Мы, конечно, не договаривались, просто я умело манипулировала маломеркой.

Дракон склонил голову на бок, словно философ, я даже залюбовалась им. Какой у меня дракон умный. Неожиданно Горыныч вытянул шею, осторожно взял в пасть кисть моей руки и укусил. Боль была мгновенной и острой, я машинально оттолкнула лобастую голову и уставилась на свою руку. Капли крови опоясали кисть браслетом.

— Ай! Ну, ты экспериментатор, — морщась, простонала я.

Горыныч виновато понурился, наверное, принял слово «экспериментатор» за ругательное, но я не спешила его разубеждать.

— Чем кровь вытереть? — пробурчала, оглядываясь по сторонам, не плащ же Лии пачкать. Хоть бы подорожник какой здесь рос…

Дракон задумчиво оглядел мою кисть и выпустил небольшой огненный сноп, состоящий из искр, которые как по волшебству опустились на порезы от драконьих зубов и прижгли их.

— Класс! — взвизгнула я, тряся рукой, — Больно!

Горыныч виновато заурчал, что домашний кот. Немного подождав, когда боль утихнет, я спокойно оценила свой новоявленный браслет.

— Ладно, посмотрим его в деле, драконий татуировщик.

Мы еще немного посидели перед дорожкой, я встала, сняла с плеч подарок Леи, аккуратно сложила его и спрятала в небольшое углубление у входа в пещеру.

— Береги этот плащ, мне он очень дорог, — я вздохнула, грустно глядя на чернеющий вход. Как жаль, что приходится расставаться с антраксом. — Полетишь впереди, мне надо понять направление, заодно проверим татушечку.

Решив отыграться за болезненный подарок, я разбежалась и прыгнула со скалы. Маломерка бросился за мной, но встретил меня уже в другом обличье. Он сердито зарычал, так испугался бедненький, а я радостно ухмыльнулась.

В потемках мы устремился к цели. Горыныч летел впереди, я за ним. Через некоторое время мой внутренний бортовой компьютер четко уловил направление. Я передала Горынычу сообщение. Он приостановился, повернул голову, и я услышала его неизменное «р-р-да». Пожелав маломерке освоить больший словарный запас, дала понять, что уже не собьюсь с курса и велела возвращаться. Нечего по ночам шастать, сов пугать.

Горыныч показал норов, двигаясь ещё какое-то время за мной, но скоро ночь съела его очертания, я перестала оглядываться, мы тихо расстались без слез и сожалений. Драконы не умеют грустить. Резво работая крыльями в ночном прохладном воздухе, я упивалась полетом в безграничном океане неба.

Ночь отступала под напором нового утра, я крутила головой, чтобы найти пристанище на полный световой день. Сил во мне было еще на недельный перелет, но от решения двигаться только ночью, отступать не стоило.

Выбрав склон скалы, заросший лесом, с излучиной реки внизу, я скользнула вниз в просвет между деревьями. День прошел спокойно, я выдрыхлась в тени деревьев, объела несколько кустов дикой малины, к вечеру спустилась к реке и поохотилась в быстрых водах. Как только ночь окутала окрестности и затянула туманом ущелье, отдохнувшая и довольная я поднялась в небо и полетела в выбранном направлении. Й-о-хо!

Полет нормальный!

Кое в чем я всё-таки призадумалась. В человеческом облике я оказывалась нагой. Меня абсолютно не устраивала полная обнаженность после смены облика. Где взять одежду? На горизонте показалась Овечечка, а впереди виднелся пастуший хутор. Он располагался достаточно далеко от усадьбы, но удручало другое, смогу ли я позаимствовать, то есть украсть что-либо в усадьбе пастухов. Заплатить людям нечем, предложить обмен тоже, появиться голой и просить милостыню вообще не вариант, они на меня еще и собак спустят.

Приближающийся рассвет еще не начал рассеивать тьму, когда я оказалась около хутора. Он был обнесён специальной проволокой с острыми шипами. Снизившись, я разглядела сохнувшее на веревке белье. Повезло! В дом лезть не придется. Почуяв зверя, в ограде забрехали собаки. Я стремительно снизилась, обернувшись перед самой землей поближе к белеющим в темноте тряпкам. Не помня себя, лихорадочно похватала с веревки без разбору сохнувшие вещи, ожидая окрика или нападения в любой момент. Быть воровкой тяжкая доля. Давненько я так не тряслась от страха.

В ушах свистел ветер, а в горле билось сердце, когда я с кучей одежды в руках, сама не помня как, перемахнула через ограду и бросилась наутек. Забег по пресеченной местности оказался для моего тела вполне по силам, только босые ноги исколола трава и мелкие камни. Бросившись к небольшому холму, за которым меня никто не увидит, я решила передохнуть. До Овечечки лучше добраться в потемках, но пешком и босиком мне туда до рассвета не дойти, да и заплутать можно. Крепко завязала тряпки в небольшой узел. Ничего, в зубах дотащу, а там видно будет.

Обернувшись драконицей, подцепила узел и взлетела. Дрожь в теле и бешеное сердцебиение схлынуло. Похоже, у алой красавицы нервы гораздо крепче, чем у девушки Сони. С высоты полета я узрела Овечечку. Огоньки слабо мерцали по периметру усадьбы, чуть освещая дорожки и строения. Пролетев над территорией усадьбы, снизившись над левадой, я не увидела ни одного дракона, да и усадьба показалась безлюдной. Неужели я ошиблась, выбрав Овечечку. Наступал рассвет, я развернулась к гряде гор под прикрытие деревьев. Очередной день распахнул свои дружеские объятия.

Без труда найдя небольшой быстрый ручей, и я припала к воде. Вволю напившись, объев куст с сочными листьями, пожевав какую-то душистую траву вместе с красными глазенками ягод, я обернулась. Надежда, что в Овечечке появиться Добромир и поможет мне добраться до Башни Ветров, ещё жила во мне. Сердце заныло от воспоминаний об Эрвине и тех днях, что мы провели здесь.

Преодолевая стыд, я рассмотрела все, что в спешке утащила у рачительных хозяев. Упасть и плакать: широкие холщовые штаны, огромная рубаха и мужское исподнее, и ни единой дамской вещички. Воришкой я оказалась неопытной и пугливой, посему получила совсем не то, что хотела. Со вздохом я переоделась в ворованные пожитки. Эх! Теперь и к пастухам за помощью не обратиться.

Выбор оставался один, самостоятельно добраться до Башни. Как маленькая кругляшка чувствовала направление, находила путь? С мыслями о ней я распласталась на мягкой траве, чтобы отдохнуть. Ветви деревьев слегка покачивались над головой, кончиками веточек — пальцев они старались соприкоснуться друг с другом. Порхнула маленькая птичка с длинным клювом, пролетела бабочка — волшебница, нежные белые цветочки качнулись, приветствуя. Журчал ручей, услаждая слух неторопливым перебором струй. Ярко — голубое небо, как глаза Эрвина смотрело на меня сквозь ветки деревьев, и я ощутила вдруг стопроцентное концентрированное счастье.

Эрвин, я иду к тебе.

Башня как будто покачивалась от ветра, от этого слегка покачивалась комната и кровать, на которой я лежала за спиной у Эрвина. Он не отзывался, не шевелился словно не чувствовал меня, я осторожно придвинулась к нему, Эрвин не шелохнулся, то ли крепко спал, то ли застыл от неожиданности.

Звериная морда молча наблюдала за мной.

***

Сердце убыстрило бег, мозг взвыл сиреной, я распахнула глаза. Здесь кто-то есть. Секунда на размышление. Сгруппировавшись, я вскочила на ноги в тот момент, когда из кустов на меня кинулась огромная чёрная кошка. Как в замедленной съемке зверь с оскаленной пастью и выпущенными когтями взметнулся в воздух в последнем прыжке, один удар сердца и он перегрызет мне горло. Мои глаза встретились с его, и я мгновенно сменила облик.

Мужская одежда, похищенная с неимоверными душевными затратами, разлетелась в хлам, на задворках сознания взметнулась ярость. Когти монстра прочертили на груди кровавые полосы, сорвав чешую. Зверь ударился об меня, как о стену и отлетел, скуля. Моя пасть с двумя рядами острых зубов сомкнулась у зверюги на холке. Как котенка я отбросила его от себя. Хищник, стукнувшись о ствол дерева, припал к земле, замотал головой, силясь прийти в себя после удара. Рана на моей груди саднила, распаляя животные инстинкты. Кто победит во мне, зверь или человек? Утробно зарычав, я сделала шаг к врагу. Он оскалил желтые зубы, напряг тело для боя.