Сопротивления? Мне!

Черная короткая шерсть зверя встала на загривке дыбом. Красивая киса. Моя драконица не была кровожадна, но покушение требовало наказания, драконица хотела убить, а я восхищалась силой и красотой дикого монстра, признавала его право охотиться. Зверю с бархатной шкурой хватило нескольких секунд моего раздумья, он пружинисто вскочил и в три прыжка исчез в чаще леса.

Кажется, я слишком милосердна. Зверь чуть не убил меня, а я его пожалела. Настрой драконицы я умудрилась сбить. Оказывается, мы не всегда выступали с ней единым фронтом, что стало для меня откровением. В голове алой драконицы завелся сомневающийся голосок. Хорошо это или плохо, следовало решить в тишине и покое, а это мне нынче не светит.

Ночь позвала в путь. Вызвав в голове образ Башни, настроившись на Эрвина — мою путеводную звезду, я нервно взлетела. Чёрная киса вывела меня из равновесия.

Ночью контуры земли просматривались нечетко. Когда я попадала в облака, то летела в полной темноте, сканируя пространство вокруг себя. Если по пути мне попадался город, я старалась его обогнуть. Россыпь огней на земле давно не попадалась. Я летела над безлюдными пространствами, интуиция алой драконицы работала без ошибок. Звериным нутром я чувствовала людей. Тяжелую человеческую энергию, подобную вязкой нефтяной субстанции я ощущала физически. Для меня в облике зверя только города представляли угрозу. Они словно черный омут пожирали своих детей, затягивали их в свое безжалостное нутро.

Как люди живут в городах и ничего не чувствуют?

На рассвете ландшафт земли обрёл четкость. Кривой дракон! Я приближалась к Ледяному озеру. Оно было окутано белесым туманом, в котором мелькали темные провалы воды. Что-то мистическое влекло меня сюда, я не сопротивлялась, не анализировала, не вмешивалась в разум своего зверя, полностью положившись на него. И вот результат, расслабилась и очутилась над Ледяным озером.

Столько воспоминаний было связано с ним. Всплыли воспоминания, как мы с Эрвином заночевали вместе на берегу, а ночью я ушла прямо в озеро, не чувствуя холодной воды. Какой силой меня вновь притянуло сюда?

Снизившись, я определила место ночевки и приземлилась на берег. Сердце защемило от нежности. Эрвин тогда остановил меня, уходящую в озеро, отчаянным криком, а потом сушил мои вещи и согревал в объятиях.

Каменистый берег был пуст, дурная слава озера лучше всех запретов отпугивала людей, чему я была несказанно рада. Волна, подавшись ко мне, ласково коснулась моих лап, словно приветствуя блудную дочь. Чувство правильности, возвращения в ту самую точку, которая была мне необходима, спровоцировала неконтролируемый оборот. Утро было холодным, над водой поднимался туман, но Ледяное озеро показалось роднее и ближе, чем теплая комната и удобная постель в Башне Ветров.

Обернувшись широкими листьями, подпоясавшись длинным гибким стеблем, я нашла нашу прежнюю лежанку, примятую дождями и ветром, подновила ее, набросав свежие еловые лапы, и улеглась, наблюдая, как туман начал рассеиваться, а небо чуть розоветь над замершими в сладком предвкушении горами.

Давно я не спала ночью, когда душа покидает тело и парит над миром, проникая во все уголки пространства и времени. Музыка ночи стихала, но, я, вспоминая серебряные напевы луны и голос ветра, блаженно зажмурилась, погружаясь в омут сновидений.

Эрвин

Короткие сообщения от Мечислава приходили несколько раз, легкий звоночек оповещал о том, что блокнот проснулся. Я читал сообщения от отца, и отвечал так же кратко.

Соня не появилась

И жил от сообщения к сообщению, ждал известий и как мог, боролся со страхами. Если Соня застрянет в теле драконицы? Утешало одно, солнечный камень в кулоне светился ровным незамутненным светом. Он стал для меня путеводной звездой, верой и надеждой на спасение. Соне нельзя долго быть драконицей. Сознание человека угасает в теле зверя. Месяц назад в чаще она с трудом узнала меня. Об этом я запрещал себе думать.

Мой режим сбился, уже которую ночь не спалось, и я как неприкаянный бродил по крыше, ощущая прилив энергии. Заняться было нечем, я всматривался и вслушивался в темноту за стенами башни, устав от долгой концентрации, тренировался с мечами, а когда падал без сил, гипнотизировал взглядом кулон, уносясь мыслями за горизонт, пока глаза не начинали слезиться.

Видимо, от усталости мне стало казаться, что солнечный камень изменил цвет, став немного светлее. Еще с большим рвением я старался настроить внутренний компас, чтобы связаться с Соней.

С рассветом я покинул место стража башни, спустился в свое логово, свалился на кровать и не заметил, как уснул. Мне очень редко снились сны, и в этот дневной час случилось чудо. Мне снилось, что я лежал на кровати, положив локоть под голову, а рядом за спиной устроилась Соня. От волнения я перестал дышать. Соня медленно придвинулась ко мне. Ее тепло я чувствовал отчетливо, жаждая, чтобы она обняла меня. Я не поворачивался, боясь спугнуть наваждение, прислушиваясь к биению ее сердца.

В единый миг сон схлынул, ушёл, словно вода сквозь пальцы, оставив лишь дымку воспоминаний. Как жаль, что яркое, будто реальное сновидение, оказалось таким коротким. Может, я бы успел повернуться к Соне, взглянуть на нее, уткнуться носом в шелковые волосы. Тяжело вздохнув, я закрыл глаза, мечтая провалиться в ту же сновиденческую воронку.

Уснуть не получилось, остался лишь чарующий шлейф грез, который я смаковал, вызывая в памяти волшебное ощущение присутствия Сони.

Мысли, что от отца — артефактора и деда — дверника, должны и мне перепасть какие-нибудь способности, не давали покоя. Такая родословная обязывала меня. Я должен найти свою дорогу и свое призвание. Стать гонщиком? Да, у меня получилось, я участвовал в Огненной змее. Стать чемпионом, как отец? Возможно. Но научиться перемещаться в пространстве, было самой заветной и самой опасной мечтой.

Сидя на крыше, я вглядывался в желтый камень. Мы связаны незримой нитью, которую я пытался укреплять каждый день. Почему же Соня до сих пор не явилась? Этот вопрос я задавал себе постоянно. В теле драконицы она может покрыть большие расстояния, единственным неизвестным в логической цепочке умозаключений являлась способность дракона выбирать направление. Но ведь есть еще путь, на который толкает сердце.

Уникум Горыныч всегда находил Соню, настроенный на нее как магнитная стрелка компаса. Обладает ли Искра такой способностью, если да, то, что может служить маяком для ее внутреннего чутья. Одно дело Соня, другое дело Искра. Страхи накатывали волнами, Соня не должна забыть себя в теле зверя. Ночь прошла в умственных усилиях, я как маятник качался от одной мысли к другой, не находя равновесия. Ничего, отосплюсь за день, потом примусь за дело. Говорун нежно звякнул, я потянулся к блокноту. Мечислав прислал сообщение.

— Есть новости?

— Нет

— Как себя чувствуешь?

— Сплю

Говорун затих на некоторое время, а потом дзинькнул снова.

— Не выспался?

— Ночью не мог уснуть. Как мама?

Почему-то я был уверен, что Мечислав обитает недалеко от матери, возможно, он сейчас находится в нашем доме.

— Хорошо, — появилось в блокноте, и Говорун замолк.

У родителей может и сладится, а как быть с Ритой — законной женой Мечислава? Княжич без конца в отлучках, а возвратившись, живет в Башне Ветров. С женой и сыном общается мало. Правда, Климу отец своего дракона отдал, эта мысль неприятно корябнула меня. Я почувствовал собственнические притязания на Принца, вообще-то, он мог быть моим по праву.

Голова клонилась к подушке, новый день не интересовал меня ни ярким солнцем, ни приготовлением обеда, ни силовой тренировкой, ни чем-либо полезным и необходимым. Клонило в сон, сил не осталось. Вяло подумав о делах, я уснул.

Соня

Спать под деревьями в облике зверя было бы безопаснее, но я решила иначе. Несмотря на страх (я до сих пор с содроганием вспоминала нападение черной кошки), надо остаться в человеческом теле. Слишком часто в последнее время я выбирала драконицу.