Казалось, дорога будет долгой, но мы вышли из леса через час, и это было самое радостное событие этого дня. Лея указала направление, и хотела тихо покинуть нас, но Асанна её остановила. Наш пилот-ас жаждала отблагодарить девочку так сильно, что не пожалела своего нового клатча расшитого синими камнями, купленного для торжественного вечера.

— Спасибо тебе и передай от меня привет ведьме, — шепнула я на прощание Лее, поцеловав её в круглую щечку.

— Передам, — так же шепотом смущенно ответила девочка, скосив глаза на свой подарок. В эту минуту я сильно пожалела, что мне нечего подарить ребенку, и принялась рыться в карманах.

— Лея, я тоже хочу что-нибудь оставить тебе на память, — забормотала я, судорожно вспоминая, что у меня есть в рюкзаке.

— Можно волос? — прошептала девочка.

— Что? — я застыла, глядя в настороженные глаза ребенка. Ох, не случайно ведьма выбрала Лею себе в помощницы.

— Можно?

Никогда никому не отдавай свою кровь и волосы.

— Ай!

Сверкнувший в памяти наказ ведьмы совпал с резкой болью в месте вырванной прядки волос. Не обратив внимания на мою реакцию, девочка быстро скрутила волосы на пальце и засунула в нагрудный карман. Лея была истинной ученицей ведьмы. Вот я глупая. Отдала частицу себя в руки Мары.

Теперь можно ждать сюрпризов.

Серьезно расстроившись, отпустив Лею, я бросилась догонять попутчиков. Прошагав на чистом адреналине еще часок, мы всё же выдохлись и устроили привал. В этот момент нас нашел Добромир, как Бог из машины спустившийся с небес на драконе к измученным путникам. Мы не смогли порадовать чемпиона хорошими новостями.

— Мы потерпели аварию и упали в чащу, — прямолинейно поведала Добромиру честная Ляля

— Твой красавец-мобиль при должном усердии можно отыскать в лесу, — встрял Ларри, чтобы успокоить слегка помрачневшего чемпиона.

— То, что от мобиля осталось, вряд ли имеет смысл вызволять из чащи.

Асанна произвела контрольный выстрел в Добромира.

— Видимо, в обучении Асанны были недоработки, — стараясь замять возникшую неловкость, сказал Ларри, — поэтому мы приземлился вдали от проложенного маршрута.

— Главное, вы живы.

Добромир удержался от упреков, слегка успокоив нашу растревоженную совесть. Думаю, его сдержанности больше всего порадовалась пилот-ас.

— Нет мобиля, значит, пересаживаемся на драконов, — сказал чемпион.

От такой перспективы братец и сестрица Идепиус воспарили духом. Кто же им раньше не давал места пассажиров за спиной всадников? Нет же, Ася решила покрасоваться за рулем аэромобиля.

Я скромно молчала, пока шли разборки. Мое внимание было приковано к горизонту, который, к сожалению, был безнадежно и безмятежно пуст. Через пять минут решили, что с Добромиром лечу я, потому что меня должны чествовать в Светозаре, а остальные путники подождут, когда за ними прибудут другие спасатели.

— Гром может взять груз больше веса, — сказал чемпион, — но небезопасно садится без седла между гребнями дракона. До Светозара недалеко, лучше сделать вторую ходку, чем рисковать жизнью второго пассажира.

Добромир помог мне взобраться в седло, Гром взмыл в небо, и мы двинулись в сторону Светозара. И надо же такому случиться, когда мы пролетели часть пути, навстречу попался злыдень Вышнев. Подлетев к нам, Эрвин стал темнее тучи, узрев меня за спиной чемпиона. Коротко обменявшись информацией, мы на Громе продолжили путь, а Эрвин ринулся за Идепиусами. Последнее время я как-то отвыкла от сцен ревности, но злой взгляд Эрвина мгновенно вернул меня в прошлое.

Приземлились мы с Добромиром в большом атриуме Тринистада. Все стойла были пусты, и Гром, как король всех драконов, вольготно расположился в самом большом. Учитывая события нынешнего дня удивительно, что мы даже не опоздали к началу торжества. Добромир с видом бывалого лестницами и коридорами повел меня в комнату отдыха. Каково же было мое удивление, когда в просторных апартаментах я встретила Селину Светозарову — мать Добромира. Она сияла своей чудесной улыбкой и не менее чудесным нарядом под цвет её ореховых глаз. Сначала я не поняла причину её радости, но более внимательный взгляд внёс ясность в ситуацию. На манекене, стоящем в углу комнаты висело умопомрачительное платье, рядом стояли туфли из серии «умереть, не встать».

Моя добрая фея сделала знак рукой, сын беспрекословно ретировался. Я открыла рот, чтобы сказать нет, но восхищение при виде платья, стерло из памяти мой секундный порыв.

Да!

Я надену эту красоту и немедленно! Быстро приняв душ, я выпорхнула из ванной комнаты, ежесекундно думая о том, как буду выглядеть в праздничном одеянии. Я, действительно, хотела примерить это чудо, струящееся, легкое, из ткани высочайшего качества, расшитой алыми искрами камней, которые играли и переливались на свету. Длинное, облегающее до бедер, с короткими рукавами из ажурной ткани, с юбкой расширяющейся книзу из-за воздушных вставок-клиньев. Цвет ткани напомнил закат, на который я недавно любовалась вместе с Ларри, менялся от алого к темно-фиолетовому. Открытый вырез на спине, перехваченный тонкими атласными лентами, был украшен стразами.

Быстро облачившись в эту феерию шелка и огня, я взглянула в зеркало.

— А волосы! — воскликнула Селина.

— Сейчас расчешу, — ответила я, раскрасневшись под цвет платья.

— Нужна прическа, у нас есть немного времени.

— О-о-о, — я страдальчески застонала, — не переношу, когда дергают за волосы.

За что мне такое наказание. Хватило одной Леи.

— Я аккуратненько, — заверила Селина, чуть не силой усаживая меня в кресло. Я бы воспротивилась её диктаторским замашкам, но умная дама подсунула мне тарелочку с едой. С голодным энтузиазмом я накинулась на бутерброды, позабыв о сопротивлении, а Селина принялась творить.

Первый раз в зеркале я видела у себя на голове прическу. Прическу с большой буквы. За каких-то полчаса Селина смогла создать невероятное. Причудливыми локонами она собрала волосы в большой высокий пышный узел. Яркими заколками явно дизайнерской работы Селина скрепила мой элегантный чуточку небрежный пучок, оставив несколько волнистых прядей, обрамляющих лицо.

— Вот и всё, — Селина поправила локоны, — пора идти.

Сердце подпрыгнуло в груди. Мне срочно нужно успокоительное.

— Надо дождаться моих друзей! Я не могу без них.

— Они уже здесь, — мягко улыбнулась Селина, — все собрались.

Гул в ушах перекрыл последние слова матери Добромира, я поднялась, чуть покачнувшись на каблуках, и двинулась украшать собой праздник. На нетвердых ногах я вышла из комнаты. Хорошо, что из-за длинного подола никто не увидит мои подгибающие колени. В платье или в брюках я была одинаково труслива среди любопытной толпы. Вдох-выдох и мы с Селиной вошли в малый зал Тринистада. Надеюсь, количество людей в нем будет соответствовать названию.

Я ошиблась. Встречающих не было. Ни единого.

И малый зал, приготовленный к торжеству, удивил.

Хоть он назывался малым, по площади был примерно с два школьных спортзала, и здесь оказалось всё более чем скромно, почти как на моей нелюбимой площадке. Ни лепных потолков, ни огромной хрустальной люстры, ни сверкающих мозаичных полов, ни стен, украшенных зеркалами и картинами, не было ничего, кроме высоких окон, плотно закрытых темными шторами. Что несколько сгладило первое удручающее впечатление, так это сервированный стол для торжественного обеда, и группа музыкантов, настраивающих инструменты.

Ступая по темному гранитному полу, мы двинулись в центр зала. Музыканты смолкли. Я сжала губы в узкую полоску. Приём организовали с таким размахом, что у меня перестали дрожать колени, и возникло стойкое ощущение, что нам тут не рады. Искоса глянув на безмятежное лицо Селины, я поняла, невозмутимость мне не сыграть, даже если предложат «Оскар». С запоздавшим чувством неловкости подумала, что в этом зале более уместен костюм наездницы, чем платье королевы бала.