— Угу, — выдавила кое-как.

— А где твой дракон? Ты ведь тренируешься?

Восстановила дыхание и способность дышать. У меня было чувство, что я вынырнула из воды, после трёх месяцев в глубине, и это мой первый вдох. Нет смысла возвращаться к теме, по которой мы сломали немало копий. Чего только стоило «дракон сам выберет правильный путь», и ответ Эрвина «он выберет, где лучше набить утробу».

— Мы с драконом уважаем личное пространство друг друга, тренируемся…, когда у нас… есть желание.

На последних словах ложка со стуком выпала из моих рук. Голова взорвалась болью, в животе провернулся острый бур, мысли вылетели из головы. Судорожно дыша, я поднялась на дрожащих ногах, лоб покрылся испариной. Моё лицо, по-видимому, исказилось судорогой, потому что в глазах собеседников отразился неимоверный испуг.

— Тебе плохо? — первым поднялся Добромир.

— Нормально.

Я судорожно пыталась определить, откуда пришла напасть.

Со скамьи вскочили Эрвин, Асанна и Ларри.

— А-а! — не смогла удержаться от крика, очередной приступ вонзился в тело.

— Где болит? — Асанна осторожно коснулась моего плеча.

Затуманенным злым взглядом оттолкнула её и всех остальных. Мне не нужна их помощь. Сейчас у меня единственное желание подальше уползти отсюда.

— Прочь...с дороги.

Боль чуть отпустила, я готова забиться в любую щель, лишь бы оказаться в одиночестве. Слабые ноги понесли меня к домику, сделав несколько шагов, я обернулась к застывшей в немом изумлении компании.

— Не беспокоить! — пронзительно рявкнула в надежде, что народ ринется за памперсами для себя.

Ответом мне послужила сцена «монстр и его жертвы», я на глазах превращалась в чудовище.

По пути, на случай если станет совсем невмоготу, взглянула на близлежащие кусты. Не подойдут — слишком мелкие. На последнем дыхании, поднялась по ступенькам, придерживаясь за хлипкие перила, дернула дверь своего пристанища и плашмя упала внутрь комнаты.

Лачуга ведьмы качалась передо мной, земля уходила из-под ног, я хваталась за траву, боясь упасть, хотя, ниже падать некуда.

— Мара!

Я кричала как бешенная, стараясь заглушить панику от того, что мне не подвластно.

— Мара!

Меня скрутило от боли. Я укусила ладонь, лишь бы остаться в сознании. Когда это прекратится?

— Мара!

Внезапно боль отпустила. На пороге лачуги стояла ведьма, держа в руках куклу — мою копия. Космическая скорость — единственное спасение от бабкиной иглы, которую она занесла над бедной куклой.

На мой остаточный скулёж бабка не обратила внимание.

— Лея пропала, — сказала ведьма, и я замолкла. Девочка — солнышко, знающая пути исчезла?

— Вот, — из обмякшей ладони Мары выкатилась руна Зарха. — Оракул.

— Что это? — в груди начал закручиваться маленький смерч.

Ведьма поглядела выцветшими глазами на небо.

— Оракул, — прошептала она, словно боялась, что кто-то её услышит, — священный камень кругляшей. Люди добрались до него. Через Лею.

Болезненные колокольчики стучали в висках, в горле пустыня Сахара. Высотомер должен быть восстановлен, люди Ильзы сделают всё возможное, чтобы добыть большой антракс.

— Лея знает, где он?

— Она видящая пути, может найти. И ты можешь. В тебе сила цветка, используй её.

Ведьма, острием палки ударила в утрамбованную почву, вырвав из неё комки сухой земли. Моя душа в этот момент словно распалась на фрагменты. Зуб на зуб не попадал от нервной тряски, колени подкосились, тело стало ватным.

— Как выглядит Оракул?

Мара несколько секунд буравила меня слезящимися глазами.

— Его ни с чем не спутаешь.

Из смелой отчаянной девушки я превратилась в перепуганного ребенка. Теперь мне навечно быть заложницей кругляшей. В памяти мгновенно всплыла картинка из Мглы и голос ведьмы. Не уберегла, не смогла.

Перед глазами моя рыженькая спасительница и её маленькие пальчики, терзающие зажим на ошейнике. Бедная моя, смелая Лея. Оракул меня не интересует. Бездушный камень не имеет ни одного шанса против девочки. Решение требовалось сейчас, сию минуту.

Ни одной подсказки, молчание ведьмы более чем красноречиво. Сердце рвалось из грудины, в животе закручивались тошнотворные вихри. У меня не было иного варианта, кроме самого безумного. Если чуть промедлю, растекусь лужей от страха.

Я боялась до спазма в горле, до остановки сердца, до безмолвного отчаянного крика.

Я умирала от страха!

Ни одно древо не дорастет до рая, если корни не достигнут ада. Душе нужно безрассудство, а не мудрость.

Внутри меня было место, которое не поддавалось контролю, не слушало рациональных доводов, жило мимо разума. Оно толкнуло меня в бездну.

Не зная, где она и кто с ней рядом, я упала к Лее.

— Вира, вира по малу!

Этот голос я узнала бы с завязанными глазами, он просочился бы сквозь любые щели, любые заслоны, тщательно заделанные мной от проникновения.

Ильза!

С подножия площадки около пещеры в воздух поднимали черный антракс. Мой антракс — Оракул?!

Четыре дракона, погоняемые верхотурами, тянули тяжёлую ношу. Внимание Ильзы было сосредоточено на подъёме, слишком ответственный момент. Меня не заметили. Сердце громыхало в ушах, я молниеносно переместилась за густой куст за спиной девочки.

Лея сидела в металлической сети, закованная в ошейник, от которого тянулась цепь к ногам и рукам. Бедная девочка напоминала пленённого зверёныша. От её затравленного вида во мне поднялась лютая ненависть, словно меня погрузили в кипяток.

— Лея, — безмолвно, на одних инстинктах позвала девочку, припав к земле.

Её заплаканное лицо медленно повернулось ко мне, я прижала палец к губам. В суматохе подъема Оракула на девчонку не обращали внимания, у меня была небольшая фора.

Ничего не бойся

Густой куст — ненадёжное убежище, грохот сердца такой, что, кажется, его слышит вся долина. Дракон Ильзы зарычал, почуяв меня, но Ильза слишком занята. Оракул повис в воздухе под брюхами у четырёх драконов. Еще три верхотура охраняли камень в воздухе.

Мозг контролировал всю ситуацию, каждая миллисекунда имела значение. Чёрный Мор раздул ноздри, вытянул шею в мою сторону. Ильза повернулась к Лее, на её лице холодное презрение вперемешку с самодовольством. Она праздновала триумф, но я хотела доставить Раструб другие эмоции.

Ильза взобралась на спину дракона, дала команду на взлёт. Сетка с Леей, привязанная за толстый короткий канат повисла под брюхом Мора, взмывшего в небо. Они удалялись от скалы, летели замыкающими. Прощальный взгляд Леи впился мне в сердце, но я выжидала. Пусть внимание тюремщиков переместится куда-нибудь в сторону от Леи.

Несколько секунд. Прыжок. Моё тело повисло на сетке. Мор дёрнулся, почувствовав дополнительную тяжесть. И в этот миг алая драконица сомкнула челюсти на его лапах. Сумасшедший рёв огласил долину, а в моих когтях очутился ценный груз, который упустил чёрный гигант. Вцепившись когтистыми лапами в сетку с пленницей, я дала дёру.

Пространство вокруг меня звенело от напряжения, в крыльях ветер, за спиной смерть, под брюхом в металлической сетке ребёнок. У меня очень уязвимая позиция. Скорость — единственное спасение. Крики за спиной придали ускорения. Верхотуров четверо вместе с предводительницей. С живым грузом в когтях я не могла драться, но и они не выпустят болты, если им нужна живая девчонка. Мимо меня вжикнули короткие арбалетные снаряды.

— Не стрелять! — истошный визг Ильзы.

Короткий взгляд назад, зрение драконицы круче любого армейского бинокля. Есть большая приятность во встрече. Ильза узнала меня! В её глазах обещание зажарить, обуглить и растереть меня в пыль. У меня ответочка — глава Меры болтается тряпичной куклой в моей пасти.

В драконьей ипостаси я мыслила настолько кровожадно, по-людоедски, что сама собой восхитилась. Ильза вызывала у меня такие жгучие чувства, что человеческий разум капитулировал, передав бразды правления звериному.