Немезида перекатом ушла по двору и набирая скорость отталкиваясь шестью лапами врезалась в стену противоположного дома. Игнорировав подъезд, она пробила метровую кирпичную стену и не повредив себе причёску прошла насквозь добротный сталинский дом. Вылетев с чьими-то трусами на одном из щупальцев, она разогналась до предельной скорости. Ног её уже сосчитать было невозможно, они слились в один серый круг. Навскидку она сейчас делала больше трёхсот километров в час оставляя за собой столб пыли, битых кирпичей и разорванных бельевых верёвок с сушившимися на них подштанниками. Вслед пронёсшейся пулей Немезиде неслись страшные проклятия жильцов. В пробитой стене показалась чья-то пропитая рожа в рваной майке с куском фанеры в руках. Тело попыталось прикрыть треугольным куском овальное отверстие в стене. Покрутив фанеру и так, и сяк, этот мерзкий сожитель сатаны отбросил лист и махнув в отчаянии рукой скрылся в чёрном проёме. Все мои посты экстренно снялись и теперь пытались окружить высотку. Справа взревела БМПшка ломая детскую песочницу в щепки, она понеслась к месту предполагаемого спуска стрелка. Я отбросил азбуку Морзе и прямым текстом покрыл всех отборным матом, взятым из словарных запасов папаши Каца. На миг эфир замолк, запоминая новые идиоматические обороты.
21.07.02. Немезида вонзила свои острейшие щупальца в бетон и начала бодро карабкаться наверх по отвесной стене по пути срезав альпинистский фал. Путь нашему покорителю Эвереста вниз отныне был отрезан. А он как раз одной рукой успел приспособиться и одел на себя что-то вроде разгрузки. Мы с Лианой никуда не торопились и рассматривали его. Я через бинокль, она через прицел.
— Жень, я могу его пристрелить, — похвасталась Лиана. Я бы ни за что не попал с такого расстояния, даже если мне ко лбу прикрутили телескоп.
